Птицы - Владимир Торин
– Вы поглядите, какой красавчик! – раздался радостный голос мадам Розентодд, и девочки обернулись.
Финч, недовольный и мрачный, словно проглотил грозовую тучу и она пошла у него не в то горло, глядел на них из кресла. Несмотря на его ссадины и разбитую губу, выглядел он едва ли не приличнее, чем за всю жизнь. Даже Арабелла нехотя признала, что он, оказывается, довольно симпатичный. Финч был причесан волосок к волоску, немного слева проходил идеальный пробор, открылись его обычно затянутые лохмами лоб и уши, виски подправились. Фанни проделала невозможное – она совершила чудо.
– Она что-то вылила мне на голову, – трагично изрек Финч.
– Это помадка для волос, – подсказала Фанни и игриво подмигнула девочкам: – Всё! Я просто влюблена!
– Что? – ужаснулся Финч и вскинул на нее тревожный взгляд. – Но я не смогу подарить вам экипаж!
– У меня ведь уже есть один, глупыш. – Фанни положила ему руки на плечи.
Финч вдруг переменился в лице. Он всерьез задумался.
– Это значит, что теперь я могу называть тебя на «ты», Фанни? – спросил он. – И мы будем везде ходить вместе? И я должен буду читать тебе книжки вслух? И мы будем держаться за ручки? – Финч вынужденно смирился и с выражением мученика изрек: – Ладно, на такое я готов пойти. Но только без всяких там поцелуйчиков! Предпочитаю их избегать. И еще… – глаза его загорелись, – это значит, что теперь я смогу приходить в кабаре?
Фанни расхохоталась. К ней присоединилась и Арабелла. Уиллаби же, глядя на него, осуждающе покачала головой.
– Какой шустрый! – сквозь смех выдавила Фанни. – И как ты можешь его выдерживать? – спросила она у Арабеллы.
– Иногда приходится тяжело, – призналась девочка. – Но он очень смешной.
Финч оскорбленно надулся.
– Ничего я не смешной. А очень-очень грустный!
Его слова лишь запустили второй акт смеха. Даже Уиллаби чуть улыбнулась, глядя на то, как он сконфузился.
– Кстати, – сказал Фанни, наконец отсмеявшись. – Что касается кабаре, то вам действительно лучше сначала подрасти, прежде чем туда возвращаться. Боргало до сих пор в такой ярости! Он сказал, что живьем съест первого ребенка, которого увидит, и даже не станет обременять себя походом в лавку за специями.
– Вы были в кабаре? – восхищенно спросила Уиллаби.
– Скорее, разгромили его, – проворчала Фанни.
– И как там? – Уиллаби впервые выглядела заинтересованной. – Я всегда хотела попасть внутрь!
Но ответить ни Финч, ни Арабелла не успели.
Раздался стук, и дверь открылась. В комнату вошел Герхарт Уолшш. За ним проследовал древний на вид старик с целой колонной сложенных вещей, которые он держал стопкой на руках перед собой.
– Дети, познакомьтесь, – сказал господин Уолшш. – Это мистер Эйсгроу, он служит дворецким в Уэллесби. Он поможет вам. Но я не советую вам грубить ему или пытаться его провести. Мало того что это не пройдет, он еще и очень этого не любит.
Дворецкий коротко кивнул и поглядел на Финча. Под полупрозрачной мутной поволокой его подслеповатого глаза словно что-то зашевелилось.
Особняк Уэллесби состоял из двух неравных частей. Одна была явлена взору любого, кто переступал его порог, поднимался по лестницам, сновал по коридорам, посещал гостиные и залы, а другая, скрытая от всякого чужака, представляла собой будто бы тень, отброшенную настоящим домом.
Это были тайные переходы, узенькие коридоры, тихие лифты и погребенные в глубинах особняка лестницы. Мир слуг, лабиринт путей, проложенных за стенами, комнаты, о которых никто из гостей даже не догадывается. Такое себе потайное застенье. Тесное, темное, с непривычки неудобное и совершенно запутанное.
Если вы оказались здесь вдруг и почти что случайно, как, к примеру, двое детей, которых в дом не приглашали, то выход из застенья найти будет трудно. И запоминать дорогу совершенно бессмысленно. Поскольку уже после третьего антресольного этажа и то ли коридора, то ли лестницы, что вела на еще один подэтаж, который, в свою очередь, являлся продолжением кулис одной из гостиных, определить собственное местоположение было исключительно невозможно. И проводник в данном случае не слишком-то помогал, поскольку не отличался многословностью. Сказать по правде, он и малословностью не отличался, так как всю дорогу молчал.
