Бронзовый воин - Мишель Пейвер
Пирра мысленно наградила старшего парня прозвищем Ласка: он и впрямь смахивает на это животное. А второго Пирра называет Камень: за всю дорогу он не проронил ни слова. Для Болотников мальчишки тощие. Как и все люди их племени, они одеты в туники из рыбьей кожи, на головах у обоих повязки, а кожа обмазана вонючей зеленой грязью. Из-за этой раскраски белки глаз парней кажутся слишком яркими, и когда мальчишки наблюдают за Пиррой, ей становится не по себе, – а наблюдают они за ней часто.
И все-таки они, похоже, знают, как найти высокогорное святилище в Дентре. Парни уверенно ведут Пирру по укромным тропам, тянущимся вдоль реки к северо-востоку от Гор. Чем ближе они подходят к Горам, тем больше Пирру одолевает уныние. Пики такие острые и неприступные! Однако Гилас провел детство в этих местах. Здесь Пирре кажется, будто она никогда по-настоящему не знала своего друга.
«Гилас, как ты мог меня бросить? – мысленно ругала она его, глядя, как двое ее угрюмых проводников собирают хворост. – Почему ты ушел один?»
Гилас пустился в путь до того, как Пирру передали с рук на руки Ласке и Камню, и почему-то это ее особенно огорчило. «Видел бы ты эту жуткую парочку!» – в мыслях обратилась Пирра к Гиласу. Сразу пожалел бы, что оставил ее!
По Гиласу скучает не одна Пирра. Эхо стала вялой и не обращает внимания на птиц, хотя в лесу они кишмя кишат, а Разбойница не ходила на охоту с того дня, как Гилас пошел своим путем. Ее большие золотистые глаза потускнели, шерсть стала блеклой и потрепанной. Львица не понимает, почему Гилас прогнал ее.
Мальчик, которого Пирра прозвала Камнем, относится к Разбойнице и Эхо с уважением и опаской, зато Ласка боится обеих до дрожи. Недавно Разбойница протиснулась мимо него, чтобы подойти к Пирре, и Болотник захныкал: «Не трогай меня!» Зря парень показал страх: вскоре после этого Разбойница подстерегла его за очередным поворотом и стукнула лапой по лодыжкам, пытаясь сбить с ног.
– Она не причинит тебе вреда, – успокаивала Пирра голосящего мальчишку, одновременно отпихивая от него львицу. – Она просто переживает, вот и валяет дурака. Разбойница, прекрати!
Но с тех пор Ласка испуганно вздрагивает, стоит львице хотя бы зевнуть.
На ночь они остановились там, где река расширялась и превращалась в небольшой пруд с прозрачной зеленой водой. «Неплохое место для лагеря», – вынуждена была отдать проводникам должное Пирра.
Воробьи чирикают на соснах и ореховых деревьях, желтые ирисы покачиваются среди камышей на берегах. Смоковница сплошь увешана сладкими золотистыми фигами, а еще Пирра заметила кусты спелой малины.
Это любимая ягода Гиласа. Жаль только, что он сейчас не с ними.
Камень сбросил на землю охапку хвороста так неожиданно, что Пирра едва не подпрыгнула. В знак дружелюбия она предложила помочь ему набрать еще хвороста, но ответом ей был лишь немигающий взгляд.
– Почему он не разговаривает? – с раздражением спросила девочка у Ласки.
– Не может, – буркнул старший мальчик.
– А что с ним?
– С Воронами повстречался.
– Они ему что-то сделали?
– Откуда я знаю? Он ведь не расскажет! – сердито бросил Ласка. – Может, насмотрелся ужасов, а может, ему самому досталось. Некоторые в плену у Воронов с ума сходили, так что ему еще повезло!
– Прошу прощения, – произнесла Пирра. – Должно быть, натерпелся бедняга.
Оба мальчика уставились на нее, а потом продолжили ломать хворост для костра. Тут Пирре стало совсем уж грустно и одиноко.
Когда молчание затянулось, она спросила:
– Как думаете, когда отыщем Хекаби, вор-невидимка будет с ней?
– Зачем тебе вор-невидимка? – не поднимая головы, спросил Ласка.
– Может оказаться, что это сестра Гиласа.
– Кто такой Гилас? – озадаченно нахмурился Ласка.
Пирра напомнила себе, что ни Ласка, ни Камень ни разу его не видели: Гилас ушел в Горы задолго до того, как они встретились с Пиррой на краю болот.
– Гилас – мой… друг, – пояснила девочка. – У него сестра пропала…
– Что же он сам ее не ищет?
– Гилас должен бороться с Воронами.
– Вы с ним пара?
Девочка покраснела до корней волос.
– Не твое дело!
Ласка пожал плечами. А облепленное грязью лицо Камня оставалось все таким же непроницаемым.
Подошла Разбойница и прижалась к Пирре. Потом львица опустилась на землю, убрав под себя передние лапы. Бедная Разбойница! Она так делала, только когда была совсем малышкой и очень из-за чего-нибудь расстраивалась.
Пирра зарылась носом в густую, грубую львиную шерсть.
– Я тебя понимаю, – прошептала девочка. – Я тоже по нему соскучилась.
Разбойница лизнула ее шершавым языком. Потом повернула ухо, и через секунду Пирра заметила, как на ветку дерева бесшумно села Эхо.
– Лети к нам, искупайся! – окликнула Пирра соколиху, опустив руку в пруд. – Вода здесь хорошая, чистая – все как ты любишь!
Но к удивлению Пирры, соколиха лишь моргнула в ответ.
Эхо же обожает купаться! Пирра с тревогой заметила, что ее любимица застыла как каменная. Обычно Эхо чистит перья, или точит клюв, или расправляет крылья, поднимая их вверх так, чтобы они соприкасались, а потом встряхивает с резким шорохом. И все это время соколиха глядит по сторонам большими черными глазами, высматривая новую добычу и живо интересуясь всем, что происходит вокруг.
Но сейчас Эхо сидит нахохлившись: глаза тусклые, вид равнодушный. Эхо скучает по Гиласу? Или ее беспокоит что-то другое?
В этот момент Пирра заметила возле ноги колос райграса. Он двигался по земле будто сам собой. Колос тащил на спине муравей, но таких крупных Пирра ни разу не видела. Черное насекомое размером с ее ноготь. Вслед за ним мимо потянулась целая шеренга муравьев: каждый нес свой колос и с мрачной целеустремленностью направлялся к норе в земле рядом с тем местом, где сидела Пирра. Да здесь муравейник! «Только этого не хватало», – подумала Пирра.
Эхо тоже заметила муравьев и огласила воздух оглушительными криками: даже Болотники вздрогнули. Разбойница взмахнула хвостом и устремила взгляд на соколиху: та кружила у них над головами с испуганным «э-э-э».
Пирра вздохнула и встала.
– Извините, – обратилась она к проводникам. – Эхо ничего не боится, кроме муравьев. Придется нам искать другое место, а то до утра покоя не будет.
* * *И вот они поднялись выше. Ласка и Камень строили шалаш под оливой, а Пирра разбудила огонь и ощипала двух каменных куропаток, которых до этого добыла при помощи пращи. Оставив кишки в кустах в качестве подношения Богине, Пирра насадила тушки птиц на палки и повесила жариться над огнем.
Эхо сидела на оливе, вращая головой из стороны в сторону: соколиха проверяла, нет ли на новом месте муравьев. Пирра гадала, что беспокоит ее любимицу. Обычно Эхо мельком оглядывала ветку и успокаивалась.
– На, держи, – сказала Пирра, показывая соколихе окровавленный
