Не боярское дело - 2. Часть 3 - Сергей Александрович Богдашов
Пусть играют и учатся. Дети всё впитывают, как губка. Что мы им, родители, в этом возрасте посеем из знаний, то и пожнём в итоге.
С детьми надо как можно больше терпеливо разговаривать, особенно в том возрасте, когда они становятся "почемучками" и у них сотня вопросов в час.
У моих пацанов такой период уже вот-вот наступит, и я ни я буду, если не найду возможности, чтобы оказаться в нужное время рядом со своими близнецами и терпеливо отвечать на полном серьёзе на весь их водопад вопросов. Не сюсюкая и не прикалываясь над тем, какие они забавные.
На самом деле в это время маленькие человеки формируют своё мировоззрение и свою систему ценностей. И, пожалуй, это единственный из периодов в воспитании детей, когда их отец может выступать в роли абсолютного авторитета.
Позже появится постороннее влияние. Подобранное с улицы или услышанное от сверстников. Потом они родителей станут воспринимать, куда, как меньше. А закончится всё это шаблонным конфликтом отцов и детей.
Подростковый максимализм вступит в противостояние с практическим цинизмом взрослых и никак не захочет признавать весь их жизненный опыт, торопясь набить свои собственные шишки.
Зачастую, нарвавшись на те же мины, по которым уже проскакали задницы их родителей.
— Я правильно понимаю, что в Харбине сейчас около сорока тысяч населения?
— Чуть больше, — осторожно поправил меня Багратион, — Тысяч двадцать пять — тридцать маньчжурцев осталось, около двенадцати — пятнадцати тысяч китайцев прибыло, и наших около семи — восьми наберётся.
— Ого! Откуда столько русских появилось?
— Видимо, вы давно, князь, в Маньчжурии не были, — мягко попенял мне Багратион и, если что, по делу, — Вот как на экскурсию найдёте время, я вас хотя бы в универмаг к купцу Чурину свожу. У него только русские работают, хотя, говорят, что недавно он конкурс объявил и среди всех остальных.
— Ну, магазин, и что с того?
— Не просто магазин, а магазинище. Одних продавцов около трёх сотен, а если с прочими считать, то сотен пять — семь русских работников у купца наберётся только в торговле. Не в обиду будь сказано, у нас в Москве похуже магазины, разве что в Питере Торговый двор его превзойдёт. *
— Ого! Даже не представляю, где купец такое количество покупателей найдёт.
— Я такие же сомнения ему высказывал, а он только в усы хмыкал. Зато сейчас к нему за сотни километров едут. Я даже корейцев видел. Но больше всего товара у него со складов уходит. Не поверите, в городе уже проехать невозможно, чтобы очередную телегу какого-нибудь торговца из провинции не увидеть. И все товарами от Чуприна загружены. А уж сейчас, когда железная дорога заработает, наш Чурин и вовсе широко развернётся. Здания под свои заводы он уже достраивает, а по железке и оборудование для них доставит.
* Магазин Чурина в Харбине: https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/f/f3/Churin_department_store_in_Harbin.jpg
— Чурин, Чурин, — пощёлкал я пальцами в воздухе, вспоминая, — А не из Владивостока ли он? Вроде мелькал там какой-то большой магазин с такой фамилией на фронтоне.
— Сам Чурин из Иркутска. Владеет золотыми приисками по Амуру. Примерно такие же магазины, как у нас, он построил во Владивостоке и Благовещенске. В сорока городах и уездах Китая товарищество Чурина имеет универсальные магазины, предприятия по производству красок и лаков, табака, спиртных напитков и парфюмерных изделий, одежды и головных уборов, а также мастерские, мыловаренный, уксусный, кожевенный заводы, технические отделы, торгующие автомобилями и сельскохозяйственной техникой, — ничуть не напрягшись, перечислил мне Багратион, — А годовой оборот у него больше тридцати миллионов рублей.
— Юрий Властемирович, откуда столь обширные познания? — не стал скрывать я удивления.
— Так я же ему разрешение на строительство магазина выдавал ещё по весне. Тогда и познакомились. А три дня назад он на открытие железной дороги прилетел. Между прочим, на дирижабле ваших верфей. Так что, пару вечеров мы с ним неплохо посидели. Мужчина он серьёзный, в возрасте. Не о девушках же мне с ним говорить. Вот и болтали о делах торговых. Мне на пользу такое знать, а ему есть, перед кем выговориться, зная, что это вреда не нанесёт, так как я ни разу не конкурент.
— А скажите-ка, князь, — насмешливо прищурился я, — Случайно не предлагал ли взятки Чурин за землеотвод под магазин?
— Отчего же не предлагал? — похоже, даже обиделся Багратион, — Двадцать пудов первостатейного товара в ассортименте и по себестоимости в гарнизонную лавку поставил. И хлеб к нам через день от него завозят. Чудо, как хорош хлебушек. Никогда такого вкусного не ел. Чистое произведение искусства. Опять же, церковь в городе на его деньги возводят. Обещали успеть к новогодним праздникам.
— Эх, все бы так взятки брали и давали… — почесал я затылок, — Какая польза была бы стране. А с Чуриным вашим мне определённо стоит познакомиться поближе. Есть у меня для него предложение, от которого он вряд ли сможет отказаться.
— Что-то ещё хотите в Маньчжурии ему предложить? — поинтересовался Багратион, потянувшись за чашкой с чаем.
— Берите шире. Сахалин, Япония, Маньчжурия и так мои, а торговлишку мне с Индией, Кореей, Австралией и Китаем надо развивать. Хотя бы на оборот в сто — двести миллионов рублей через годик — другой выйти и уже было бы неплохо, — потёр я руки.
Юра вытаращил глаза и закашлялся, поперхнувшись чаем.
— Знаете, Олег Игоревич, — заявил он мне, прокашлявшись, — Я никогда раньше никому не завидовал. Да и смешно бы было, если я сам чуть ли не с золотой поварёшкой во рту родился. А вот сейчас мне завидно. Самое смешное, что я, князь, а завидую купцу. Это же насколько у него жизнь интересная будет. Тут тебе и страны далёкие, и путешествия, о которых только мечтать можно, и товары редкие, а уж про деньги я и вовсе не говорю. Весь наш Клан такими суммами не ворочает.
— Зря завидуете, — усмехнулся я, — Ваша самая большая любовь ещё впереди. Но ещё с полгода, не меньше, я вынужден буду томить вас в неведении.
— Вам не стыдно, князь? — с укоризной спросил Багратион.
— Очень стыдно, — чуть было не заржал
