Грат - Валентин Холмогоров
Гораздо больше времени я потратил на то, чтобы проинструктировать Холта: тот с трудом запоминал отведенную ему простую роль, сбивался и запинался, но после нескольких повторений вроде бы выучил нужные слова. В четыре часа пополудни он заявился в здание городского магистрата, и, осмотревшись, направился к конторке для приема почты, за которой скучала миловидная девушка-орк.
— Привет, Герта, — обратился он к ней, изобразив на физиономии нечто, похожее на улыбку. Девушка смерила его презрительным взглядом.
— Я Дана. Что вам угодно, молодой человек?
— Ой, простите. Я того… Ищу ратмана, по делу, как его…
— Господина Тората Тразалгара? Его нет, он уехал с ревизией в поместную земельную канцелярию. И посетителей он принимает только по вторникам, после обеда. Что-то передать?
— Нет, спасибо, зайду попозже.
Холт, выдохнув с явным облегчением, направился к выходу, а спустя двадцать минут, уже перед самым закрытием, в вестибюль заведения вбежал я, сжимая подмышкой толстую папку, в которую я предварительно засунул позаимствованную на постоялом дворе объемную бухгалтерскую книгу. Опыт юнешеских проказ подсказывал мне, что запыхавшийся орк, который держит что-то тяжелое в руках, вызывает меньше подозрений: никому не придет в голову таскать куда-то ношу просто так от нечего делать.
— Дана! — бросился я со всех ног к конторке, — слава Тёмным богам, успел. Добрый вечер.
— Кто вы? Я вас знаю? — удивленно захлопала ресницами девица, которую я назвал по имени.
— Я Тром, писарь из земельной канцелярии, по поручению господина Тората Тразалгара. Он бумаги забыл. Велел мчаться со всех ног в магистрат и обратиться к Дане, она, мол, передаст.
— Подождите, какие бумаги? Ничего не понимаю.
— Да гербовые бланки магистратского управления! — Я закатил глаза, достал из рукава заранее припасенный надушенный платок, взмахнул им перед носом девицы и театрально промокнул лоб.
— Представляете, — понизив голос, заговорщицки произнес я, — приехал ваш начальник с ревизией, открыл портфель, а там вместо канцелярских бланков две соленые сардины и прошлогодний отчет! Крик стоял такой, что в харчевне напротив молоко скисло.
— А что же он никого из наших письмоводителей не прислал? — с сомнением посмотрела на меня Дана. По выражению ее лица я понял, что с реакцией ее начальника я попал в точку: нрав у Тората Тразалгара был, похоже, крутой. Впрочем, все начальники одинаковы, исключения случаются редко.
— Да кто ж его знает, послал того, кто первый под руку подвернулся, — пожал плечами я. — Впрочем, я могу вернуться и задать ему этот вопрос.
— Нет-нет, минуту, — девушка скрылась за конторкой, — вот, пожалуйста. Пяти листов хватит?
— Давайте десять, а то ведь второй раз бежать придется.
Над Горгулаком уже сгущались сумерки, а на улицах зажглись первые газовые фонари, когда я толкнул дверь штаба городской стражи — двухэтажного здания, к которому с одной стороны были пристроены казармы, а другая вплотную примыкала к стенам темницы. На плече у меня болталась переметная сумка, а позаимствованный у Бамбура плащ я основательно извалял в пыли: со стороны казалось, будто я только что проделал долгий путь верхом.
— Где я могу найти начальника стражи Горгулака, господина Карта Дрыга? У меня к нему послание! — с порога обратился я к двум здоровенным оркам-караульным, самозабвенно резавшимся в карты прямо на полу. Они синхронно уставились на меня так, словно перед ними предстало привидение и предложило пропустить стаканчик-другой «косорыловки».
— Эк ты вовремя, парень, — отозвался один из них, судя по всему старший, — времени видел сколько? Нету его, завтра приходи.
— Моктар! — изобразив на физиономии отчаянье, выругался я. — Выходит, зря торопился.
— У тебя к нему срочное что-то?
— Королевский приказ.
Я сделал вид, что замялся, решая, доверять ли простым стражникам сию великую тайну, а потом, понизив голос, продолжил:
— Канцелярия Его Величества приказала арестовать опасного преступника Тернана, что живет на Перекупной улице в доме десять. Причем в приказе сказано, что с ним можно не церемониться, взять живым или мертвым. За его голову корона готова выплатить вознаграждение — пять тысяч таланов.
— Да ладно! Это за Корноуха что ли? — караульные ошеломленно переглянулись. — Пять тыщ? Брешешь небось!
— Ваши подозрения звучат оскорбительно! — я изобразил на лице крайнюю обиду. — У меня, между прочим, есть официальный документ. Вообще, я не должен его никому показывать кроме лично господина Дрыга, но раз уж вы мне не верите…
Снова помявшись для виду, я извлек из переметной сумки собственноручно заполненный мною полчаса назад документ и протянул стражнику.
— Гляди-ка, Шлым, — сказал старший, пощупав приказ и даже посмотрев его на просвет, — бумага настоящая, гербовая. И вправду, пять тысяч!
— Причем они положены любому, кто арестует или убьет Тернана, — я протянул руку и забрал документ обратно. — Однако преступник начал что-то подозревать и может сбежать в любой момент, потому я так и спешил передать приказ господину начальнику лично. Времени на промедление нет!
— Ты это, — караульные переглянулись, — приходи завтра к полудню, Дрыг точно будет здесь. Только того, бумагу эту больше никому не показывай.
— Само собой, приказ секретный! — Заверил стражника я, не став утонять, что прямо сейчас Бамбур, Холт и Отра совершают небольшой вояж по злачным районам Горгулака, чтобы невзначай показать точную копию такого же приказа местным бандитам из конкурирующих шаек.
Всего, насколько я смог выяснить с помощью расспросов и мелкого подкупа, таких шаек в городе насчитывалось около шести. И все они так или иначе подчинялись одному главарю, имени которого я не знал: местные уголовники называли его Папаша Хлыст. Тернан вроде как считался его правой рукой, по крайней мере, сам всегда представлялся именно так. Еще я узнал от своих мальчишек-осведомителей, что по вечерам одноухий заглядывает в дом, адрес которого удивительным образом совпадает с местом жительства одного из заместителей начальника городской стражи. Видимо, они действуют заодно, хотя
