Девять миров свободы 6 - Димитрий Сергеевич Евстафиадис
Группа ученых уже не первый раз обследовала минус третий мир, но именно в этот день они немного задерживались.
– Ну что, – Марвин глянул на наручные часы и растянул губы в улыбке, – уже шесть вечера – рабочий день закончен.
– Ага, а мы еще здесь, – пробурчал Славик, не разделив со старшим коллегой юмор. – И до портала идти и идти.
– См… смотрите, – запнувшись от ужаса, произнес один из ученых.
Марвин обернулся и почувствовал, как волосы на голове начали вставать дыбом. Из больничных зданий стали выходить люди. Они шли с топорами, медицинскими инструментами, одетые в грязные халаты. Зрелище вышло ужасающим.
С такой скоростью ученые еще не бегали к своим порталам. Но быстро перепрыгнув назад, почти не удивились, что бюро отправило их обратно, поставив задачу проследить, куда пойдут эти люди.
– Не понимаю, зачем? – бурчал один из ученых, переместившись обратно. – Это какой-то ужас сюрреалистический! Зачем это изучать?
– А мне вот любопытно, – просто ответил Славик. – Давайте найдем высокое здание и посмотрим с него, что там происходит.
Ученым ничего не оставалось, как согласиться. Они старались проходить на максимальном расстоянии от криков и от стучащих дверей квартир, которые по каким-то причинам были темными. Наконец им удалось вылезти на крышу и начать наблюдение за расходящимися людьми.
– Как и предполагалось, – удовлетворенно кивнул Марвин своим умозаключениям. – Они разошлись по домам и квартирам.
«Когда мы вернулись в бюро, то проверили полученную информацию и поняли, что это именно те квартиры, в которых жили эти конкретные люди. Их мы смогли узнать по архивным фотографиям. Удивительно, что люди эти жили в разное время, но в том мире они были в одном времени. Они шли по своим квартирам, объединенные чем-то нехорошим в их биографии. Мы изучили ее: у каждого она была чем-то запятнана, у каждого были какие-то минусы.
Но связь между их поведением на земле и нахождением в минус третьем мире мы так и не поняли. Может, они являлись каким-то носителем, памятью о том, что сделали, а их души были в другом месте. Может, это души претерпевали опыты с разных ракурсов. А может, было что-то еще.
Изучить этого мы не смогли, потому что нам было поручено следить за ними при следующих прыжках. Мы заходили в квартиры, чтобы понять, что они делают в них, чем занимаются. Но эти люди всегда проявляли агрессию и начинали преследовать, если замечали нас. Они бежали до последнего, пытались убить. Мы убегали, прятались, телепортировались. Иногда получали что-то негативное от них, какой-то физический урон. Но никто очень сильно не пострадал.
Следить за ними из-за этого не представлялось никакой возможности. Мы поняли, что они обладают агрессией и что минусовые миры абсолютно не повторяют наши миры. Возможно, они основаны на них. А может, наоборот, наши миры основаны на этих. Но в них совершенно другие законы. И у каждого минусового мира есть четко выстроенная система поведения в нем. Да, миры эти интересны для изучения, глубоки, но нам, как человеческим сущностям, они опасны.
Бюро настаивало на продолжении экспериментов. По их данным, плотность существ должна была расти. Эти миры находились очень близко друг от друга, и частоты можно было перекрутить и сразу попасть дальше на три мира. Но об этом мы узнали позже, когда пошли якобы в минус четвертый мир, а попали в минус девятый. Это наши ученые накрутили частоту так, что мы перепрыгнули туда».
Из дневника Марвина
Рис. 13. Окно минусовой реальности
Первое, что увидели ученые – резкий свет. А в следующее мгновение на них набросилось огромное количество каких-то существ. Их растащили по разным комнатам, к чему-то привязали и оставили в абсолютной тьме.
Марвин слышал крики коллег, с которыми практиковал, слышал, как они уходили из этого мира. Он думал, что и его коснется та же участь, и с ужасом ждал ее. Но потом он почувствовал, как стены комнаты начали дрожать. Все вокруг начало трястись, вибрировать, и рядом с ним появилось какое-то существо, словно выпало из реальности. Существо вываливалось постепенно – сначала показались очень тонкие руки. А потом резко упало на пол и превратилось в камень.
Неожиданно оковы, которые были на руках и ногах Марвина, щелкнули и свалились, став старыми, ржавыми, а сам ученый был цел и нормально себя чувствовал. Он выбрался из комнаты, как глаза ослепил яркий свет, словно сейчас было утро. Проморгавшись, Марвин пошел по зданию; везде, куда не смотрел, были обвалы. Переведя взгляд на руки, он обнаружил, что одет в больничную одежду, причем не нашего мира: свисающую в виде балахона.
Марвина резко начало тянуть в какую-то другую реальность. Он оказался на лестнице больницы, мимо него прошло много людей. Все они переговаривались, обсуждали свои методы лечения; кто-то из них был в отчаянии, кто-то – счастлив. Он же шел по коридорам и не мог собрать осознанность в кучу, потому что ощущал себя трижды пьяным (иначе он не мог обозначить это состояние). Его шатало, окружение воспринималось еле-еле, он ничего не мог сказать.
Он спустился вниз, оказавшись в темном помещении, в очень длинном коридоре, в котором в ряд лежали люди. Их было много, может, сто, а может, сто пятьдесят. У кого-то не было некоторых частей тела, все они были желтушного цвета и… что-то говорили. Марвин решил, что они лежат в морге, но непонятно – умерли они или нет.
Марвин пытался выбраться наверх, но его постоянно куда-то кидало, перемещало в разные места. В конце концов, он пришел в себя в темном сыром подвале, вокруг никого нет, а он сам – в полной осознанности. Проморгавшись, Марвин решил осмотреться, но постоянно натыкался на какой-то инвентарь.
Наконец ему удалось выйти наверх. Осмотревшись, Марвин понял, что вокруг ходят нормальные люди, а он находится в одной из больниц, которую прекрасно знает. Одет он был не очень, но то, что не пациент, понял сразу. Подошел к персоналу, сделав вид, что посетитель, и попросил телефон. Сразу же позвонил в бюро. Там, выслушав Марвина, сказали передать телефон медсестре. Та все выслушала и без лишних вопросов отвела его в комнату, принесла одежду и чай. Через некоторое время за Марвином приехала машина из Бюро.
«Меня отвезли в бюро, долго расспрашивали. Как оказалось, на тот момент вернулся я один, и что будет дальше – неизвестно. Но те данные, что я получил и смог передать бюро, а также то,
