История из жизни гуманитария и технаря - Инна Максимовна Чичина
– Ага, – согласилась Шана. Она редко открыто проявляла радость и всё же сейчас тоже улыбалась.
Так или иначе сейчас улыбались все: Зелда, Винсенс, Шана, Азриэль, Вильгельм, Хельга. Злодейская та была улыбка или улыбка надежды, главное, не горькие слезы, которым, в прочем, вскоре предстоит пролиться. Ну, а пока «плакать» приходилось кое-кому другому.
Стражи Хаоса и их Слуги
В небольшой комнате, заставленной книжными шкафами, кипела работа: скрипели ручки, перелистывались страницы толстых, переживших многие века сборников заклинаний, раздавалось негромкое бормотание – кто-то пытался с ходу повторить только что записанный материал.
– Тьфу ты! – с раздражением проговорил Ужас. – Какого черта мы, Стажи Хаоса и наши достопочтенные Слуги, занимаются такой фигней?
– Что поделать, господин, – не отрываясь от тетради, пожал плечами Расизм. – Мы все забыли! Ни единого заклинания не помним. А без этого нам не победить силы Гармонии.
– Да уж. Пребывание в чертовой тюрьме стерло нам память и ослабило нас! Будьте прокляты Жизнь, Отвага и Созидание! Ненавижу!
– Так.
Смерть отложил ручку и захлопнул очередную прочитанную книгу.
– Хорош орать, Ужас. Ты мешаешь нам и сам ничего не делаешь. Мы не уничтожим врага, если не будем трудиться. Да, нам несколько тысяч лет, но это не значит, что мы всезнающие и всесильные. Мы тоже совершаем ошибки и исправляем их.
– Ты прав, – вздохнул Ужас и, не переставая ворчать, продолжил писать.
– Интересно, куда пропал Антисемитизм? – спросила Русофобия. – Его уже три дня не видно.
– Все, это конец! Не могу найти!
Дверь открылась, в комнату вошел Антисемитизм и сел прямо у порога.
– Легок на помине, – усмехнулась Русофобия.
– Всё просто отвратительно! Эти двое как сквозь землю провалились!
– Ты про тех двух евреев, которых ты гонял по всему Израилю?
– Да… Их кто-то взял под защиту. Стопроцентно. И теперь мне ни за что не отыскать Шану и Азриэля. Они где-то в Норддроссе. Город с песчинку, я прочесал его трижды. Но не вижу этих… этих… паршивцев!
– Дело дрянь, – кивнул Разрушение. – Без подпитки тебе долго не выдержать.
– Как же я завидую, вам, повелители, – продолжил Антисемитизм. – Вы успели избавиться от зависимости, вам не нужно черпать энергию из человеческого мира. А мы, стыдно сказать, все еще зависимы от поведения и поступков тараканов.
– Вот это реально хреново, – сказал Расизм.
– Кто бы говорил!
При довольно хорошем освещении Расизм скрывался за густым туманом черной коптящей как дым энергии, которая прямиком из мира людей направлялась к Слуге Стражей Хаоса и поглощалась им. Однако из-за ее немыслимого постоянно пребывающего количества Расизм не успевал впитывать все, поэтому энергия скапливалась вокруг него, образовывая своеобразный плащ с капюшоном.
– Пф! – хмыкнул Расизм. – Сегодня так, а завтра могу ни с чем остаться! Людская ненависть дело тонкое. Она внезапно вспыхивает, бешено разгорается и так же внезапно угасает.
– Только вот сколько будет гореть, – задумчиво проговорила Русофобия. – День, два, три, неделю, месяц, год, век или вечность…
– Неизвестно. Но все-таки важно понимать, что в случай чего надо самостоятельно обеспечить себя энергией. Генерировать ее, превращаясь в человека, как ты поступал, Антисемитизм, или заставить людей ненавидеть кого-либо по какому-либо признаку.
– Хотя, разумеется, это не принесет энергии столько, сколько нужно. Люди должны ненавидеть сами. Люто. Искренне. Слепо. Иначе не видать нам таких же плащей, как у Расизма.
Сейчас Русофобия, Антисемитизм и некоторые другие Слуги довольствовались крупицами энергии, шедшей из мира людей и тем, что создавали сами. По сравнению с энергией, получаемой Расизмом, ничто, жалкие крошки.
– Как только мы восстановимся, – сказал Смерть. – Зависимость уйдет в прошлое. А пока, Антисемитизм, постарайся найти Шану и Азриэля.
– Как? У них появился друг, который сам того не подозревая принес им клятву защиты. Очень мощная штука. Теперь и для меня, и для вас эти засранцы исчезли. Искать других же нет ни времени, ни сил.
– Попытайся искать их ни как жертв, а как знакомых. Спрашивай у жителей Норддросса, если что, память всегда можно стереть. Слушай, о чем говорят люди. И тогда скорее всего ты узнаешь, где Шана и Азриэль.
– Не люблю людей, – скорчил брезгливую гримасу Антисемитизм. – Жалкие создания.
– Их никто не любит, – заметил Расизм. – Даже наши враги. И все же многие из тараканов оказываются не совсем тараканами и даже попадают в магический мир. В том числе и к нам.
– Да уж… Однако выбора у меня нет.
На следующее утро Слуга Стражей Хаоса вновь отправился в мир людей. Притворившись человеком, он, по совету Смерти, разговаривал почти с каждым встречным, вникал в каждую фразу, произносимую людьми, увы, то ли Смерть не учел, что клятва влияет и на окружающих, запрещая им вспоминать про Шану и Азриэля в присутствии Антисемитизма, то ли люди просто ничего не знали о них.
Так или иначе Слуга оставался ни с чем. Он очень ослаб, едва передвигал ноги, стал хуже видеть, прохожие сочувственно качали головами, глядя на молодого парня с лицом старика. Антисемитизм злился, чувствуя себя униженным, желание вытащить Шану и Азриэля из-под крыла «вонючего защитничка» возрастало.
До конца недели Антисемитизм метался то в мир людей, то обратно в магический, принося из последнего разнообразные артефакты с поисковой способностью. Все Стражи и другие Слуги утверждали о бесполезности этих действий.
– Их не никто не прятал, – объяснил Разрушение. – Их взяли под защиту.
– А в чем разница?
– Для нас ни в чем. А для артефакта существенная. Тут они тебе не помощники. Продолжай делать так, как сказал Смерть. Возможно, у кого-нибудь из людей интересы насчет Шаны и Азриэля совпадут с твоими, пусть и косвенно. Тогда появится шанс обойти защиту.
Нацист или герой фантастической истории?
– Снова у нас собрание тайного клуба, – пошутила Зелда.
Ровно неделю назад она подбросила Вильгельму «записки-гадости» и вот теперь они с Винсенсом снова встретились у него дома.
– И не просто так, – сказал Винсенс. Парень был серьезен и чем-то озадачен. Вернее, кем-то. – Прошла уже неделя. А у Айнцеллера с дружками, видимо, все идеально. И ведут себя крайне странно. Попросились сесть поближе друг к другу и это под конец семестра, ходят вместе, ни на секунду не расстаются.
– А что тут удивительного? Они же друзья.
– Они носят с собой ножи и газовые баллончики, Зелда! Ты же сама и обнаружила их, подбрасывая в рюкзак
