Выход воспрещен - Харитон Байконурович Мамбурин
Слушать было очень интересно, несмотря на то что лектор чуть ли не прямым текстом сказал уже о том, зачем он это всё рассказывает. Насколько здесь у нас хорошо, а там плохо. Даже с браслетами, даже в огороженном районе, даже когда тебя от трибунала, который будет решать, достоин ты жить или нет, тебя отделяет лишь сотня очков непонятного рейтинга. И, я в целом был с Синицыным очень даже во всем согласен!
К примеру, вот передо мной, забившимся на самую верхотуру, сидит и увлеченно конспектирует Синицына девочка. Вполне, нужно сказать, сформировавшаяся девочка, хотя в аудитории народу от 12 до 15 лет в основном. Это я один тут такой тормоз и опоздун старый, а нормальный кошерный неосапиант куда моложе. Не суть, главное — девочка. Очень мне её потрогать хочется, даже погладить. Точнее, гладить и гладить. Ну не только мне, вон у пацана, сидящего рядом, тоже пальцы шевелятся. И не в педофильстве каком дело, просто пионерка эта кроме галстука красного имеет еще и лоснящуюся пятнистую шкурку вместо кожи, а еще вибриссы, сантиметров по двадцать в длину. Эдакая кошечка кило на 60. А я кошек люблю. Особенно таких толстых.
В общем, только угроза потерять баллы рейтинга и останавливает от насильственных поглаживаний девчонки после лекции, так что держусь, прямо как нормальный человек. Если бы еще сосед держался…
Но нет, вихрастый пацан, шевеливший пальцами по правую руку, решает потыкать меня локтем в бок, дабы хотя бы мимикой обсудить, как он тоже восхищен такой красивой и необычной девочкой. Локоть пацана сквозь куртку упирается в металл, что владелец локтя находит слишком уж удивительным, поэтому догадывается повернуть ко мне своё вихрастое непричесанное щавло с нарисованным на нём удивлением. И, разумеется, во всей красе лицезреет мою зловещую харю в самой, что ни на есть, неприятной близости от своей социально активной личности.
Издав вопль схваченного за жопу олененка, пацаненок отдёрнулся назад так сильно, что не только толкнул ни в чем не виноватого парня, сидевшего чуть дальше, но и загремел на пол, откуда и попытался отползти от меня подальше, пыхтя и работая руками. Такая суета не могла не привлечь внимание Синицына.
— Что у вас там происходит?! — резкий, недовольный и злой голос лектора разрезает пространство аудитории, заставляя вновь забубнившую молодежь, развернувшую к нам сюда свои глаза и уши, затихнуть, — Изотов! Потапов! Ламинов!
Делать нечего, встаю, демонстрируя себя публике во всей красе. Последняя откровенно не в восторге, особенно девочка-кошка, которая, не парясь, уже протиснулась под столом к народу пониже, но явно настроена увеличить дистанцию, судя по грохоту.
— Изотов, товарищ зав.кафедрой, — неспешно докладываю я, — Беспорядок вызван эффектом от моей внешности.
Скрывать или ждать, пока школота подберет с пола тушку и сопли смысла нет никакого, даже вредно. Сопляку лет 14, мне больше, по всем неписаным законам отвечать именно старшему.
За моим докладом тут же следует реакция. Лектор делает пару быстрых шагов, становясь за кафедру, а затем раскрывает на ней монитор примитивного на мой попаданческий вкус монитора. Несколько нажатий на клавиши, острый взгляд на меня.
— Виктор Анатольевич Изотов. Категория «РПО-30», да? — спрашивает Синицын.
— Никак нет! — слегка по-военному отвечаю я, — Уже подняли до 56!
— Минус пять баллов рейтинга, Изотов, — тут же хмурится человек, — Было бы всего два, но… а спуститесь-ка сюда, голубчик. Проверим, есть ли на вас КАПНИМ. Потому что если нет…
— Есть! — отвечаю я, начиная спускаться под взорами всех присутствующих детишек. Надо сказать, что добра и любви во взглядах мало, а вот желания убежать — полным-полно.
— А мы это проверим, — цедит зав. кафедры, — Фадеев, готовьтесь! Если этот субчик без костюма, то мы ему сейчас минус сотню и сделаем!
Ситуация мерзкая, на ровном месте попал. С корабля на бал, как говорится. Мало того, что свечусь своей особой физиомордией перед невинными детишками, явно получая билет в их кошмары, так еще и Евгений душу его Юрьевич приказывает раздеться до пояса. Чтобы увидеть КАПНИМ, достаточно лишь отогнуть воротник водолазки, но из меня делают зрелище, заставляя выполнить перед ребятишками стриптиз. Легкие титановые пластины каскадного прерывателя нервных импульсов явно выигрывают по зрелищности рядом с моим жилистым торсом.
— Пятый класс! — громко произносит на публику зловредный Синицын, удрученно качая головой, а затем обращается к аудитории, — Товарищи студенты, мы стараемся привить вам строжайшую дисциплину и технику безопасности как раз из-за таких, как Изотов! Он, являясь неосапиантом с рейтингом потенциальной опасности в 56 единиц, пренебрег правилами, предписывающими получить спец. снаряжение перед любым взаимодействием с гражданами Стакомска! Это, практически, преступление…
И всё в таком духе, вызывая всё большее и большее негодование среди детишек. И страх, конечно же. Стою, обтекаю, виноватый вид делать не пытаюсь, потому как с моими тенями вокруг глаз такая опция недоступна. На самом деле, разнос и понижение были бы совершенно справедливыми, даже преуменьшенными, но меня сюда сунули сразу после института исследований новых пород крупного рогатого скота. Буквально из офиса валькирии и на шконку аудитории. Там у меня, наверху, даже сумка осталась. Какие, в жопу, маски? Какие инструкции?
Впрочем, был бы я простым подростком, то обязательно бы сейчас развопился о своей невиновности, но это ж не так. Я ж хулиган, гад, подонок и негодяй! Носитель КАПНИМА, с которым только самые могущественные или неуравновешенные ходят, а что в моем костюмчике установлен не НМП-200-УТ, а НМП-311-ОТ посторонним знать ни в коем случае не нужно. Титановая металлическая дрянь, облегающая моё тулово и конечности, выполняет иную функцию, нежели чем на преступниках. А еще я сам могу её отключать.
Поэтому разнос воспринимается мной как представление коллективу. Мне с этой школотой, сидящей сейчас напротив, детей вместе не растить и даже не делать. Они же школьники, учиться будут и всё такое, а мне уже поздно и не нужно. Зато все эти неосапики вскоре разбегутся
