Светлана Борисова - Лживая птица счастья
— Кто старое помянет, тому глаз вон… Я так понимаю, что работы по звездолету уже на мази и вчерне все готово. Ник, скажи мне, почему ты так торопишься? Что с тобой происходит?
— Ты это о чем? Со мной все в порядке.
— Прекрати. Нечего делать из меня дурака, а высокомерия мне и самому не занимать.
— Успокойся. Давай не будем обо мне — это разговор еще не ко времени. Ты же хотел поговорить о Мари? Вот к ней давай и вернемся. Как ты уже понял, у меня нет ни минуты свободного времени, поэтому я прошу тебя присмотреть за ней и ребенком, пока я не освобожусь. Через полгода я заберу ее домой, а сейчас пусть немного отойдет от обучения. Мари действительно пришлось со мной нелегко.
— Да, уж! Тебе не кажется, что битье было все-таки лишним в обучении? Она уже не совсем малолетка, которой нужно вкладывать ума через задние ворота.
— Крейд! А ты хотел бы, чтобы я с ходу выдал ей меч и покромсал в капусту? Должна же она хоть немного научиться уворачиваться от ударов? Для этого и существует система подготовки ритен. Это традиционная система подготовки молодняка принятая в среде эрейской знати и она не одно столетие давала очень хорошие результаты. Может, со стороны она выглядит жестоко, но я другой не знаю. Искать что-то новое — у меня не было ни времени, ни желания. К тому же все делалось для пользы Мари…
— Благими намерениями…
— Я знаю, куда ими выстлана дорога, но это не тот случай. Я решил, что Мари должна иметь соответствующую физическую и ментальную подготовку, потому как неизвестно с чем вам придется столкнуться в глубоком космосе и на другой планете. Как мать моего ребенка, она должна уметь при случае защитить его. Правда, я провел с ней ускоренный курс ритен. Из-за недостатка времени вышло несколько жестковато, но тут я рассчитывал на Мари, зная, что у нее очень пластичная стойкая натура. Она удивительно быстро приспосабливается к новым обстоятельствам, вживаясь в новую роль. Этим она пошла в свою мамашу. Риза годами могла прикидываться кем угодно, уж кому это знать как не тебе. Так что не беспокойся за Мари: вне базы с нее быстро сойдет налет эрейских привычек.
Раздался треск стекла, Михаил аккуратно сложил на столик осколки бокала. По его руке стекала янтарная жидкость вперемежку с кровью.
— Ты так уверен в этом? Или тебе так удобнее думать? К твоему сведению, все не так просто, как ты мне преподносишь; ты затронул глубинные слои психики Мари и теперь от нее абстрагируешься, как будто она тебе подопытная зверушка, — Палевский смерил собеседника испытующим взглядом, и в его резком голосе послышалась осторожные нотки: — В чем дело, Ник? Почему ты все время говоришь так, будто скоро исчезнешь из нашей жизни? Ты настолько привязан к планете, что опять собрался поспать в хронокапсуле несколько сотен тысячелетий? Решил остаться на Земле и посмотреть чем дело кончится? Не понимаю. Вроде ты как мальчишка рвался в космос…
— Хватит!.. Со временем я расскажу тебе все, но не сейчас, потому наберись терпения… Прошу…считай, что это моя прихоть, — в глухом голосе Ника прозвучала такая горечь, что Палевский умолк, уже с откровенной тревогой глядя на генетического отпрыска. — Теперь о Мари: я полностью уверен в своих действиях. Сколько не пройдет времени, но у нее останется умение мгновенно принимать решения в острой ситуации и небывалая скорость движений при защите. К тому же теперь никто не сможет повредить ей с помощью ментала. Знание этого — достаточно оправдание для моих действий. Во всяком случае, в моих глазах, а тебе хочешь или не хочешь, но придется смириться с происшедшим.
Мрачный Ник протянул Палевскому салфетку и тот сдержанно поблагодарил его, вытирая кровь.
— Ладно, черт с тобой! Действительно, дело уже сделано, и поздно сожалеть о пролитом молоке.
И снова в воздухе повисла недоговоренность, но почему-то Михаилу не хотелось допытываться до истины, потому что его стали одолевать дурные предчувствия. Он погрузился в размышления, вкратце анализируя состоявшийся разговор с Ником, и он ему все больше не нравился. У него создалось стойкое ощущение, что он прощается с ними, пытаясь напоследок успеть переделать массу дел. А еще он почувствовал, что это никак не связано со сном в хронокапсуле.
«Чертов мальчишка! Напустил такого туману, что нет никакой возможности разобраться, в чем же дело, а он одна из ключевых фигур в политике. Его именем много дел раскручено, хотя он ведет себя как бирюк и почти не высовывает носа из своей норы. Нужно как следует расспросить Мари о нем. Может, ее слова что-нибудь прояснят, хотя сейчас не стоит ее нервировать…Черт, у вампирской расы скоро появится первый в истории младенец! Чудеса! Срочно нужно поставить девочку под плотный контроль. Может, перевести Мари в мой институт генетики, чтобы она находилась под непрерывным круглосуточным наблюдением специалистов?.. Хорошо, что Ника не будет дома, что-то мне подсказывает, что ему не понравится моя идея…»
— Скажи, ты все еще злишься на меня за смерть Ризы? — подняв глаза, нерешительно спросил Ник. Палевский, очнувшись, внутренне удивился такой перемене темы их беседы, но сдержанно ответил:
— Уже нет. Столько лет прошло с той поры, что все поросло быльем. Я не сержусь на тебя, и это правда. При здравом размышлении, я даже благодарен тебе. Ведь я прекрасно понимаю, что на самом деле ты спас меня от гибели. Впрочем, я всегда это знал, еще при нашей первой встрече, только не хотел признавать очевидного факта. Знаешь, давай больше не будем упоминать Эльжбету и поганить себе настроение, как я понимаю, она и тебе немало испортила крови?
— Да, ты прав. А тебя никогда не раздражало сходство Мари с матерью? Причем настолько, что тебе временами хотелось бы её убить?
— Нет. Мари с самого начала для меня никак не ассоциировалась с Эльжбетой. Есть, конечно, определенное внешнее сходство, но это все, — ответил удивленный Палевский.
— Что ж… тебе повезло. Точнее, Мари повезло…
— Ник, сколько тебе лет на самом деле? — мягко спросил Палевский, заинтересованно подавшись к собеседнику. В его зеленых глазах вспыхнули золотисто-коричневые искры.
— А в чём дело? Почему ты вдруг заинтересовался моим возрастом?
— Ты можешь ответить на четко сформулированный вопрос? Если не хочешь, то так и скажи.
— Что настолько непохож на взрослого? По речам или поступкам?.. В общем-то, нет смысла скрывать… через год тринадцатого июня мне исполнится семьдесят.
— Так я и думал. Ты ровесник Томаса Штейна, — торжествующе произнес Михаил, откидываясь на спинку скамейки. — Правда, тот слегка постарше будет, тому в апреле исполнится семьдесят восемь, — и вкрадчиво добавил: — А почему тебе так мало реальных лет? Ты часто спал в хронокапсуле?.. Ну, в общем-то, я тебя понимаю, хотя ты мог бы заняться полезным делом, например, руководить вампирским сообществом. Разве тебе не хотелось быть у руля власти? Ты же принц из королевской династии и наверняка тебя с младых ногтей приучали к правлению.