– А откуда вы узнали наши размеры? – спросил Финч похожего на гробовщика человека.
Старик не ответил, и Финч шепотом спросил у Арабеллы:
– Может, он глухой? Как думаешь?
Спина дворецкого дрогнула, но он так и не обернулся.
Мистер Эйсгроу шел немного впереди, а Финч и Арабелла, будто трамвайные вагончики, плелись следом. Взглянув со стороны, их можно было и не узнать: Финч переоделся в темно-фиолетовый костюм-тройку, а Арабелла – в вишневое платье. У мальчика была маска в тон костюму с серебристой окантовкой, а верхнюю половину лица девочки скрывала алая маска с длинным пером.
Дворецкий велел им переодеться, поскольку в доме, мол, полно гостей и ни у кого не должно возникнуть вопросов, если вдруг двое детей в лохмотьях попадутся им на глаза.
Пока что тем не менее ни один гость на пути процессии не встретился: мистер Эйсгроу вел их сугубо по предназначенным для слуг проходам внутри стен, поэтому Финч не понимал причин для подобной конспирации. А еще он чувствовал себя эдаким несносным богатеем и маленьким пижоном, отчего у него появился воображаемый зуд по всему телу, и мальчик, словно решив компенсировать внешний вид полнейшим отсутствием воспитания, чесался как только мог. Арабелле приходилось постоянно одергивать его за рукав. Ей казалось, что мистер Эйсгроу прекрасно видит спиной и именно поэтому то и дело неодобрительно покачивает головой.
– И как вы собираетесь нам помогать? – добавил Финч, хмуро озирая низкие стены служебного коридора.
Дворецкий и на это ничего не ответил.
– И куда мы вообще идем? – все не мог уняться Финч.
Тут Арабелла даже не посчитала нужным его критиковать: ей тоже было любопытно.
– Мистер Эйсгроу, – сказала она. – Вы нас слышите? Вы так и не сказали, куда мы идем.
Дворецкий слегка повернул голову:
– Мы идем вниз, мисс Джей.
– Да, это стало ясно после двух лифтов и винтовой лестницы, – проворчал Финч. – Но куда именно?
– Осталось совсем немного, – начисто лишенным эмоций голосом заверил мистер Эйсгроу.
– Просто замечательно, – досадливо проговорил Финч. – А можно снять маску? Она мне не нравится. Я выгляжу в ней, как будто у меня богатенькие родители, а это не так.
– Не стоит снимать маску, мистер Финч, – холодно ответил дворецкий. – Если кто-нибудь вас увидит…
– Да никто нас не увидит! – не выдержал Финч и остановился. – Всё! С меня довольно! Никуда я дальше не пойду! Вы нам так ничего и не сказали! Вы отыскали мадам Клару? Что именно вам сказал господин Уолшш? Такое ощущение, что вы ведете нас не туда, куда нужно! Выкладывайте начистоту, мистер дворецкий!
Вслед за Финчем остановилась и Арабелла. Мистер Эйсгроу также был вынужден прервать путь. Он медленно обернулся и поглядел будто бы сквозь детей. Причем словно через обоих одновременно – нельзя было точно понять, куда он глядит, из-за его подслеповатого глаза.
– Мистер Финч, – негромко проговорил дворецкий тоном, от которого кровь стыла в жилах, – этот голос напоминал эхо от точильного камня, к которому поднесли обломок металла. – Я не советую вам…
Но Финч был в ярости. Он проделал такой длинный путь сквозь бурю, по дороге едва не погиб и после пережил немало неприятных минут не для того, чтобы терпеть подобное отношение: он дал себе слово, что не сделает больше ни шага, пока не услышит внятный ответ.
– А мне все равно, что вы там советуете или не советуете, потому что вы не советник, а всего лишь дворецкий! – гневно воскликнул он, а Арабелла от его дерзости даже опешила. – Что здесь творится? Куда вы нас ведете? Почему-то мне кажется, что не туда, где находится мадам Клара!
Старик никак не отреагировал на грубость. Он подошел ближе, но Финч будто врос в землю. Мальчик не знал, откуда в нем столько храбрости – быть может, маска придавала ее?
– Хорошо, мистер Финч, – сказал дворецкий. – Если я отвечу на ваши вопросы, мы сможем отправиться дальше? Время… оно слишком дорого, чтобы его бессмысленно растрачивать.
– Э-э-э… да, – неуверенно изрек Финч. Он не думал, что этот старик вообще захочет что-либо говорить.
– Я веду вас на подземную станцию «Уэллесби», – сказал мистер Эйсгроу. – На ней вы
