Истоки Нашей Реальности - Медина Мирай
– Если что, на момент сожжения они все были мертвы, причем по естественным причинам, – пояснила Дасом.
– Итак, печь сработала? – подхватил Мейджерс. – Сработала. Жар был? Был. Итог – пепел, который только и можно ждать при такой температуре. – Он перевел взгляд на панель. – Сейчас у вас перед глазами заключение независимой экспертизы праха, найденного в трех камерах на трех базах. И все они животного происхождения.
Но, казалось, это открытие нисколько не удивило судей. Скорее они испытывали раздражение.
Александр смотрел на улыбающегося Сашу в упор, уже не зная, рад он тому, что отдал ему секретные данные, или нет. Если бы юноша знал, что их будут использовать в его защиту тогда, когда он сам не хотел жить, он бы предпочел их уничтожить.
– И что же дальше? – спросила одна из судей вызывающим тоном. – Люди оказались внизу и?..
– Их встречали, – ответил Мейджерс. – В частности, именно этим занималась мисс Кац и добровольцы. Проходы вырыли наспех, и вели они в лес, откуда людей вывозили на безопасные территории.
– И что же, ни разу не было накладок? – спросил другой судья.
– Печи работали раз в три дня ровно в шесть часов, – поясняла Дасом. – Расписание никогда не менялось. За сожжение и работу печей отвечали люди из моей команды. Они каждый раз загружали прах животных. Стоит отметить, что солдаты не оставались на время сожжения, они лишь приводили людей. В первые дни некоторые из них наблюдали за работой моих людей, затем потеряли интерес, но мы продолжали имитировать сожжения.
– Постойте, – прервал ее председатель, – иными словами, ни один человек не сгорел в печах?
– И даже ни один труп, – победно отметил Мейджерс. – Ничего не сгорело. Все люди, все четыреста человек с пяти баз, на которых построили печи, были спасены.
Саша сбился со счета, в который раз люди в зале пораженно вздохнули. Когда доказательства играли в пользу Александра, он не сдерживал улыбку, все меньше походя на жертву военной агрессии.
– Неужели во время строительства печей и подземного входа никто ничего не заметил? – поинтересовалась председатель.
– Печи находились в отдельных корпусах, – объяснила Дасом. – Просто так туда никто не заглядывал. Разумеется, во время создания печей нас периодически проверяли, но вся команда состояла из моих людей, она же отвечала за создание прохода.
– Мисс Чхве, вам заплатили за отклонение от плана? – поинтересовался Мейджерс, зная, что услышит в ответ.
– Да. В тот же день, когда мы договорились, Александр Каннингем перевел на мой счет полмиллиона с учетом неустойки за молчание и оплаты работы моей команды.
– Сумма поразительная, вы не находите?
– Он даже не стал торговаться. Сразу согласился.
– Где же эти четыреста человек? – спросила Ландау, будто пропустив все услышанное мимо ушей.
– Все они были вывезены на безопасные территории в пункты для беженцев. Им было велено молчать и сообщать о том, что они в безопасности, только близким родственникам. Никто из посторонних не должен был узнать о том, что мы делаем, чтобы спасти как можно больше людей. И это стало убедительной причиной хранить молчание.
– Стоит заметить, что отпускали людей не с голыми руками. Каждому из спасенных на руки давалось по две тысячи фунтов на первое время. Это доказывают сами спасенные. Вот видео, снятое Робин Кац в подземном проходе при встрече со спасенными.
На панели запустили видео. Судя по расположению камеры, она была прикреплена к груди Робин.
– Эй! – окликнула она группку людей в конце коридора. – Идем скорее.
– Ч-что происходит? – спросила одна из девушек дрожащим голосом. Пары минут не хватило, чтобы пережить и забыть ужас подступающей смерти через сожжение живьем.
– Времени мало. Нам нужно уходить.
Резкая склейка. Все тот же туннель.
– Куда мы идем?
– В машину. Я увезу вас отсюда.
– Я не понимаю, что происходит, – заныла одна из девушек, держа под руку другую.
– Вы в ужасе, я понимаю. Но это был единственный способ вызволить вас отсюда: сделать вид, словно вас действительно сожгли.
– Они же заметят, что в камере никого.
– За это можете не переживать.
Склейка. На экране – фургон, заполненный спасенными людьми, большая часть которых – молодые девушки, некоторые из них с детьми на коленях.
– Дорога не близкая. Вода и еда под сиденьями. По прибытии в лагерь беженцев вам выдадут деньги на первое время.
Одна из девушек замотала головой, все еще не в силах поверить в происходящее.
– Как все это возможно?
– Скажем так: не все рады этой войне даже на стороне британцев. В частности Александр.
– Александр? – возмущенно выдохнула другая. – Он убийца! Он разрушил мой дом. Я выжила чудом.
– Все сложнее, чем кажется, но ваше спасение организовано им. В лагере я объясню все подробнее.
Запись оборвалась.
Казалось, председателя и судей не впечатлило и это. Схватив ручку, Ландау принялась постукивать ею по столу, устало вздыхая и смотря на адвоката невидящими глазами.
– Все это, включая фото и видео, было найдено в электронных архивах Александра Каннингема. Он собирал эти данные.
– Почему в таком случае он не предоставил их сам и не защищается? – поинтересовалась прокурор.
– Предоставил, но на тот момент в его планах было начать новую жизнь, и доказательства своей невиновности он собирал на всякий случай. Однако потеря мистера Шульца, ради которого он и согласился стать лицом войны, сильно подкосила его и, должен заметить, мистер Каннингем, даже находясь под следствием, от горя пытался покончить с собой. Но чудом был спасен. Он вряд ли расскажет нам в подробностях об этом, как и о лжесвидетельстве в собственный адрес и своем желании смертью искупить вину, но для стороны защиты это очевидно.
– По вашим словам, он спас четыреста человек. О какой вине речь?
– О вине за ведение войны. Да, он спас многих, но в его представлении он никого не спас. Потому что мистер Каннингем не был в силах контролировать ход войны, все решения Делинды, и все равно были жертвы. Жить с этим тяжко, а с осознанием того, что ты остался один, – еще тяжелее.
Председательница Ландау кивнула и вскинула брови.
– Есть еще свидетели со стороны защиты?
– Да, вызывается Тера Гарсия.
Краем глаза Саша заметил, как напряглись плечи прокурора.
В зал провели Теру в излюбленных ею армейской куртке, свободных брюках на резинке и массивных ботинках. Рассевшись на стуле с подлокотниками, она закинула ноги на тумбу для дачи показаний и собрала короткие волосы в низкий хвост.
– Мисс Гарсия, – обратилась к ней председательница, – опустите, пожалуйста, ноги. Они закрывают ваше лицо.
– Мне так удобно, – протянула она нараспев и сцепила пальцы в замке на затылке.
– Мисс Гарсия, – перехватил инициативу Мейджерс, – расскажите нам, что
