Князь Барбашин 3 (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович

Под весом переправляющихся войск мост ходил ходуном и прогибался, но не сломался, и едва последний конь сошёл с него, как он вновь вернулся к привычному своему состоянию: едва заметному колыханию на сонной воде.

Высокий и худощавый Юсуф никогда не был богатым человеком, однако и никогда не бедствовал. Жильём для него служила глинобитная халупа на краю города да небольшая юрта, с которой он выезжал на пастбища, пасти своё небольшое стадо. Жизнь текла размеренно: жена рожала детей, овцы плодились и у семьи были свой кумыс и своя брынза. Иногда Юсуф покидал Сарайчик не для пастьбы, а по каким-то своим делам, но больше, чем пару месяцев не отсутстввал никогда. Зато однажды после такого отсутствия привел с собой жеребую кобылу, от которой получил прекрасного иноходца. С соседями был приветлив, избегал конфликтов и был очень набожен. Так что никто из знавших его даже не догадывался, что Юсуф был не просто жителем города, а служил курьером у человека, который клялся на коране в верности вовсе не бею Саиду, а самому бию Агишу. И отлучался он из города с донесениями, за которые можно было легко лишиться собственной головы. Зато и платили за такую службу куда лучше, чем обычному горожанину.

И так получилось, что человек бия тоже наблюдал за уходом войска и смог сопоставить виденное и знаемое. Ведь зачем армии, идущей на казахов, уходить на правый берег Джаика? Незачем! А вот если он идёт против Агиш-бия, то в самый раз.

И Юсуф, оседлав своего иноходца и прихватив заводного мерина, рванул в степь, с надеждой обойти по большой дуге (дабы не попасть на глаза разъездам) и обогнать армию Саид-Ахмеда. И ему это удалось, ведь армия, растянувшись тёмной змеей на пару фарсахов, медленно ползла среди необозримых россыпей песка и отложений бесплодной глины от оазиса к оазису, к вечеру обращаясь в разбитые на траве шатры, в полукруг поставленные повозки и кучки сгрудившихся у костров людей, проходя за сутки всего пять или шесть фарсахов. Он же гнал и гнал коней, ловко перепрыгивая из седла в седло и первые три дня питаясь только тем, что не требовало долгой варки. И поэтому в стан Агиш-бия Юсуф примчался на несколько суток раньше, чем на горизонте появились первые разъезды армии Саид-Ахмеда. И это позволило бию сняться с временного лагеря и со всеми своими наличными силами добраться до места, удобного для переправы, где его воины спокойно заняли господствующие позиции. Именно тут Агиш-бий и решил дать генеральное сражение много возомнившему о себе родственнику, рассчитывая напасть на бея во время его переправы через Итиль.

Но Саид-Ахмед, догадываясь о планах бия, легко перехитрил того и переправился на другой берег значительно выше по течению, там, где многие из ногайцев считали это малоудобным. Так что переправа большого войска прошла спокойно и без помех, тем более что на помощь бею пришли русские союзники, пригнавшие из низовьев Волги целую флотилию стругов. Кроме помощи, русичи привезли и запрошенные Саидом железные изделия, которых всегда не хватало в Орде: сто тысяч гвоздей сапожных, три тысячи гвоздей сёдельных и почти пять сотен топоров, которые вообще-то считались товаром заповеданным. Но чего не сделаешь ради ратной помощи! Для Саид-Ахмеда же, отдельно, привезли и гравированный золотом зерцальный доспех, хорошо держащий стрелы.

В общем, русские выполнили свои обещания полностью, и теперь бею оставалось лишь пойти и разбить войска бия. Вот только сил у последнего было больше, чем у сына Мусы, так что мало кто удивился, когда Агиш решил дать бой мятежному бею, даже не вступая с ним в лишние, по его мнению, переговоры. План свой он строил на обходе неприятеля с двух сторон, и потому сосредоточил основные силы своей рати на флангах. Сам же бий разбил свою ставку на холме за центром собственного войска, где и находился безотлучно вместе с ханом Шейх-Ахметом.

