Юрий Никитин - Начало всех Начал
Голос умолк, а воспламененный духом Сим тут же начал торопливо загибать пальцы.
— Выходит, запретов дано семь?.. Нельзя поклоняться идолам, как делали отступники, нельзя хулить Творца, нельзя убивать и самоубиваться…
Яфет покосился на Хама и добавил:
— Четвертый запрет — прелюбодеяние. Пятый — нельзя воровать…
Сим кивнул, перешел на другую руку и загнул там палец:
— Запрет есть мясо, отрезанное от живого животного. Ну, мы этого никогда не делали…
— А нефилимы? — напомнил Яфет. — Они всегда ели от живого… А от них и другие начали. Так что этот запрет в самом деле нужен.
— И еще, — сказал Сим и загнул седьмой палец, — последний, седьмой завет: мы должны быть праведными судьями.
Хам сказал удивленно:
— Сим, ты что? Господь дал нам только три заповеди: не вкушать кровь, не убивать, а, напротив, размножаться. Все остальное ты выдумываешь!
Сим сказал напряженно:
— Да нет, не выдумываю. Просто думаю над Его словами и… продумываю дальше.
— Брось дурить, — сказал Хам уверенно. — Если бы Он захотел дать еще заповеди, сказал бы сразу. Думаю, даст потом. Уже не нам. Нам бы к этим привыкнуть…
Яфет проговорил напряженно:
— Творец велел плодиться и размножаться, ибо к Нему придем, если земля будет заполнена людьми. Я не знаю еще, как это связано, однако должны исполнять Его заветы. Он знает, что нужно, только нам объяснить не может.
Ной перевел дыхание, душа трепещет от осознания грандиозности задачи, только сейчас начал ощущать все ее величие, в ковчеге было не до того. И почти сразу же прозвучал Голос, на этот раз слышимый только ему одному:
— Вы жили и трудились на ковчеге, как никогда и никто раньше в прошлом. Но отныне ваша жизнь… и всех людей на земле будет протекать в таком же тяжком труде. Праздность — великий соблазн. Человек тратил свободное время не для размышлений о Высоком, а для удовлетворения животных страстей. Отныне заботы о выживании у вас будет еще больше… У всех вас…
— Господи, выдержим ли?
— Я даю вам основы, — произнес Голос, — тебе кажутся трудными? Но это только скелет, на котором держится все. Наращивать мясо будут твои потомки, им дам более сложные запреты… а их потомкам — еще более трудные. Запомните… вы сейчас — все человечество! Вы лучшее из того, что было, но не лучшие из возможного. Потому соблюдайте заветы… иначе гнев Мой будет страшен. Вы должны сами или через детей стать лучше, чем вы есть…
Хам крутился на месте, осматриваясь, на лице восторг, в глазах ликование. Яфет ожидал, что младший брат заявит, что наконец-то не нюхает навоз, однако Хам сказал потрясенно:
— Только в последние дни перед потопом я видел так далеко!.. Что за новый мир, в котором нам жить? Или раньше воздух был такой мутный?
— Скорее, — сказал Яфет практично, — влажный. Теперь намного суше, чувствуешь? Но это наш нынешний мир. А за время страшного путешествия по волнам, от которого до сих пор мороз по коже, тот старый мир…
— Допотопный, — сказал Хам весело.
— Допотопный, — согласился Яфет, — за это время так потускнел, что пройдет каких-нибудь пара сот лет, и покажется сном. Говорят, Адам в конце жизни уже и сам не верил, что жил в раю и что с ним разговаривал сам Творец.
Сим произнес строго:
— Не это важно. Важно, чтобы мы следовали Его путями по Его заветам. Он дал нам основу, без которой невозможно общество людей. Без нее снова вернемся в стадо животных или в стаю зверей. Во всяком случае, я твердо буду следовать Его заветам.
— И я, — сказал Яфет.
— И я, — сказал Хам бодро и ухмыльнулся: — А как же!
Ной тоже озирал мир, далеко мелькнул зад последнего убегающего животного, неожиданно посетила мысль: Господь велел, кроме всякой твари по паре, взять еще семь пар чистых и по паре не чистых, хотя для продления рода хватило бы и одной пары. Здесь какой-то намек, но хватит ли у него мудрости разгадать…
Перед глазами мелькнуло лицо Еноха, этот праведник часто рассказывал про Адама и на его примере строил поучения. Так вот Енох часто рассказывал про жертвенник, который Адам построил для приношения в жертву Господу…
— Сим, — крикнул он, — Яфет, Хам!.. Быстрее собирайте камни, большие и малые.
— Да, — ответил Сим послушно и пошел в сторону гряды с большими камнями.
— Принесем, — ответил Яфет и пошел за братом.
— А зачем? — спросил Хам, но тоже пошел с ними и притащил первым самый огромный и тяжелый. — Вот! Годится?
— Хорош, — одобрил Ной. — Он подойдет для основания жертвенника.
— Жертвенника? Что это?
— Мы отдадим Господу, — объяснил Ной, — то, что намеревались оставить себе. А нам придется поголодать, пока не добудем себе пищу здесь… на новой земле. Надо учиться смирять свои страсти и… ограничивать себя.
— А-а-а, — протянул Хам, — ты про тех, кто еще в клетках… Тогда зачем еще другие камни? Этот большой, плоский…
— Камней должно быть много, — объяснил Ной. — Кто ставит жертвенник из одного камня, тот пренебрегает своим Творцом. Возводя жертвенник, человек кладет камень за камнем, тем самым поднимая всю землю! Так мы поднимаемся ко Всевышнему, а Он тем самым приближается к нам. Мы сами Его приближаем к нам! Своей волей, своим трудом, своими усилиями…
Хам почесал в затылке.
— Понял. Хоть ты и не так просто рассказываешь, как Сим, но тоже ничего, понятно.
Он захохотал жизнерадостно и побежал за новыми камнями. Жертвенник собирали, как Ной и велел, терпеливо и камень за камнем, укладывали так, чтобы жертва не соскальзывала и чтоб кровь стекала свободно, не задерживаясь в выемках и щербинках.
— Все отдаю тебе, Господи, — сказал Ной и вонзил нож в горло жертвы. — Только прошу тебя, не делай больше с людьми такого, как Ты сотворил с родом человеческим!..
Он возложил руки на животное, отождествляя себя с ним, с приносимой жертвой, и ощутил, что его душа в самом деле поднимается и устремляется к Творцу. В груди нарастала сладкая щемящая боль, в глазах защипало, он чувствовал, как выкатываются горячие слезы, и даже ощутил горько-соленый вкус на губах.
— Я понял, Господи, — прошептал он. — Возьми меня всего… прими в жертву! Сделай со мной все, что хочешь… но пощади детей моих и всех тех, кто пойдет от них! Не со зла ведь творили, по неразумности, это же дети, хоть и взрослые…
И вся земля, все твари земные услышали, хоть и не поняли, могучий Глас с небес, но его услышал и понял Ной:
— Не стану больше проклинать человека, ибо сердце человека таково не от зла, а от юности.
Ной судорожно перевел дыхание. В детстве зла еще нет, мелькнула мысль, но в юности усиливается желание того, что человек может получить для себя. Получить любой ценой. В юности в человеке впервые сталкиваются темные силы плоти и светлые силы духа. Противоборство может склонить его на ту или другую сторону. Вон люди, жившие до потопа, почти полностью поддались могучим силам плотских желаний, но можно и удержаться… хотя это и очень трудно. И еще не раз человечество будет опасно близко подходить к полному растлению…
