Терновая цепь - Кассандра Клэр
Томас открыл рот, собираясь возразить, хотя сам толком не знал, против чего хочет возразить, но во двор уже въехала карета Карстерсов. Кучер съежился на козлах, закутавшись в толстое одеяло. Алистер поймал Томаса за рукав и повел его вниз по ступеням; через несколько секунд они сидели внутри. Карета слегка накренилась, разворачиваясь на покрытых льдом каменных плитах, и Институт скрылся из виду.
Вчера, по пути на злополучный бал, Томас повторял себе, что ему следует радоваться минутам, проведенным в карете с Алистером. Но юноша чувствовал, что у Алистера странное настроение, он угадал, что тот тщательно скрывает какое-то волнение, как будто размышляет, стоит ли раскрывать некий секрет.
Конечно, никакого секрета он не открыл; и все же Томас наслаждался пребыванием в непосредственной близости от Алистера в полутемной карете, где никто не мог их видеть. И сказал себе, что в этом нет ничего зазорного, поскольку Алистер скоро уйдет из его жизни. Ведь он же сам говорил, что уедет в чужую страну после рождения брата или сестры.
Однако сейчас Томасу было не до восторгов: его мысли были заняты Джеймсом и его семьей, проблемой Мэтью и вчерашними событиями. Колесо кареты попало в какую-то яму, их тряхнуло; Томас вцепился в сиденье и произнес:
– Вообще-то он бросил пить.
Алистер, щурясь на солнце, ответил:
– Он все равно остается алкоголиком. И останется им навсегда, даже если за всю жизнь больше не возьмет в рот ни капли.
У него был усталый, равнодушный голос.
Томас напрягся.
– Знаешь, если ты и дальше собираешься говорить о нем такие вещи…
– Мой отец дюжину раз предпринимал попытки бросить пить, – перебил его Алистер. – Он мог протянуть без спиртного несколько недель, даже месяцев. А потом в его жизни случалась какая-нибудь мелкая неприятность, проблема, разочарование, и он начинал заново. Тебе когда-нибудь хотелось… – Он неожиданно повернулся к Томасу. – Хотелось чего-то такого, чего тебе нельзя было получить? Причем ты знал, что это запрещено, но не мог подавить это желание? Чего-то такого, что преследовало тебя во сне и наяву, так что ты не в состоянии был отвлечься от мысли об этом предмете?
Томас вдруг отчетливо осознал, что сидит совсем рядом с Алистером в тесной карете. Он вспомнил, как Барбара, хихикая, рассказывала ему, что однажды целовалась с Оливером Хейуордом в его экипаже: закрытое пространство, защищенное от посторонних взглядов, запретное удовольствие… И он понял, что покраснел, как маков цвет.
– Мы должны внушить Мэтью, что для него есть надежда.
– Я не сказал, что надежды нет, – спокойно произнес Алистер. – Я только хотел напомнить тебе о том, что это непросто. Лучше будет, если он сразу уяснит себе это, чтобы быть готовым к борьбе. – Он потер глаза, и в этом жесте было что-то мальчишеское. – Ему нужен какой-то план.
– У него имеется план, – воскликнул Томас и принялся торопливо объяснять, что придумал Кристофер и как Мэтью с помощью гадкого «лекарства» должен был постепенно отвыкнуть от алкоголя. Алистер слушал его с задумчивым лицом.
– Может, это и сработает, – пробормотал он. – Если Мэтью будет придерживаться указаний Кристофера. Однако, чувствую, что ты в этом не вполне уверен. Боишься, что он сдастся или что не сможет строго соблюдать режим?
Томас промолчал, потому что не умел лгать людям в лицо, а кроме того, они уже приехали. Молодые люди вышли из кареты, поднялись на нужный этаж, и Томас своим ключом открыл дверь квартиры Мэтью, молясь про себя Ангелу о том, чтобы друг не успел натворить каких-нибудь безрассудств или чего-нибудь такого, что поставило бы его самого или гостей в неловкое положение.
Однако Мэтью удивил его: он сидел в кресле у огня, скрестив ноги, рассеянно почесывал Оскара и читал какое-то письмо. Услышав шаги незваных гостей, он обернулся и безмятежно заговорил:
– Томас, я вижу, ты пришел проверить, не утопился ли я случайно в бочке бренди. И прихватил с собой Алистера, известного специалиста по обращению с пьяницами.
– Ну так что? – выпалил Томас, который не видел смысла в увертках. – Ты пил бренди или нет?
Мэтью перевел взгляд на Алистера. Томас знал, что Мэтью не понравится появление Алистера; это могло показаться старому другу чем-то вроде предательства, но юноша был готов к этому. Однако у Мэтью скорее был вид военачальника, который после долгих лет кровопролитной войны наконец-то встретил своего противника на поле боя, но пришел к выводу, что результат не стоил усилий.
– Я пил только то, что выдал мне Кристофер, – ответил Мэтью. – Наверное, придется тебе поверить мне на слово. Или я кажусь тебе нетрезвым?
– За несколько лет ты успел освоить искусство скрывать, что ты нетрезв, верно? Так что дело не в этом, – буркнул Алистер. – Под конец мой отец был вынужден пить просто для того, чтобы казаться нормальным.
– Я не такой, как твой отец, – ледяным тоном произнес Мэтью.
– Ты намного моложе, и эта привычка у тебя не так уж давно, так что шансов у тебя больше, – заметил Алистер, закатывая рукава. У Томаса не было времени сообразить, что Алистер напоминает статую Донателло, потому что тот направился к полке, где Мэтью держал бутылки с крепкими напитками.
– Томас говорит, что ты покончил с выпивкой, – сказал Алистер. – Но, как я вижу, у тебя по-прежнему остались большие запасы. – Он взял бутылку виски, с задумчивым видом осмотрел ее и вытащил пробку.
– Я не трогал это со дня возвращения из Парижа, – возразил Мэтью. – Но у меня все-таки иногда бывают посетители. Например, вы двое, хотя я не уверен, что это – визит вежливости или спасательная операция.
– Посетители обойдутся, – резко произнес Алистер. – Ты должен избавиться от алкоголя. В доме не должно быть ни одной бутылки. – И с этими словами он шагнул к открытому окну и перевернул бутылку вверх дном. – Бесплатная выпивка для простых, – усмехнулся он. – Ты станешь любимцем местных жителей.
Мэтью закатил глаза.
– Да, я слышал, что простые люди обожают, когда им выливают виски на голову с четвертого этажа. Ну что ты творишь? Томас, останови его.
Алистер покачал головой.
– Нельзя держать алкоголь в квартире. Твоя жизнь превратится в бесконечную борьбу с собой: ты зациклишься на мысли о том, что мог бы выпить, но обязан отказываться от виски снова и снова, каждый час, каждую минуту.
– Значит, ты считаешь, что у меня совсем нет силы воли? – нахмурился Мэтью. – Что я не смогу справиться с небольшим искушением?
– Какое-то время ты сможешь с ним справляться, –
