Константин Костин - Ксенотанское зерно
– Или мы в тебе, парень, ошиблись? Никак ты трус?
Теперь понятно. Какой же молодой парень допустит, чтобы его заподозрили в трусости?
Якоб поднял кружку. До сего дня он не пил шнапса.
Сыновья старого Ганса вообще не любили шнапс. Ладно, пиво, оно хоть жажду утоляет. А от шнапса что?
Якоб медленно осушил кружку. До дна.
Поставил на стол и принялся неторопливо поедать репу. И так уже остывает.
Лица мошенников медленно вытягивались. Парень, выпивший полную кружку, не только не валился пьяным. Он вообще не опьянел.
Что толку для сыновей Ганса пить шнапс, если ни в одном трактире ни разу не было достаточного количества, чтобы они хотя бы охмелели?
Глава 7
Рано утром Якоб, проспавший всю ночь под пологом телеги, зашел в трактир, чтобы поесть перед дорогой.
Девчонка-дворянка не показывалась, наверное, еще спала. Оно и к лучшему: Якоб не собирался на самом деле везти ее в столицу. Пусть дворяне сами решают свои проблемы. А он поест, и когда девчонка проснется, будет уже далеко...
Стукнула дверь, раздался молодецкий хохот. Якоб поднял глаза на вошедших и помрачнел.
Черные треуголки, у командира – отороченная снежно-белым галуном, длинные небесно-голубые мундиры, залихватски повязанные красно-синие шарфы, белые чулки, ботинки с блестящими пряжками... Да и сами солдаты как на подбор: высокие, красивые, настоящие вояки.
Солдаты, весело шумя, усаживались за стол. Якоб отпил пиво, бросив поверх кружки косой взгляд.
С чего бы веселиться солдату? В особенности, когда рядом – сержант? Почему же они так смеются? Уж не затем ли, чтобы показать, как здорово быть в армии?
Такие молодцы-красавцы встречаются в армии только в двух местах. Либо в королевской гвардии, а что гвардейцам делать в такой глуши, в отдалении от столицы? Либо это...
Вербовщики.
Как сглазил вчера, когда о них подумал. Якоб отставил пиво. Один из излюбленных приемов армейских вербовщиков: угостить кружкой подходящего парня, а когда тот допьет, обнаружит на дне медную монету. И все: пиво от армии взял, деньги взял, значит, ты согласился быть солдатом. Или еще так делают...
Якоб достал из-за пояса несколько медных монет и провертел подходящим гвоздиком в каждой небольшое отверстие. Зажал монеты в кулаке.
Уйти бы, да солдаты умело перекрыли выход: решишь уйти – непременно затащат за свой стол. Лучше уж тихо-мирно посидеть за своим. Авось...
Не получилось. Один из солдат незаметно, как ему казалось, толкнул в бок сержант, кивнул на Якоба. Несколько быстрых взглядов, и солдаты с сержантом, прихватив кружки, двинулись к столу Якоба. Понятно... Единственный подходящий в зале трактира: парень молодой, крепкий, крестьянин. В армии такие нужны. А что ростом невелик – не беда, в егери, скажем, пойдет.
– Доброе утро, парень, – сержант улыбался так жизнерадостно, что Якоб волей-неволей улыбнулся в ответ. И тут же почувствовал, как быстрый взгляд сержанта пересчитал его зубы. Все на месте.
– Доброе утро, господин.
– Чего такой задумчивый? – один из солдат придвинулся поближе у Якобу. Между пальцев мелькнула грошовая монетка...
– Думаю, господин.
– О чем же?
– Да вот, – громко произнес Якоб, так, что оглянулись немногочисленные утренние посетители. Даже старик-монах, дремавший в углу, поднял голову и нашарил свою клюку.
– Нашел я несколько монет, а на каждой – дырка, господин. Не знаю, что делать, господин.
Якоб показал зажатые в кулак монеты. Солдаты раскрыли рты. Тот, что сел рядом, бросил косой взгляд на сержанта.
Один из приемов вербовщиков, еще старый Ганс рассказывал: взять грошовую монету, провертеть в ней отверстие, а затем незаметно подкинуть ее жертве. После чего заявить, что тот уже согласился завербоваться в армию и даже деньги взял. Не верите, люди добрые, посмотрите, у него монета должна быть приметная, с дыркой. А тут еще подкинуть не успели, а у парня уже есть горсть монет. И все с дырками. Да при этом все посетители слышали, что парень деньги нашел такими. Ну и как потом докажешь, что это та монета, которую парень якобы взял от армии, а не та, что он нашел?
Была, конечно, опасность, что вербовщики признают монеты своими, мол, это они потеряли. Но тут уж лучше потерять несколько грошей, чем одеть ранец и ружье.
– Значит, говоришь, нашел монеты? – прищурился сержант.
– Да, господин, – кивнул Якоб.
– Так прямо на дороге и валялись?
– Нет, господин.
– А где?
– На дороге, господин.
– Ты же сказал, что не на дороге?!
– Да, господин.
– А теперь говоришь, что на дороге?
– Нет, господин.
– Так где ты их нашел?
– На дороге, господин.
– На дороге?
– Да, господин.
– На дороге?
– Нет, господин.
Сержант запнулся. Кто-то из солдат тихо хихикнул и прошептал «Вот дурачок...»
– Парень, ты, я вижу, крестьянин?
– Да, господин.
– Землю пашешь?
– Нет, господин.
– А чем тогда занимаешься?
– Землю пашу, господин.
– Ты что, издеваешься, зелень красная?!!
Терпение сержанта лопнуло.
– Да, господин.
– Или ты недоумок?!!
– Нет, господин.
Сержант замолчал.
– Ты крестьянин? – спросил он снова.
– Да, господин.
– А может быть, ты крестьянин?
– Нет, господин.
– Или все-таки крестьянин?
– Да, господин.
Якоб отвечал, глядя прямо в глаза сержанту, с доброй улыбкой и совершенно ясными глазами полного кретина.
– Ты любишь деньги?
– Нет, господин.
– А хочешь пойти служить в армию?
– Да, господин.
– Пойдем, ребята, – сержант поднялся, – Если человек признается, что хочет служить в армии, значит он точно недоумок. Нам такие не нужны.
Солдаты вышли из трактира. Якоб перевел дыхание. Пронесло... Он поднялся было, чтобы уйти, но тут к столику Якоба подсел давешний монах, взявшийся рассказывать о том, как он в молодости служил в пикинерах, о лихих боях и славных традициях своего полка, о сержанте Копперкопфе, которого сам король произвел в сержанты за долгую беспорочную службу...
Якоб улучил момент, и быстро попрощавшись со стариком, встал из-за стола, чтобы уйти...
По лестнице спустилась его непрошенная попутчица.
– Крестьянин, ты уже проснулся? Отлично, мы выезжаем. Я только позавтракаю.
– Да, госпожа.
Ирма двинулась было к стойке, но тут приостановилась. Взглянула на стоящие перед Якобом пустые тарелку и кружку:
– Ты же сказал, что у тебя нет денег.
В глазах Якоба мелькнула незаметная смешинка:
– Нет, госпожа.
***
Повозка с волами плыла по пыльной дороге. Девушке, выспавшейся и позавтракавшей, было весело и интересно смотреть на окружающий мир, который она ранее видела разве что из окна кареты. А тут все рядом, только руку протяни...
