По ту сторону - Равиль Тимиргалиевич Таминдаров
–Вот тебе и булочка с изюмом, – вздохнул Берг. – Стой. Ты ранен? Повернись.
Повернувшись спиной к Бергу, я почувствовал все нарастающее жжение и усиливающуюся боль в спине.
–Тебе повезло компаньон, – проговорил Берг, – еще б немного глубже, и моя помощь уже не понадобилась бы. Снимай одежду. Паук тебя когтем своим зацепил. Необходимо промыть рану от яда. Терпи. Больно будет.
–Ты, почему защиту не поставил? – подошел к нам Зерг, – Ладно, молчи. Чем рану промоем?
–Амброзией.
–Жаль, конечно, тратить такой благородный напиток на этого олуха…Ладно, ладно. Пошутил я. Давай старина, прочисти-ка нашего друга.
–Что-то жгучее потекло у меня по спине. Невольно я закричал от неожиданно сильной боли.
–Вот так. Жжет? Это хорошо. А теперь прими-ка каплю нашего фирменного, – протянул мне фляжку Берг, – Пей. Это тебе знакомо.
Я отпил глоток. Да это наш «поцелуйчик». По телу разлилась блаженная теплота. И боль немного притупилась. И сразу захотелось спать.
Э-э, мил-человек, спать-то тебе пока нельзя.
–Но оч-чень хоч-чется, – еле шевеля языком, проговорил я. Невидимая, но сильная рука, все сильнее и сильнее давила на глаза, заставляя их смыкаться. Голова стала тяжелой, словно ее наполнили неподъемными камнями. Ноги стали словно ватные, и меня качало в разные стороны. Хотелось упасть и уснуть. Своих собеседников я воспринимал как два смутных пятна.
–Значит так, – Зерг закинул мою руку себе на плечо и повел вперед, – Мы идем дальше. Что сделано, то сделано. Будем надеяться, что последствия будут не столь ужасны. А чтобы ты понял, почему нельзя баловать с огнем, и при этом не уснуть, расскажу свою историю.
17.История Зерга
Когда-то, когда силенок у меня было побольше, а ума, как это ни прискорбно признать, поменьше, знали меня как повелителя огня. Огонь – моя стихия, мой дар, моя любовь, и мое проклятие. Что может быть могущественнее, прекраснее и загадочнее огня? Что может быть опаснее огня? Что может быть величественнее возможности управлять им? И мне было даровано такое уменье. Я мог зажигать звезды, затеплить свечку, или растопить ледяной континент. Я любил привлечь внимание толпы эффектным появлением с ошеломляющим фейерверком, и не менее эффектным исчезновением. Меня любили приглашать к себе правители на свои торжества. Ибо знали они, если угодят они мне, то щедрость моя не будет знать границ. Я засыпал таких правителей самыми драгоценными подарками. Благо творить их мог прямо у них на глазах. Берешь кусок угля, сжимаешь, нагреваешь – вот тебе и алмаз. Предо мной открывались любые двери. Предо мной стояли на коленях лучшие красавицы любых миров, прося о маленькой милости, о безделушке, которая в корне бы изменила их жизнь. За побрякушки, для них это драгоценности, они готовы любить кого угодно. А я, как сам понимаешь, красавцем никогда не был. Мой великий дар породил во мне великую гордыню. И решил я, что нет для меня преград. Мне все дозволено. Чего бы я ни пожелал, все должно исполнится.
Однажды забрел я в один захолустный мирок. Нелюдимое, скажу тебе, место. Аборигены и сами не признавали праздников, и другим не позволяли веселиться. Мой чудной для них вид, вызывал жгучую ненависть. По началу, я решил, что простолюдины не слышали обо мне, в силу своей отсталости и необразованности. Но, добравшись до столицы, где восседал царек местный, понял я, что успеха мне здесь не видать. Безграмотность и невежество – вот удел этого жалкого народца. Меня, с моей неимоверной гордыней, за себя любимого, меня, перед кем стояли на коленях принцессы, и даже королева, меня покорителя огня, просто-напросто не пустили во дворец! Стража, ощетинившись оружием, прогнала МЕНЯ из города. Тогда я рассердился, вернулся в город. Намерения мои были самыми серьезными, показать им, кто я такой, и что со мной шутки плохи. В моем воображении стояла картина огненной бури, в волнах которой исчезали все мои обидчики. Я шел по улице, в поисках своих обидчиков и повстречал девушку, идущую мне навстречу. Легкий ветерок слегка развивал ее светло-русые волосы. Прозрачно-голубые глаза ее, казалось, светились мягким светом. При каждом шаге, под просторным сарафаном, вышитым цветными, переплетающимися узорами, проступали очертания ее стройного тела. Легкая улыбка играла на ее губах. Я остановился как вкопанный. Ангел! Я вижу ангела! Так она была прекрасна. Она подошла ко мне, остановилась, начала меня рассматривать. В ее взгляде не было страха, а светилось любопытство и интерес. Мы остановились напротив друг друга, и долго простояли, не проронив ни звука. Я молча смотрел на нее, и чувствовал себя непривычно счастливым.
–Здравствуй незнакомец. – проговорила она,-Долог видно был твой путь. Многое должен был увидеть. Прошу, пройдем ко мне в дом, отдохнешь, поведаешь, что в миру творится. Плоховато у нас с новостям. А мне это очень любопытно.
От звука ее голоса, у меня все задрожало внутри. На меня нахлынула новая волна незнакомого доселе чувства, да так, что в глазах потемнело. Я тут же забыл о своих планах относительно жителей этого города, и пошел за ней, как телок на привязи.
Её простой, деревянный дом, с незатейливыми украшениями, сиял чистотой как внутри, так и снаружи. Мы сидели, пили чай, о чем-то говорили. Я пытался шутить, но мои шутки мне самому казались неуместными и глупыми. Она улыбалась им. От этого я чувствовал себя как-то неловко. Все у меня валилось из рук. Я ловил себя на том, что забывал конец фразы, которую произносил, заглядевшись на ее открытое, и ставшее вдруг таким дорогим, лицо. Она тоже подолгу смотрела на меня. И чувствовалось, что я ей интересен. И интересен без всяких сверхъестественных штучек. Я смотрел на нее, и не мог насмотреться.
Настал момент, когда пришла пора, уходить. Я поднялся, но слова прощания не хотели слетать с моих губ, а ноги не хотели покидать этот гостеприимный дом. Выйдя на улицу, я пошел прочь из города, переполненный новым, незнакомым мне чувством. Неожиданно передо мной появились несколько мужчин с угрюмыми лицами и дубинами в руках.
–Я, прощаю вас, о невежественные люди, – с пафосом произнес я, взмахнув рукой, и попытался пройти дальше, ибо драться с ними мне не хотелось. Я их почти любил.
Меня не пропустили. Мужчины молча сомкнулись вокруг меня, и сразу начали бить. От первого же удара, я упал на землю. Удары сыпались один за другим. У меня не было возможности подняться, и попытаться оказать сопротивление. После очередного удара я
