Джеффри Лорд - Мятежник (Странствие 20)
Пен-Джерг выслал вперед гонцов с вестью о торжестве Змей, и когда отряд достиг подножия башни, страннику сразу бросился в глаза балкон наверху. Выступ залила сплошная зелень — сотни крошечных фигурок. Всем не терпелось взглянуть на чудо-воина, и подъемники сновали вверх-вниз, доставляя любопытных на Брошенные Земли. Здесь уже столпилось две сотни изнывающих от нетерпения воинов, так что Блейда снова накрыло волной неистовых ликующих воплей. Он поморщился — каждый звук железным клювом ударял в виски. Странника бережно опустили на траву, и он едва не застонал: какое блаженство! Если бы еще все эти люди расступились и дали надышаться вдосталь…
Невдалеке бушевал Пен-Джерг:
— Где подъемник для раненых? Еще не спустили?! Разве королева не распорядилась? Что ты несешь? Чтоб у тебя язык отсох! Ее Великолепие сейчас явится встречать героя! Да как ты посмел…
Воин тут же в самых энергических выражениях высказал все, что думает о нерасторопном служителе и его родне до седьмого колена. В эти обличения то и дело вклинивались яркие эпизоды из саги о славном Блей-Иде. Вероятно, Пен-Джерг вставлял их, чтобы посрамить провинившегося. Пусть этот червь осознает свое ничтожество рядом с героем!
Толпа жадно внимала вдохновенным импровизациям, сопровождая их выкриками, а странник уже заскучал. Все-таки эпические сказания несколько утомительны — то ли дело комиксы! К счастью, у повествователя пересохла глотка, и Блейд мысленно перекрестился. Пен-Джерг явно любил поиграть на публику, а тут как раз подвернулся подходящий случай.
Раскрасневшийся и потный воин протолкался через толпу зевак, навис над Блейдом, и тот решил, что самое время задать несколько вопросов.
— Что будет дальше, Пен-Джерг? Командир Змей с шумом перевел дыхание.
— Спустят подъемник для раненых. Уже спустили бы, если б…
— Знаю, знаю! — поторопился вставить странник. — Я все слышал. И не я один. Думаю, наверху тоже не пропустили ни словечка.
Пен-Джерг ухмыльнулся:
— Само собой. Ну так вот, тебя поднимут на балкон и приготовят для важной встречи. Сама королева выйдет приветствовать героя! Думаю, Нрис-Пол… — Воин замялся, видимо решив, что этот разговор не для посторонних ушей. — Ладно! Не будем о нем… Сейчас это не ко времени. Мир-Каза утвердит тебя в звании Воина Первого Ранга. Да! Чуть не забыл! Мы же не придумали имя! Ты должен носить имя, подобающее мелнонскому воину. Как звали твою мать? Ида?
— Зачем тебе это?
— Не знаю, как там у вас, в Англии, а в Мелноне у каждого есть семья — родственники по матери. И к собственному имени, которое дают при рождении, человек всегда прибавляет имя той, что произвела его на свет. Вот я, например, получил имя Пен, а мать моя звалась Джергой. Значит, я — Пен-Джерг. Понял? Наша прежняя королева Каза выбрала для своей дочери имя Мир. И теперь нами правит королева Мир-Каза.
Блейд кивнул, не рискуя вдаваться в расспросы о королевской семье. Он запомнил совет воина и решил, что до поры до времени лучше держать язык за зубами. Разговорчивых тут не милуют…
Итак, в Башне Змеи признается лишь родство по материнской линии. А может, тут всем заправляют женщины? Это объяснило бы многое. Странные игры в войну, например. Нетрудно догадаться, кто здесь составляет Совет Мудрейших…
— Как звали твою мать? — напомнил о себе Пен-Джерг.
— Анна Мария.
— Слишком длинное имя. Конечно, мы можем так и записать в Книге Чести. Но в разговоре…
— Тогда пусть будет Энн.
— Энн? Так куда лучше. А что означает твое собственное имя? У вас, в Англии?
— Лезвие, клинок.
Пен-Джерг хлопнул себя по бедрам и зашелся в хохоте.
— Клинок, — повторял он, утирая слезы, — клинок! Лучше не придумаешь! Так и запишем в Книге Чести. Значит, отныне среди воинов Мелнона ты будешь известен не как Блей-Ид, а как Блей-Энн. Согласен?
— Да.
Блейд давно потерял мать, и за долгие годы смутный образ поблек в его памяти, как выцветшая фотография. И все-таки ее имя отзывалось внутри нотой нежной, щемящей грусти.
Блей-Энн… Почему бы и нет? Это будет напоминанием об ушедших днях, о детстве, об Англии… Пен-Джерг вроде бы уже смирился с тем, что чужак прибыл в Мелнон из загадочной страны под названием Англия. Более того, теперь уже никто не расположен гадать, откуда явился незнакомец. Победителей не судят!
— Пен-Джерг, а лекарь у вас есть? Мне разворотили плечо клинком. Если ты заметил…
— Разумеется, есть. Тебе пришлют лекаря, и ни какого-нибудь, а королевского. Все видели рану, но ты молчал. Нам показалось, ты равнодушен к боли, как истинный герой.
Странник выругался про себя. Ну кто тянул его за язык?
— Я равнодушен, — заявил он твердо. — Кровь уже не сочится. — Это была полуправда. — И боль унялась. — Полное вранье. — Но какой будет прок от героя, если он умрет или останется калекой? Беспечность героям не к лицу. Так что не худо бы послать за врачевателем!
Блейд прикусил губу, заглушая стон. Кажется, нимб вокруг его головы грозил несколько потускнеть. Да и черт с ним! Лишь бы рана не загноилась!
Наконец спустили подъемник — корзину с прямоугольным дном. Она была достаточно большой, чтобы раненый распростерся на мягких подушках. Однако ложиться Блейд не хотел — самая неподобающая поза для триумфатора. Пусть на подушках возлежат томные красавицы! Герой должен возвышаться над толпой, озирая обычных смертных орлиным взглядом с высоты своего роста. Только вот незадача: плывущая вверх корзина — не мраморный пьедестал, может и качнуться. Хороша будет сценка! Победитель, застывший в картинной позе, кулем вываливается за борт и летит на камни с высоты в двести футов!
Блейд залез в корзину, сел, привалясь спиной к плетеной стенке, и махнул рукой: поднимайте! Корзина слегка накренилась и взмыла в воздух. Теперь, с близкого расстояния, странник разглядел невообразимо тонкие тросы — чуть толще суровой нитки для шитья. Значит, на гравитацию в Мелноне не покушались. И все же тут есть над чем поразмыслить, подумал он. Как такое волокно выдерживает тяжесть корзины и человеческих тел? Ведь это почти семьсот фунтов… А трапеции и того тяжелее — рамы составлены из металлических брусков дюймовой толщины. Очень любопытно…
Подъемник стремительно подплывал к балкону, где сотни людей перевесились через перила, глазея на победителя. Увенчанные шлемами воины, солидные мужи в зеленых робах, важно взирающие на мир из-под широченных полей шляп квакерского фасона, и женщины. А вот внизу странник не видел ни одной. Должно быть, женщины оставались вечными узницами башен. Все они носили зеленое, однако даже придирчивому моднику не удалось бы тут сыскать двух похожих нарядов. Здесь были туалеты на любой вкус — от коротеньких прозрачных туник в античном стиле до пышных конструкций, которые вызывали в памяти плывущую на всех парусах каравеллу.
