Ник Орли - Конан и Ярость титанов
— Наверное, божками собственного изготовления, — предположил другой, — они там, я слышал, вырезают божков из дерева и молятся им, пока те помогают. Перестают помогать — они их сжигают и вырезают новых. Очень удобное верование.
— Мой бог — Кром! — не выдержал Конан. — Бог воинов! И мой меч насытился кровью не одного десятка придурков, у которых язык был длиннее, чем ум.
— А, все понятно! Это мастер-фехтовальщик! Будет конников Кофа обучать биться длинными мечами! Говорят, лет двести назад такие мечи были в большой моде. В самом деле, убойная вещь, если противник прибит к полу гвоздями. Тогда его можно разрубить вместе с любыми доспехами одним ударом. Вот только пока он им размахнется, его саблей раз пять достанут, ха-ха-ха!
— Такой знаток оружия, — сказал Конан, сдерживая ярость, — как нельзя более кстати в дружине, не имеющей противников опаснее крестьян.
— Да что ты знаешь про нас, варвар, — рассердился стражник, — и про то, с какими противниками нам приходилось сражаться!
— Да уж вижу, что два десятка таких воинов как вы, справятся с любым противником. Если он будет пьяный и связанный…
— Ах, ты!..
Стражник выхватил кинжал и полоснул Конана режущим ударом. Такой удар редко бывает смертельным, но отразить его гораздо труднее чем колющий выпад. Конан сумел все-таки перехватить руку стражника, пересиливая его, повернул кинжал к нему острием и вдавил в грудь. И тут же получил такой удар по голове, что потерял сознание.
* * *Утро следующего дня Конан встретил связанным в тюремной камере барона Левереза. Заключение, впрочем, не оказалось долгим. Конана вывели из камеры и привели во двор замка, где барон в качестве окружного судьи рассмотрел дело и вынес приговор:
— За убийство стражника полагается взыскать с убийцы пятьдесят золотых! Изъятые у тебя при аресте деньги конфискуются в счет оплаты, так что можешь быть свободен.
— Но я же только защищался! — начал было возражать Конан.
— Да. Поэтому ты и получаешь штраф, а не смертную казнь. Тебе даже вернут твое оружие.
— Но пятьдесят золотых — это все, что у меня было!
— Да. Поэтому будь доволен, что у тебя хватило денег расплатиться за убийство. У убитого осталась вдова и трое малых детей. Ты их что ли будешь кормить, варвар?! Смотри, я могу и ужесточить приговор!
Конан понял, что спорить дальше бесполезно, подавил в себе ярость, получил у мрачных стражников свой меч и под их недобрыми взглядами вышел из ворот замка. У ворот его встретил взволнованный Лорейс:
— Все уладилось, господин Конан?
— А ты уже прикидывал прибрать к рукам мои вещи и моего коня?
— Зачем вы так? — смутился Лорейс. — Я вправду за вас волновался. А вещи целы. И конь тоже стоит на конюшне. Я в таверне вчера не успел вас предупредить. Тот стражник, который позади вас был, он вас и приложил. Только убивать вас они вовсе и не собирались. Тот стражник сзади лохань к вам пристраивал, чтобы вы отшатнулись от кинжала и в лохань упали.
— Ну и что же мы будем делать? Денег у меня не осталось. Ищи теперь другого хозяина.
— Ну, денег вы-то заработаете легко. Торговцы всегда набирают людей для перехода через горы. Меня, правда, не возьмут, нет. А только если позволите, я бы с вами еще пару переходов в горы прошел. Там, говорят, есть обитель святого отшельника, к которому порой ходят люди за мудрым советом и за тайными знаниями.
— И что, он всем подряд тайные знания раздает?
— Нет, конечно. Кто, говорят, вовсе от него не возвращается, кто получает то, что искал, а кто и с ума сходит.
— А ты на что рассчитываешь?
— Что будет, то пусть и будет. Мне здесь уже невмоготу.
Они пришли к таверне, и Конан сразу стал седлать коня, а Лорейс сбегал в комнату за вещами. Конан нашел в мешке несколько серебряных монет, достал запасной кинжал — меч ему вернули, но он не стал требовать, чтобы вернули и кинжал, пропавший при аресте. Конан послал Лорейса купить пару хлебов и изюма, чтобы иметь запас еды на пару дней, наполнил водой бурдючок. Собравшись, они отправились из таверны, заплатили на мосту последние монеты стражникам и вскоре двинулись по направлению к горам. Когда замок скрылся из вида, Конан свернул в ближайший лесок.
— Я не уйду отсюда без денег! — твердо объявил он. — Каждый человек имеет право защищать свою жизнь, и погибший стражник сам был виноват!
— Но что ты можешь сделать?
— Я все могу сделать! Я этот поганый замок этого поганого барона по камешкам разнесу! Сейчас я еще немного проеду по окрестностям, чтобы определиться с путями отхода, потом вернусь к тебе, и мы двинемся назад. Ночью я пойду в замок, а ты покараулишь коня, пока я не вернусь.
— Но замок ночью запирается!
— И что с того?!
— Да нет, ничего…
Конан поехал по дороге, осматривая окрестности и размышляя о том, что подняться на стену замка по неровной каменной кладке ему не составит большого труда. Мирная жизнь должна была достаточно усыпить бдительность стражников, поэтому вряд ли часовой будет прислушиваться к каждому шороху, скорее уж он будет вести неравную схватку с дремотой. Оглушить его и пробраться вниз…
А дальше? Это же не дворец в городе, это крепость. Покои барона, весьма вероятно, окажутся запертыми изнутри, да не на замок, который можно было бы открыть, а на засов. Но в своих покоях барон не хранит казну — неудобно выдавать деньги при каждой надобности. Казнохранилище должно быть ниже, под охраной кордегардии. Точно, кордегардия охраняет и вход в подземелье, и лестницы, ведущие наверх, и казнохранилище. И там постоянно дежурит не менее четырех человек. Без шума с ними не справиться, а на звуки боя подоспеют другие стражники… Плохо. Плохо, что при таком раскладе не получается добраться до денег!
Конан вспомнил, как один из старых воров в Шадизаре говорил ему, что у него внешность, плохо подходящая для вора. Если уж тебя заметили и приходится убегать, важно, чтобы тебя не опознали. А могучую фигуру киммерийца трудно спутать с какой-нибудь другой. Что хорошо для воина, то не годится для вора. В общем-то, так и получилось, что из Шадизара Конану пришлось уходить с боем…
Тут на дороге появился всадник, едущий навстречу. Конан насторожился. Всадник был одет так же, как стражники барона — пластинчатый нагрудник, широкие штаны, шлем, обмотанный чалмой, высокие сапоги. И один! Поравнявшись с встречным, Конан рванулся к нему, резко схватил его за плечо и рванул на себя. Стражник оказался не слабым противником, и они некоторое время молча боролись, между тем как их кони пританцовывали друг вокруг друга.
Наконец Конан пересилил противника, и тот не удержался на лошади, однако он смог не упасть, а твердо приземлиться на ноги. Конан прыгнул на него с коня и едва не напоролся на удар кинжалом. Он успел отвести удар локтем и тут же стремительным ударом кулака сбил стражника с ног. Стражник упал в дорожную пыль, лежал и не шевелился.
