Прозрение. Том 2 - Кристиан Бэд
Ну, вот так. Потому и непринято в Империи общаться с истниками без специального фильтра. Снесут башку — и не заметишь.
Так мог бы думать командир южного крыла космической армады Империи генерал Дайего Абэлис. Но он не думал, а храпел в кресле, которое всё ниже опускалось, подстраиваясь под давящую тяжесть тела. Тем и хорош интерактивный капитанский ложемент.
Однако и через двое суток Локьё и Абэлису поговорить не срослось: случилось очередное ЧП. К развязке у Джанги, куда уже было прибыл выспавшийся, но всё ещё мрачный комкрыла, вышли белые корабли.
Их было два и вблизи они на корабли не походили вообще. Скорее, на яйца какой-то гигантской птицы.
Может, это и не корабли были вовсе, но на этот раз голоснимки, посланные Мерисом на Э-лай не затерялись в многоступенчатых консилиумах.
Алайцы мгновенно сообщили, что именно с такими «кораблями» им и приходилось иметь дело.
Яйца висели на расстоянии «качания» друг от друга и признаков жизни не подавали.
По сему радостному случаю та часть крыла, что продолжала дислоцироваться в районе джангарской развязки, «стояла на ушах», и Абэлис отоспался, вообще-то, весьма кстати. И весьма кстати он был трезв и злобен.
Вместо Локьё ему пришлось встретиться с капитанами своего крыла.
Это была как раз та ситуация, когда нужно было каким-то манером предусмотреть любое, самое фантастическое развитие событий.
А под рукой больше не имелось подходящего идиота, который вызвал бы огонь на себя или сотворил что-нибудь настолько дикое и неразумное, чтобы его поняли бы даже космические яйца.
Ещё одной проблемой оставался Локьё. Вернее, отложенная встреча.
Колин доверял эрцогу Дома Сиби. По крайней мере, генерал Абэлис так понял поведение командующего.
Хотя… Кому вообще удавалось понять его поведение?
Инспектор Джастин, заметив в своё время бурление в психике столетнего «мальчика» Дайего, по совместительству оказавшегося генералом и командиром крыла, попросту сдал его на руки Колину.
Абэлису оставалось или довериться командующему, или спиться один на один с собой. Потому что даже спиртное глушило его не абсолютно, заставляя всё повышать и повышать дозу.
Но с командующим они хотя бы стояли по одну сторону баррикады и занимали сопоставимые должности. А Локьё — экзот, истник, аристократ. Да и в полномочиях он равен, скорее, адмиралу, чем командиру крыла.
Дайего Абэлис плеснул в бокал шипучку и поднял бутылку с аргианским скотчем, чтобы долить, но лежащая у его ног собака заскулила так жалобно, что он отставил бутылку и взял в ладони длинную морду.
— Ну, а тебе-то что не нравится, а? Предательница?
Собака не пыталась освободиться и даже старательно виляла хвостом: мол, давай, дуй мне в нос, только не пей больше, тебя люди ждут, ты должен им что-то сказать, успокоить…
— Кто бы меня успокоил? — комкрыла вздохнул, хватанул пустой шипучки, поморщился.
Он был готов воевать, но не «держать на себе весь мир пред чертой неизвестного».
История сорок седьмая. «Хаген»
Абэлис. «Гойя». Окрестности Джанги
Вообще-то, генерал Абэлис не любил аргианский скотч. Его больше устраивала акватика — мало, крепко, вкусно и без похмелья.
Но Мерис не признавал экзотианские напитки, да и жалко было переводить на него «священный сок». Потому над столом плавала во льду бутылка скотча, один вид которой вызывал у комкрыла тоску и головную боль.
Мерис задерживался. А циферки на электронном табло всё менялись — до оговорённой встречи с Локьё оставалось четыре часа двенадцать минут, и по уму уже надо было бы собираться, если бы не отложили до состояния «по готовности».
«Может быть, нет в часах никакого электричества? — подумал вдруг комкрыла, глядя, как исчезают в небытие изображающие время светящиеся точки. — Это просто особая энергетическая субстанция, налитая в пластиковый ромб? И она всё вытекает и вытекает. И когда-нибудь закончится».
Генерал Абэлис встал, прошёлся по капитанской. «Ну, где Мерис? Никуда не годно так опаздывать! В конце концов, уже без пяти минут как война!»
Он рухнул в ложемент, стряхнул упавшие на глаза волосы, и помахал ладонью, оживляя экран. Сейчас он напишет Мерису, что не намерен переносить встречу с Локьё. Сейчас сообщит дежурному, что готов и… Пусть особист вертится, как хочет.
Экран принял код и сменил картинку звёздного неба на голубизну автотекста.
Однако генерал не успел набрать почти ничего. Звякнул вызов и Мерис сам вспух прямо поверх рваных строчек.
По экрану побежала багровая накипь: «Выделенный канал».
Абэлис кивнул: «Принять».
Мериса заполосило, но фильтр снова собрал картинку, чуть, впрочем, более плоскую. Замполич, похоже, находился совсем не так близко, как планировал.
— Доброго тебе… сколько там у вас натикало? — спросил он хмурясь.
Вид у генерала Мериса был небритый, мрачный и стеклянно-трезвый.
— Я вижу, ты тоже не праздновал? — сдержанно поинтересовался Абэлис. — Давай перенесём разговор? Через четыре часа я должен быть на «Леденящем».
— Забудь, — бросил Мерис, покосившись за спину. (Наверное, кто-то вошёл). — Вон отсюда!
Абэлис вздохнул. Бутылка была открыта, он на неё уже покушался. Может, плеснуть граммов сорок?
Но налил воды.
— Что-то случилось?
— Министр потребовал от Колина голову Локьё. И заставил его подписать назначение. Ты знаешь какое.
Генерал знал: лендслер сорок лет отбрыкивался от должности командующего объединёнными силами Юга. Если он подписал, значит, в министерстве нашли, наконец, рычаг.
Абэлис снял со льда скотч. Плеснул едва на палец…
— …Локьё в курсе. Мне сообщили, что на Готто видели его людей…
Голос Мериса словно бы отдалился.
Длинная узкая кисть генерала Абэлиса едва заметно дрогнула, и вместо «на донышке» получилась треть бокала.
— В курсе про что? — переспросил он, в надежде, что ослышался.
— Уснул? Локьё знает, что Колин подписал назначение. Так что ты к Локьё не летишь. Вопрос начала войны — вопрос возвращения Колина. И если всё действительно так, как мне сообщили, Юг ждёт не привычная тебе шизофрения. Воевать лендслер будет, как ему заблажит, а не так, как тебя учили по книжкам. Начинай убирать людей от Джанги. Группируй, выводи в «лестницу» или в «веер», готовь к разгону. Неизвестно, что потечёт здесь через пару суток.
— А ты уверен, что через пару? Он может позволить себе и восемь проколов в десять часов. Если на разных кораблях, подставляя их по пунктам следования… То он уже сутки, как здесь.
— Тогда тем более хреново, потому что по сектору мне пока «звонко», — Мерис употребил принятый между разведчиками термин, означающий отсутствие объекта наблюдения. — Если он здесь, то не на корабле — на шлюпке. А это совсем невесело. Колин может быть непредсказуем настолько, насколько только он это и может. Ты пойми — он здесь вырос, он зверь до мозга костей. Он может начать
