Две луны (СИ) - Евгений Румянцев
— Братцы, кажись нашел! Тут дует! — воскликнул он, судорожно натягивая на себя комбез. Зажгя сухую длинную щепку, намазанную смолой, подошедший к нему кореец поднес ее к камням. Огонек, плясавший на щепке, потянуло в сторону
— Не врет, однако. Правильно говорят, где нагадил, там и копай. — и они вдвоем начали отбрасывать камни в сторону. Дуть стало немного сильнее. К ним присоединились остальные поисковики. Дуло уже достаточно сильно. Это почувствовал даже профессор, сидящий на площадке, натянув на себя край шкуры. Но только через долгие несколько десятков минут стали видны контуры заваленного когда- то давно прохода в пещеру, а глубоким вечером он отрылся целиком робинзонам. Это была победа. Меандр, как его назвал Петр был узковат, можно было просунуться в него только боком, при этом рискуя удариться головой о потолок. Через пару метров ход круто поворачивал налево, потом направо, при этом высота его снизилась до метра. В последний поворот смог вписаться только маленький относительно остальных Хунг, что он и сделал с кряхтением, буквально продрав себя через выступ угла.
— Ну что там дальше? — с азартом первопроходца крикнул Муня.
— Комната, однако — приглушенно отозвался голос корейца.
— Большая? — заинтересованно крикнул Петр.
— Мы все поместимся. — донесся ответ.
— Дальше тупик?
— Нет. Просто узко и поворот. За ним не видно.
— Вылезай давай!
Находка была очень ценной. Теперь, если жители грота смогут расширить проход, Зов за такой массой камня можно спокойно пережидать здесь, если Хунг даже на площадке получил во время прошлого только сильную головную боль. Но убрать выступ последнего поворота было невозможно. Единственное, что могли сделать люди — слегка расширить начало прохода и убрать с его стен грозящие вывалиться камни. Потом вытащить мешающиеся камни под ногами и каким- то макаром несколько больших, расклиненных под потолком. Выступ слегка оббить камнями. Вот, пожалуй, и все. Тогда, извиваясь ужом между стенами, может и удастся попасть в комнату за проходом. Еще надо было заготовить лучины и хорошенько, толстым слоем, просмолить, эта гасла от сквозняка уже несколько раз. А сидеть с включенным налобником в темноте было несколько неуютно. И объем подземелья с ним не был понятен. Спасали только найденные в одной из вылазок на маленькой лесной полянке коробочки цветов, растущие там в великом множестве. В этих коробочках прятались до созревания семена, похожие на одуванчики, способные от искры пьезоэлемента налобника мгновенно вспыхнуть и сжечь что угодно, в первую очередь волосы на голове. Что и доказал Хунг, вылезший обратно из пещеры без нескольких прядей и обдавший всех запахом паленой шерсти. Ночь была холоднее предыдущих и те, кто спал без шкуры, то и дело просыпались, стуча зубами. Зато утро выдалось без малейшего облачка. В один из силков попалась новая птица больше куропатки по размерам. Профессор еще еле двигался и вызвался кашеварить. Все конечности и голову срезали, предварительно дав Муне как штатному орнитолоху, а также прочими подобным профессиями, заканчивающимся на «лох», форта заскринить добычу. Немедленно брезгливо бросив ненужные детали птицы котам, Муня метнулся за водой, на обратном пути разлив половину. Хунг в это время показал профессору, как ощипывать птицу и остался охранять его от возможного нападения зверья. Остальные ушли вниз расширять меандр. Вылезли оттуда, когда солнце было уже в зените и сообщили радостную весть: проход расширили, и Муня смог пролезть в камеру за меандром. Профессор к этому времени приготовил бульон из пойманной утром птицы под неусыпном присмотром Хунга. Тот, приглядывая за профессором, тоже время не терял, изготовив новый силок и настрогав лучины для меандра. Бульончик с кусками мяса после безвкусных брикетов пайка был божественен. Вслед за нестандартным обедом пришла томная сытая лень. Все развалились по полянке и обсуждали следующие задачи. Надо было срочно искать способы пополнения бюджета форта. Сдача мяса была признана неэффективной. Она требовала много времени и усилий на охоту и доставку в поселок, а кредитов приносила мизер. Было решено, что кореец и пастух будут до полудня заниматься силками и попробуют сделать ловушки для более крупной дичи. Но кореец заявил, что без железной проволоки или толстой веревки ничего путного из этого не выйдет. Кроме примитивных силков из лески в количестве четырех штук, имеющихся в данный момент в наличии, ничего не было и пришлось смириться, что в ближайшее время ничего более существенного и не предвидится. Он предложил пока заниматься достижениями, они хоть обогащали рацион пайков. Пришлось с этим согласиться. После недолгих споров решили после проверки силков ходить всем вместе, изучая местность и заодно прокачивая географию. Муня занимается сбором всех образцов, Петр качает местность, а кореец с пастухом ищут возможные укрытия от зова и звериные тропы. Профессор занимается лагерем. Хотели по очереди с ним оставаться из-за возможного нападения хищников, но профессор настоял, что это лишняя трата сил и времени. Он будет максимально осторожен и при малейшей опасности будет прятаться в гроте. Ну а если суждено ему быть сожранным, значит такова судьба.
Вечером вдруг заволновались котята. Сегодня они вылезали на поверхность и даже поймали зазевавшуюся норную, судя по остаткам, зверюшку. Короче, начали по полной осваивать самостоятельную жизнь. Сейчас они беспорядочно бегали по гроту, и в конце концов забрались в меандр. Увидев это, Хунг немедленно стал звать остальных. Никто особо не поторопился, жалко было бросать свои дела. Но тут запищали налобники и стало ясно, что Зов близко. Бегом все ринулись в грот. Первым прискакал Муня. С вытаращенными глазами он сразу метнулся в меандр, не обращая внимания на злобно шипевших кошек. Со страху он протиснулся в камеру быстрее, чем остальные добежали до прохода. Вторым пролез пастух. Профессор с Петром, так и не полезли в камеру, уступив корейцу, юркнувшему туда с завидной легкостью. Зов начался. Оставшиеся в меандре схватились за голову. Боль в ней казалось невыносимой, как сразу на несколько зубов, внезапно обнаживших нервы, щедро плеснули холодной водички. Длилась она, казалось, вечность. Внезапно все кончилось.
— Надо любым образом расширить проход, — еще кривясь от пережитого, — произнес Петр. Хоть и можно это перенести, но больше как- то
