Борьба: Возмездие в сумерках (СИ) - Андерсон Владимир

Именно поэтому Богатый сейчас заведует всем экономическим пластом группировки «Донецк-Макеевка». И именно из-за той ошибки, которую вполне возможно, он до сих пор не даёт себе простить, он будет работать как проклятый, высчитывать всё по сто раз и выполнять любые приказы, какие только ни отдаст ему префект. Ничем так нельзя получить преданность и исполнительность как необходимостью реабилитироваться после ошибки.

Даже если ошибки приходится создавать самому… Это очень тонкий механизм, как так давать задания, чтобы подчинённый внутренне понимал, что он в состоянии это выполнить как надо, но на деле не способный это сделать. Вот они две главных вещи: внутренняя уверенность в успехе и реальная невозможность это сделать. С виду весьма сложное сочетание, но на деле всё кроется в первом пункте.

Очень важно, чтобы подчинённый был внутренне согласен со всеми параметрами задачи и считал их выполнимыми, а не просто физически соглашался. Он должен верить в свои возможности. Возможности своих коллег. Благоприятные факторы. И тогда у него и не будет каких-либо противоречий в возможности всё сделать в заданный срок.

И всё это прекрасно достигается, когда единственная правда следует из уст вождя. Тогда картинка складывается, и собственные расчёты начинают сбываться. Когда все шестерёнки совершенно точно сделают то, что от них ждут.

Гора ещё раз осмотрел свой кабинет сектора «Корса», и ещё раз подумал о том, что единственный возможный мандат правды, который есть у шахтёров — это он сам.

Он встал из-за стола, прошёлся по кабинету, снова посмотрел на полотно с символом, который некогда сам же и сказал вслух:

— Нельзя всё время здесь сидеть. Лидера должны видеть своими собственными глазами, а потом пересказывать это другим, как какое-то чудо. Чтобы люди верили, что это не призрак. Лидер должен появляться на людях, как бы ему этого не хотелось избегать.

Эти слова словно оживили его. Словно их сказал кто-то другой, кто может смотреть на это объективно. Смотреть и говорить, что будет достаточным, а что лишним. Это сейчас этот кто-то считал, что он слишком засиделся на одном месте.

Возле двери префекта дежурили двое. Сам подход к кабинету проходил через не слишком длинный коридор, метров в пять, но он поворачивал два раза, и на каждом повороте стояло ещё по охраннику. Подход к этому коридору проходил через КПП, представлявшем из себя настоящий пост с бойницами и стальными дверями. Внутри КПП, располагалась ГБР из 40 человек, личная охрана префекта, которая в случае чего также могла приступить и к более деликатным задачам вроде сопровождения отдельных лиц на личную беседу.

Гора вышел из кабинета, двинулся по коридору… один поворот, другой поворот. Теперь КПП. Помещение сорок на двадцать метров со вторым таким же ярусом этажом ниже, где также хранились запасы оружия, боеприпасов и взрывчатки.

— Господин префект, разрешите уточнить. — к Горе подошёл дежурный по шахте. — Нам готовить группу для транспортировки, сопровождения?

— Я пройдусь по объектам шахты и не более.

Всё же неплохую систему придумал Тихомиров. Ввёл распределения ответственности по армейскому принципу: каждый день свой дежурный по шахте со своим нарядом и ответственный по шахте, который за ним надзирает; также имелись свои дежурные и ответственные по секторам забоя, очистки и транспортировки. Все подавали отчёты, и по этим отчётам ежедневно всё проверялось людьми Богатого — насколько выполнены требуемые объёмы с тем, чтобы скорректировать работу на следующий день.

И теперь ещё несколько человек из контрразведки СМЕРШ будут пристально наблюдать за всеми, пока префект будет расхаживать по объекту, посматривая на работу шахты. По этому поводу с Тихомировым у него был достаточно длинный разговор. Тогда Гора утверждал, что это надумано, что шахтёры друг другу всё же ещё братья, что он для них вождь, и без него они и дня не проживут. Но довод Тихомирова крыл всё остальное — одно покушение уже было, и надеяться на неуспешность следующего тоже самое, что играть в русскую рулетку. Гора даже пошутил тогда, что хорошо ещё, что не в кавказскую, где всё наоборот. В русской — в барабане всё пусто, кроме одного патрона в наличии, в кавказской — весь барабан заряжен кроме одного пустого слота.

