Роджер Желязны - Одержимый магией
— Убийцы! — крикнул он. — В доме был мой отец! Вы все его знали! Никогда никому не причинил он зла! Будьте все вы прокляты!
Никто ему не ответил, но он и не ожидал ответа. Размахивая мечом, он бросился на них. Ближайший из них, мясник Гим, крикнул и упал на землю, схватившись за распоротый живот. Марк ударил еще раз, и по земле с криком покатился брат мясника. Следующий удар Марка был отбит, и дубинка ударила его по плечу. Марк отбил удар, направленный в его грудь, и упал. Меч его описал широкую дугу и рубанул по руке с дубинкой, занесенной над его головой. С неба сыпался пепел. Огонь, пожирая сухую траву, двигался кладбищу. Слева, рассыпая искры, пылал сарай.
Что-то тяжелое ударил его в грудь. Он пошатнулся, но не перестал размахивать мечом. Снова его ударила дубинка, на этот раз в бедро, и он снова упал. Все набросились на него, пиная и нанося удары дубинками. Меч вырвали у него из рук. Он сразу же схватился за браслет и нажал несколько кнопок.
Над его головой завис меч. Марк откатился в сторону, но почувствовал, как острое лезвие входит в его тело… Он вскрикнул и закрыл лицо руками.
Среди криков нападавших послышался знакомый голос. Истекая кровью, сквозь острую боль, он слышал истерический крик Норы:
— Вы убьете его! Стойте! Остановитесь!
Кто-то еще раз пнул его, но это был последний удар. Раздались испуганные крики. Из облаков вынырнула черная птица и стала спускаться прямо в гущу нападавших. Ее когти были остры, как бритвы, а металлический клюв наносил сильные удары по жителям деревни.
Марк облегченно вздохнул и с трудом поднялся на ноги. Его сознание было затуманено болью, левая рука была по-прежнему прижата к лицу, кровь текла между пальцами, стекала по рукам, окрашивая браслет в красный цвет.
Большинство нападавших уже лежало на траве, а черная птица охотилась за теми, кто еще двигался…
Пальцы Марка пробежали по кнопкам браслета. Птица остановилась, захлопала крыльями, стала описывать круги в воздухе.
— Вы сами выбрали свою судьбу, — хрипло проговорил Марк.
Птица опустилась, схватила его за плечи и подняла в воздух. Его левая рука была красной от крови и крепко прижималась к лицу.
— Всем тем из вас, кто еще жив, я дарю жизнь — пока. Чтобы среди вас оставалась память об этом дне, чтобы остались свидетели этого, — крикнул он. — Я еще вернусь и сделаю все, о чем говорил в деревне, но теперь вы будете не равноправными партнерами, а рабами. За то, что вы сегодня сделали, я проклинаю вас!
Птица набирала высоту.
— …кроме тебя, Нора, — донеслось сверху. — Не бойся, я еще вернусь за тобой!
И он исчез в небе. Пламя пожара трещало и рассыпало искры, на земле стонали раненые.
Боль преследовала Марка во время полета. Кровь его редкими каплями орошала обработанные им поля, над которыми он сейчас пролетал.
Глава 9
Она постучала в дверь и подождала. Никто не открыл. Она снова постучала. Затем дернула дверь и поняла, что та закрыта изнутри.
Она сильно устала, совершив за ночь долгое путешествие сюда. Прислонившись к двери, она стала изо всех сил бить в нее ногой.
— Открой, черт возьми! — крикнула она, затем услышала, как щелкнул замок. Дверь отворилась.
На пороге стоял Мор, одетый в мантию бледно-голубого цвета. Он щурился от дневного света.
— А я думал, кто-то скребется, — сказал он. — Ты кажешься мне знакомой…
— Нора. Нора Вейль из Восточной Деревни. Я прошу прощения…
— Помню, — обрадовался Мор. — Ты была маленькой девочкой… Конечно! Однако, время летит. Прости меня, — он отступил назад. — Входи. Я сейчас приготовлю чай. Не обращай внимания на беспорядок.
Она прошла за ним через одну странную комнату в другую, столь же странную. Мор освободил ей место, сбросив что-то с кресла, и занялся чайником.
— Это ужасно… — начала девушка.
— Давай подождем, пока закипит чай, — строго сказал Мор. — Я не люблю слушать ужасы на голодный желудок.
Она кивнула и устроилась поудобнее, наблюдая, как старый колдун резал хлеб и сыр, заваривал чай. Руки его дрожали. Его лицо, изрезанное глубокими морщинами, было неестественно бледным. Он был прав; когда-то, много лет тому назад, он действительно видел ее еще девочкой, когда по пути куда-то останавливался у них в доме. Она помнила удивительно долгий разговор…
— Ну, вот, — сказал он, поставив тарелку и чашку на стол перед ней. — Подкрепись.
— Благодарю.
Во время еды она начала говорить. Рассказ получился бессвязным, но Мор не перебивал ее. Когда она опять посмотрела на него, она заметила, что цвет вернулся в его дряблые щеки, а рука с чашкой перестала дрожать.
— Да, это серьезно, — согласился он, выслушав ее. — Ты правильно сделал, что пришла ко мне.
Он поднялся, пересек комнату, подошел к маленькому темному зеркалу в металлической рамке.
— Пожалуй, надо сейчас же посмотреть на это, — он провел пальцами вокруг зеркала и что-то пробормотал.
Он стоял спиной к ней, загораживая зеркало, но она заметила, что в зеркале мелькают какие-то тени, затем увидела линию горизонта и какой-то смутный силуэт в воздухе. После этого картины замелькали, и девушка не могла определить, на что смотрит Мор.
Она лишь видела, как меняется освещенность при смене изображений. Наконец, Мор провел руками по зеркалу, и его заполнила темнота. Все изображения исчезли.
После этого Мор вернулся в свое кресло, поднял чашку, отхлебнул из нее, но ее содержимое ему не понравилось, и он, сделав гримасу, выплеснул все в огонь. Затем встал и приготовил свежий чай.
— Да, — повторил но, когда снова сел за стол. — Это весьма серьезно, надо что-то предпринять.
— Что?
— Не знаю, — вздохнул он.
— Не может быть, чтобы тот, кто изгнал демонов Дета…
— Это было давно. Тогда я мог бы легко остановить его. Но сейчас… у меня сейчас нет такого могущества, как раньше. Я уже устарел для этого. Но именно я отвечаю за случившееся.
— Как? Почему?
— Марк — не из нашего мира. Я принес его сюда еще ребенком. Это был единственный способ избавиться от Поля Детсона, последнего лорда Рондовал, который тоже был ребенком. А теперь, по иронии судьбы, человек, которого мы взяли в обмен на демона, представляет для нас большую опасность, чем тот, от кого мы избавились. Да, именно я отвечаю за это. И я должен что-то сделать. Но что — я не знаю.
— Кто-нибудь может помочь тебе?
Он коснулся ее руки.
— Мне надо остаться одному и подумать. Возвращайся домой. Прости, что я не предлагаю тебе остаться.
Она поднялась.
— Но ты ведь сделаешь что-нибудь?
