Девора - Александр Операй
Чужак уходит, оставляя на стойке все свои деньги и кофе.
Анат ждет рядом с раздолбанной Honda Civic.
Прислонилась к капоту и курит свои сигареты.
В сумраке она похожа на птицу.
Ворона.
Вся в черном.
Чужак замечает в ней перемену.
Анат накрасилась и переоделась.
Короткая юбка едва скрывает длинные ноги и нижнее белье.
— Я брал твои сигареты.
Она улыбается.
— Хочешь еще?
— Спасибо, что подбросила.
— Нет проблем.
Анат прикуривает «честерфильдку» и протягивает ему дымящуюся сигарету. На фильтре след от помады. Запах «KENZO». Мята. Осенний холод в конце октября.
— Я видела машину на дороге. Та женщина. Она тебя ждет?
— Уже нет.
— Могу отвези тебя к ней.
Он пожимает пчечами.
— Обратно мне больше не нужно.
Анат кивает. Садится в машину и заводит двигатель.
— Хочешь взглянуть на океан?
Она открывает переднюю дверь со стороны пассажира и ждет.
_______________
Дорога.
Она уходит вдаль.
Она всегда впереди.
Она никогда не закончится.
Чужак бросил мотоцикл и теперь идет по обочине. Ботинки тонут в грязи. Ноги путаются в омертвелой траве. Там изредка встречаются кости мелких животных, пивные банки, пакеты и обертки. Даже здесь. В этой глуши. Самое важное достижение человеческой цивилизации: пластик.
На ум приходит рисунок из детства. Грузовой корабль идет по волнам океана. Внизу. Под водой. Вместо рыб плавают бутылки из-под холодного чая и колы.
Вокруг пустота. Ни людей, ни машин. Чужак мог бы идти по проезжей части не рискуя быть сбитым насмерть.
И он пытался.
Черт бы побрал все дерьмовые автострады этой страны. Он пытался.
Какое-то время он все-таки шел по асфальту шоссе.
Но это внушает ужас. Будто нарушаются законы, по которым существует Вселенная. Нечто мерзкое смотрит и ждет. Оно прячется за спиной. Вот-вот ухватит за шею.
Это ужас. Кошмар. Ярость. Дрожь.
Чужак знает с самого детства. Родители, учителя, полицейские. Они вдолбили ему в голову кучу правил.
НЕЛЬЗЯ ХОДИТЬ ПО ПРОЕЗЖЕЙЧАСТИ.
— Там едут машины. Пешеход, идущий по дороге, мешает водителям, по его вине может произойти авария или погибнуть люди.
Догма.
Закон.
Запрет, который до сих пор действует. Он сильнее чем шестая заповедь.
Чужак знает.
Он убил многих.
По списку.
Он не остановится. Не передумает. Это последнее дело, и он доведет его до конца.
Черт бы побрал этот мир. Пусть развалится и сгорит в адском пламени.
Это ничего не изменит.
Чужак обречён.
Глава 5
Пчела.
Вот ее имя.
Странное. Необычное для человека.
Она родилась мертвой.
Пуповина обмоталась вокруг шеи, удушив девочку, еще в утробе матери.
Синее, раздувшееся лицо.
Почерневшая кожа.
Страшное зрелище. В палате от него некуда деться.
Но Анат не рыдала.
Все ее чувства умерли. Она была холодна, как труп дочери, который держала в руках и смотрела в окно. Там была Луна. Новорожденная богиня всех ведьм.
Ни стонов. Ни криков. Ни слез.
Анат не собиралась заводить ребенка. Бывший муж изнасиловал ее.
Вот что из этого вышло.
Мертвое дитя.
Ни на что негодный кусок мяса.
Врачи сделали все, что смогли.
Анат погладила девочку по лицу.
Она попыталась вернуть этот труп к жизни. Передать ребенку часть своей силы. На миг вообразить, что обладает способностями, сродни божеству. Так она делала в детстве. Представляла себя ведьмой. Всесильной и бесконечной. Способной на нечто большее, чем исчезнуть в реке времени.
Шепот. Шорох. Песок. Скользкие змеи.
Нечто ползет по стенам больничной палаты и обретает себя.
Это дыхание девочки.
Она втягивает воздух и кричит, что есть силы.
По окнам бежит паутина трещин.
Луна распадается на части.
Темные облака закрывают небо.
Анат чувствует, как нечто тянет из нее жизнь.
Она увидела себя, как бы со стороны. Молодая и красивая женщина превратилась в древнюю каргу с обвисшей кожей, вздутым животом, вспухшими венами, гнилыми зубами и почти без волос.
Анат прижала дочь к груди. Ее сухие, потрескавшиеся губы прошептали проклятие:
— Твое имя значит — «пчела». Ты всегда будешь жалить.
______________
Вот так она и жила.
Одинокая.
Никто ее не любил.
Девушка улыбнулась и бросила камень вниз. Он упал в океан. Исчез из этого мира. Она тоже хотела провернуть такой фокус. Перестать существовать здесь и объявиться где-то еще. Убраться из трехмерного измерения и проникнуть в четвертое.
Она стояла на смотровой площадке маяка в надежде увидеть корабль, который забрал бы ее отсюда куда-то в неведомые земли. Чтобы там исчезнуть. Раствориться. Также, как камень на глубине океана.
Девушка помнит много разных слов. Яхта. Фрегат. Бриг. Люгер. Кайка. Лондра. Акат. Изучила все типы парусных судов. Но этого мало. Знание ничего не дает, кроме несбывшейся мечты.
Она перелезла через заградительные перила на башне и свесилась вниз над океаном.
Ее улыбка несчастна.
— Глупая пчелка. Жить тебе всего тридцать дней.
Она смеется.
Но этот смех едва ли похож радость.
Она ничего не может изменить в этом мире.
И это сводит с ума.
Все корабли. Яхты. Умные капитаны. Бесстрашные матросы.
Она должна их захватить.
Пусть не навсегда. Лишь на время.
Поднять паруса. Свистать всех наверх! Взять курс на новые земли. Южная Америка. Индия. Япония. Все эти страны, в которых она никогда не бывала.
С двенадцати лет она только и думала, как поскорее вырваться из дома. Убежать от сумасшедшей матери и ее вонючего деда. Обрести свободу. Уплыть. Улететь. Стать кем-то другим. Пережить приключение. И быть может никогда не вернуться.
Она держалась за перила и наблюдала за тем, как прилив набегает на берег. Видела, как бледнела Луна.
Потом прыгнула вниз.
И волны унесли ее тело далеко-далеко.
Но вода не приняла «нечистую силу».
Девушка качалась над бездной.
______________
Утро выдалось холодным.
Таинственный ветер рождался в горах и падал на побережье. Грубый, порывистый хулиган. Он поднимал тяжелые волны, и они с грохотом бились о скалы. Океан кипел, как ведьмин котел в Вальпургиеву ночь.
Девушка лежит на берегу.
Черное платье в песке. Волосы словно корни деревьев. Руки-ветки. Ноги-палки. Тонкая шея.
Худая. Кости да кожа. Бледная. Мертвая. Живая. Еще одна по предоплате из Салемс-Лот.
Она перевернулась на бок и закашлялась. Юная Гея. Из нее течет морская вода. Рот, нос, уши и между ног. Она не может остановиться. На песке натекло целое озеро. Остатки завтрака, кровь, слюна и океан.
Ее дыхание — сиплые стоны, жалобы, крики. Она недовольна.
Ничего не изменилось. Мир остался прежним. Никакой новой жизни.
Она сжимает ладони в кулак и со