— Дело не в том, в какую рулетку Вы будете играть. — сказал тогда Тихомиров. — Дело в том, чтоб вообще не допускать такие игры.

Гора с ним согласился. В конце концов умнее Тихомирова вряд ли кого-то можно было найти. И раз уж он так упирал на эту безопасность, то значит смысл в этом определённый был. В конце концов надо всё же и привыкать к тем временам, когда шахтёры уже не будут братьями, а кто-то начнёт втихую ненавидеть префекта, и там уж от охраны отказываться будет точно самоубийством.

Для начала, конечно, Гора направился в сектор транспортировки. Ему было приятно смотреть, как грузят уголь, который затем уйдёт в хранилища чумной империи в качестве уплаты дани за их способность жить спокойно. Сейчас ему даже было всё равно на те вопросы, которые могли возникнуть в связи с такой системой существования — что делать, когда уголь закончится или, может быть, чумам не нужен будет уголь, а что-то другое. Это бесполезные вопросы, на которые и не может быть ответа. Важно, что сейчас есть такое время, когда этот уголь может быть платой. Только это важно. И только благодаря этому в ближайшее время у Горы будет два новых сектора в подчинении…

В секторе забоя было достаточно тихо в тот момент, когда он подошёл. Рубильная машина на сегодня закончила работу, так как скосила достаточное количество угля. Лишнее не добывали — был только запас на следующие три дня, который находился в секторе очистки.

Сам сектор очистки «Корса» был больше, чем сектора «Диза» раза в полтора. Огромные ленты, полные угля, необходимые к промыванию навеяли Горе мысли о том, как некогда промывали чумы каждого шахтёра, работающего в те времена, когда никакой автономии не было. Страх, безысходность, неизвестность — это всё, что должен был помнить шахтёр, когда вставал рано утром, и когда ложился спать поздно вечером. Теперь вся очистка была только в руках самих шахтёров. По крайней мере, так они должны были считать искренне и все вместе.

Гора заметил одного из рабочих, кто очень долго и скрупулёзно вымывал всё из всех подряд угольком. Он вычищал каждый, потирая и как-то непонятно вертя головой. Когда префект подошёл поближе, то заметил, что тот ещё и несколько по-дурацки улыбается при этом. Рабочий вёл себя очень странно, и похоже, что это началось только что, потому что рядом стоявшие начали озираться на него, а те, кто стоял близко отшатывались подальше.

— Что с ним? — спросил Гора, ближайшего к себе горняка.

— Не знаю. Он у нас недавно. — ответил тот. — Ещё с утра всё с ним нормально было. Он только молчал всё время. Не хотел ни с кем разговаривать.

— Ясно. — Гора стал протискиваться к нему и, учитывая количество народу и узкие проходы между рядами, смершевцы немного отстали и даже что-то прикрикнули ему, чтобы не отдалялся от них.

Префект только умиротворённо помахал им рукой, мол «не беспокойтесь», когда приблизился вплотную к дёрганному шахтёру.

— Что с тобой? — спросил он его.

— Надо отмывать. Надо всё очень тщательно отмывать…

— Ты отмываешь достаточно хорошо… Ты скажи, что с тобой произошло. Мы все здесь братья. Мы должны заботиться друг о друге.

Гора был слишком увлечён своим желанием выглядеть великим перед всеми окружающими его людьми. Слишком думал о том, как он выглядит со стороны. Настолько думал об этом и представлял это, что совсем перестал обращать внимание на то, что делает обеими руками его собеседник. Префекту было важно, что все видят, как он заботится о каждом. Что каждый горняк для него важен, ценен и не будет брошен не только в беде, но и в одиночестве. Ведь несмотря на узкие пространства, где почти не было личного места, самая большая проблема для всех, у кого не было родных, так это полное внутреннее одиночество, непонимание и пустота жизни. Все кругом слишком много родных и близких потеряли к моменту получения самоуправления, что уже привыкли считать себя одними среди общей массы, где каждый может умереть в любой момент. Всё это должно было исчезнуть с появлением Горы, который мог быть отцом для всех. Который бы дал абсолютно каждом право не быть в одиночестве.