Брендон Сандерсон - Путь королей
«Жизнь прежде смерти».
Да что это за голос?!
Он бросил взгляд на другую сторону ущелья – туда, где вместе со своими адъютантами, далеко за пределами досягаемости стрел, расположился Садеас. Далинар видел неодобрение в осанке своего бывшего друга. Отец и сын рисковали собой, совершая опасный прыжок через пропасть. Та разновидность атаки, которую придумал Садеас, стоила больше жизней. Но скольких потеряет войско Далинара, если одного из обладателей осколочного вооружения столкнут в бездну?
Храбрец проскакал по мосту мимо группы солдат, которые приветствовали ришадиума радостными возгласами. Возле Далинара конь замедлил ход, давая схватить вожжи. Великий князь нужен прямо сейчас. Его люди сражались и умирали, и момент для сожалений и сомнений неподходящий.
Доспех позволил ему прыгнуть в седло. Потом, вскинув осколочный клинок, он бросился в атаку, убивая ради своих людей. Сияющие сражались не за это. Но, по крайней мере, он мог сделать хоть что-то.
Они победили в этой битве.
Далинар отступил, ощущая усталость, и Адолину досталась честь добыть светсердце. Куколка сама по себе напоминала огромную удлиненную камнепочку пятнадцати футов в высоту, прикрепленную к неровной каменистой почве чем-то вроде крема. Везде валялись трупы. Паршенди пытались быстренько вскрыть ее и сбежать, но после них на раковине осталось лишь несколько трещин.
Вокруг куколки битва шла яростнее всего. Далинар прислонился спиной к выступу скалы и снял шлем, подставив вспотевшую голову прохладному ветру. Солнце стояло высоко над горизонтом; битва продлилась около двух часов.
Адолин трудился усердно, при помощи осколочного клинка вскрывая бок куколки. Потом он мастерски вонзил туда меч, убив закуклившееся создание, но не повредив светсердце.
Существо умерло. Теперь осколочный клинок мог рассечь его, и Адолин принялся вырезать куски плоти. Он сунул руки внутрь в поисках светсердца; брызнул пурпурный ихор. Солдаты радостно закричали, когда он вытащил добычу, и над всем войском запорхали спрены славы, точно сотни сфер, излучающих свет.
Далинар вдруг повернулся и пошел прочь, держа шлем в левой руке. Он пересек поле битвы, пройдя мимо лекарей, которые занимались ранеными, и отрядов, что уносили павших обратно к мостам. Для перевозки трупов к телегам крепились салазки, и мертвых можно было надлежащим образом сжечь в лагере.
Трупов паршенди оказалось очень много. Глядя на них, он не чувствовал ни отвращения, ни возбуждения. Только сильную усталость.
Он бывал в битвах десятки, если не сотни раз. И никогда раньше не испытывал того, что ощутил в этот день. Из-за отвращения Далинар отвлекся и мог погибнуть. Во время сражения нельзя размышлять; разум должен был сосредоточиться на действии.
Азарт казался приглушенным, и он не испытал даже подобия прежней ясности мыслей. Это сражение должно было все расставить по местам. Взамен его тревоги как будто усилились. «Кровь отцов моих, – подумал он, взбираясь на вершину небольшого каменистого холма. – Что же со мной происходит?»
Сегодняшняя слабость выглядела последним и самым весомым аргументом в поддержку того, что Адолин и, безусловно, многие другие говорили о нем. Далинар стоял на холме и глядел на восток, в сторону Изначалья. Он так часто обращал туда свой взгляд. Почему? Что же там…
Великий князь застыл, заметив на ближайшем плато отряд паршенди. Это было то самое войско, которое людям Далинара удалось прогнать. Хотя они многих убили, большинство спаслось, отступив, когда они поняли, что проигрывают битву. Потому война и затянулась так надолго. Враг понимал, что такое стратегическое отступление.
Их войско построилось, воины держались парами. Во главе оказался массивный паршенди властного вида, в блестящих латах. Осколочный доспех. Даже с такого расстояния его нетрудно было распознать.
В самой битве владелец доспеха не участвовал. С чего вдруг он появился теперь? Может быть, опоздал?
Воин в латах и остальные паршенди развернулись и, перепрыгнув через пропасть, что оставалась позади них, ушли – сбежали в свое невидимое убежище в центре Расколотых равнин.
27
Ущельное дежурство
Если благодаря моим словам ты начал хоть что-то понимать, надеюсь, ты отзовешь их. Или, возможно, поразишь меня до глубины души и прикажешь им хоть раз сделать что-нибудь полезное.
Каладин вошел в лавку аптекаря, и дверь с грохотом захлопнулась у него за спиной. Как и в первый раз, престарелый хозяин притворился хилым и шел, опираясь на трость. Но, узнав Каладина, слегка выпрямился:
– А-а, ты…
Прошло еще два долгих дня. Пока светило солнце, они работали и упражнялись – Тефт и Камень теперь присоединялись к нему, – а вечера проводили у первой расщелины, вытаскивали тростник из тайника и часами выдавливали молочный сок. Накануне Газ заметил, куда они уходят, и, безусловно, что-то заподозрил. С этим ничего нельзя было поделать.
День начался с того, что Четвертому мосту пришлось отправиться в вылазку на плато. К счастью, они прибыли раньше паршенди и в мостовых расчетах не случилось потерь. А вот рядовым солдатам не повезло: ряды алети в конце концов дрогнули под натиском паршенди и мостовикам пришлось вести обратно в лагерь усталую и злую армию побежденных.
Глаза у Каладина покраснели от недосыпа – выжимать тростник приходилось допоздна. Его желудок все время урчал, получив лишь часть от положенной порции, которую он делил с двумя ранеными.
Сегодня все должно закончиться. Аптекарь вернулся за прилавок, и Каладин подошел к нему. В комнату стремительно влетела Сил, из светящейся ленточки превратившись в женскую фигурку. Она кувыркнулась, точно акробатка, и легко приземлилась на стол.
– Чего тебе надо? – спросил аптекарь. – Еще бинтов? Ну, я бы мог просто…
Он замолчал, когда Каладин поставил на стол средних размеров бутылку из-под выпивки. Горлышко у нее было треснувшее, но его все равно удалось заткнуть пробкой. Каладин ее вытащил, открыв находившийся внутри молочно-белый сок шишкотравника. То, что они собрали в первый раз, он использовал для лечения Лейтена, Даббида и Хоббера.
– Это еще что? – спросил престарелый аптекарь, поправляя очки и склоняясь над бутылкой. – Предлагаешь мне выпить? Я уже не в том возрасте. Для желудка плохо, знаешь ли.
– Это не выпивка. Это сок шишкотравника. Ты сказал, он дорогой. Ну так что, сколько дашь за это?
Аптекарь моргнул, потом наклонился ближе и понюхал содержимое:
– Где ты его взял?
– Собрал тростник, который растет за пределами лагеря.
Лицо аптекаря потемнело. Он пожал плечами:
