Ли Брэкетт - Люди талисмана
Потом они заходили в дешевые таверны, где воздух загустел от дыма, от запаха пота и старой кожаной одежды. Посидели понемногу в каждой, попивая кислое вино — его доставляли караваны из теплых земель. Худые и темные лица поворачивались к Старку, но ни один из этих людей не проронил ни слова. Когда они шли домой, ближайшая луна висела над самой Стеной, а черные силуэты часовых как будто плавали в ее свете.
Танис спала. Мужчины тихо легли, чтобы не разбудить ее.
Наступила ночь.
Очень поздно, когда дальняя луна склонилась к западу, Танис проснулась и поняла, что больше ей не заснуть. В комнате стояла тишина, только слышалось сонное дыхание мужчин. Шаги дозорных стихли. Девушка беззвучно лежала в темноте до тех пор, пока не почувствовала, что больше лежать не может. Тогда она встала, подошла к окну и отдернула тяжелые шторы. Ветер и лунный свет проникли в комнату. Девушка завернулась в меховой плащ, облокотилась о подоконник и смотрела на спящее небо.
Старк тревожно зашевелился, стал беспокойно ворочаться. Танис обернулась, подошла к нему и тронула его за плечо.
Он мгновенно очнулся.
— Тебе что-то снилось?
Старк покачал головой. Глаза его все еще были закрыты, хотя он уже не спал.
— В воздухе пахнет кровью, — произнес он.
Танис прошептала:
— Ничем не пахнет, только гарью.
Старк встал.
— Разбуди Балина. Я иду к Стене.
Он снял с вешалки плащ, распахнул дверь и вышел на узкие ступени старой лестницы. Лунный свет отразился в его глазах, и они побледнели, будто покрылись пеленой тумана.
Танис вздрогнула и отвернулась.
— Балин, — позвала она. — Балин…
Тот уже проснулся. Вместе они пошли вслед за Старком вверх по крутой лестнице, которая вела на гребень Стены.
Старк посмотрел на юг, туда, где расстилалась равнина. Там было все спокойно. Ничто не нарушало снежной тишины.
— Враг нападет на рассвете, — сказал Старк.
Глава 8
Поодаль с обеих сторон, соорудив из плащей подобие палатки, чтобы скрыть свет, склонились над маленькими жаровнями дозорные; они равнодушно поглядывали на троих граждан, которым нужно было, по-видимому, как-то пережить эти последние часы ночи, когда воля и смелость покидают человека.
Ветер со свистом гулял над Вратами Смерти, а внизу, на улицах, от его порывов вздрагивали и ежились часовые.
Мир словно замер.
Наконец Балин не выдержал:
— С чего ты взял, что они придут?
Старк вздрогнул, но не от холода, и каждый мускул его тела пришел в движение. Дальняя луна потускнела, склонилась к горизонту, а на равнине все еще было чисто и очень спокойно.
— Они ждут темноты. Через час-другой луна зайдет, а восход солнца еще не скоро.
Узкий черный зев Врат Смерти навевал какую-то первобытную тоску. Старк обернулся и посмотрел на скалы, которые высились над Кушатом, почти смыкаясь в единую причудливо изогнутую массу. Последний всплеск умирающей вселенной, подумал он, белый гребень присыпан пеплом погибших миров… Что же получается? Разве для этого он прошел полмира — ради того, чтобы сейчас стоять и дрожать всем телом? Ради талисмана давно умершего короля?..
Если все сложится, как он предполагал, то вскоре ему предстоит следовать путем древнего короля — в то неведомое, что могло лежать за этим проходом; возможно, в то неведомое, которое говорило обволакивающими, как паутина, словами…
При воспоминании о голосах талисмана Старк вздрогнул и подавил желание сорвать пояс и зашвырнуть его за Стену.
Он напомнил себе, как подъезжал к Кушату, как глядел снизу вверх на тропу и страстно желал обладать той силой, что скрывалась там, силой, способной уничтожить Киарана — предводителя мекхов. И рассмеялся — но не потому, что ему стало весело от собственной непоследовательности.
— Камар рассказывал мне, будто перед концом Бан Круаче ушел за Врата Смерти. Это правда?
Балин пожал плечами:
— Это все легенды; по крайней мере, в Кушате он не похоронен. Почему вдруг тебя это заинтересовало?
— Не знаю, — ответил Старк и снова вернулся к своим мыслям.
Луна коснулась горизонта. Последний луч красноватого света тронул снег и погас.
Танис теснее прижалась к Балину, с тревогой глядя на Старка. Он ничем не показывал, что волнуется, и Балин почувствовал легкую зависть. Самому Балину хотелось вернуться в тепло и уют, но ему было стыдно признаться в этом. Он продрог на ветру, а в нападение почти не верил, но не уходил.
Шло время, сотканное из бесконечных минут. Часовые дремали над жаровнями. Равнина погрузилась в полную тишину. В небе мерцали лишь далекие северные звезды.
— Слышите? — спросил Старк.
— Нет.
— Они идут.
Его слух, куда более тонкий, чем слух Балина, уловил легкие шорохи: где-то в темноте двигалась огромная армия. Легко вооруженные воины-охотники привыкли водить однорогое по снегу и умели двигаться почти бесшумно. И все же их дыхание, движение, шепот можно было отличить от шума ветра.
— Я ничего не слышу, — сказал Балин.
Танис тоже покачала головой.
Над горизонтом показались западные звезды, а на восточном склоне возникла тусклая полоска. Равнина по-прежнему была погружена в темноту, но Старк различал призрачные силуэты высоких башен Королевского города и думал о том, кто будет королем Кушата, когда сядет не взошедшее еще солнце.
— Ты ошибся, — сказал Балин, пристально вглядываясь вдаль, — В долине никого нет.
— Иди растолкай того, другого, — сказал ему Старк, а сам зашагал к ближнему дозорному.
Часовой было недовольно заворчал, но Старк грубо поставил его на ноги и сбросил жаровню вниз, на улицу.
— Гляди туда!
В прозрачном марсианском воздухе заря разгоралась быстро и теперь резко освещала равнину. Свет жестоко и беспощадно обнажил клинки сабель, острия копий, заиграл на шлемах и кольчугах, на броне животных. Он веселился на непокорных рыжих волосах, на кожаных плащах и заставлял стяги кланов разгораться алым, золотым и зеленым цветами на фоне ослепительно белого снега.
Мертвая тишина длилась ровно столько, сколько люди способны сдерживать дыхание. Потом дозорный сорвался с места, застучал железными подковами сапог по камням. Схватив молот, он принялся выбивать сигнал тревоги на огромном гонге, и этот звук был подхвачен другими часовыми.
Армия варваров ответила резким воплем сотен охотничьих рогов. Затем дикую музыку поддержали свирели и барабаны, и Стена Кушата эхом ответила этой звуковой буре, как будто подавала сигнал к началу битвы.
Армия Мекха пришла в движение.