Саид-Ахмед, разгадав нехитрую задумку родича, лишь хищно усмехнулся и мановением руки послал в бой значительно усиленный по сравнению с флангами центр своего войска, надеясь разорвать вражескую армию надвое. Его воины неслись с твердым желанием победить, однако увы, центр бийского войска устоял, хотя и слегка прогнулся под напором атакующих. А потом в бой вступили фланги и победа медленно, но верно стала перетекать на сторону Агиш-бия. Казалось, полное окружение уже стало неизбежным и Саиду нужно трубить отход, признавая поражение, но тут в бой вступили боевые струги русской флотилии.

Да, правый берег Волги был слегка высоковат, но стоящие на судах мортиры принялись забрасывать конные сотни бия разрывными бомбами и бомбами с горючей смесью. А потом высадившиеся на берег и поднявшиеся на кручу стрельцы произвели в них же пару залпов из пищалей, прежде чем спасительно сигануть обратно к урезу воды. Взрывы бомб и пищальные залпы заставили смешаться атакующих конников в кучу, чем немедленно и воспользовались воины Саид-Ахмеда. Битва вновь вернулась к своеобразному статус-кво, где оба центра упорно бились, а левые фланги у обоих войск были уже разбиты. И вот тут Саид-Ахмед показал, что как полководец, он на голову выше своих визави, ибо он смог, а его противники не смогли определить тот момент, когда даже слабый удар меняет всю картину боя. Агиш бросил свой резерв слишком рано, и он сгорел в пламени сражения, так и не сумев передолить его исход. А вот конница бея ударила в нужном месте и в нужное время, одним ударом опрокинув дрогнувший тумен, после чего рысью помчалась в тыл сражающемуся центру.

А час спустя лишь пыль за горизонтом указывала на места погони победителей за побеждёнными. После отчаянной рубки воины Саид-Ахмеда преследовали бегущих до той поры, пока их кони не захрапели от усталости. И только тогда они прекращали свой безумный бег и поворачивали назад, успев набрать себе и полону, и оружия, и коней. Победа была полная, но она не вызывала радости у бея. Оценив потери и оглядев оставшихся в строю, Саид-Ахмед понял, что город ему не взять. И Гостинный двор, где укрылись русские тоже. Слишком мало он взял с собой воинов. И слишком упорно бился проклятый Агиш. А значит придётся ему соблюдать договор и признавать хаджи-тарханским ханом хуссейнова ублюдка. И готовиться к новым боям с родичем. Уж кто-кто, а он-то хорошо знал, что Агиш не отступится от заветной мечты. А значит, впереди предстоит ещё не одна битва.

Однако неделю спустя русские союзники вдруг представили перед взором бея живого, но сильно израненного хана Шейх-Ахмета, вызвав у того бурю разнообразных чувств. В первые мгновения он даже пожалел, что русские спасли Ахматовича и хотел умертвить его сам, но потом задумался: а чем он хуже Агиша? Разве не сможет он уговорить биев и мурз признать старого хана Большой Орды ханом орды Ногайской, как когда-то признали его младшего брата Хаджике? Да, это было нужно бию, а Саид-Ахмед бием не был. Но кто сказал, что он им не может стать? А там...

Шейх-Ахмет стар, но у него есть много сынов, один из которых, Шейх-Хайдар, постоянно находился при отце. И если он не пал в битве, то одну из своих дочерей Саид-Ахмед с радостью отдаст за Хайдара, пусть и младшей женой. Ведь кто сказал, что наследником Орды станет кто-то из его старших сыновей? Уж гюрген хана и беклярбек Саид-Ахмед сможет присмотреть за царевичами. И воспитать внука истинным воином и правителем!

Так закончилась эпопея с претендентами на трон Хаджи-Тархана. Мамай и Ислям-Гирей ушли в степи между Доном и Волгой, Агиш-бий убежал в северные кочевья, а Чонгар-Гирей, прослышав о событиях в степи, не стал дожидаться прихода ногайской орды с русскими отрядами и предпочёл сам покинуть ставший вдруг таким негостеприимным город. Маленького Махмуда бин Хуссейна нарекли ханом, а бывшие изгнанники, оставшиеся в тяжкую годину верными малютке и ушедшие с русским послом, по возвращении приступили к наведению порядка и наказанию тех, кто поставил не на победителя. В результате множество ханских аристократов лишились своих имений, должностей, а то и голов, а в окружении нового хана стало как-то слишком много русских дворян и дьяков. Более того, убедившись в том, что обороняться на острове куда сподручней, чем в нынешнем Хаджи-Тархане, юный хан, в лице своих советников, задумался о переносе места столицы. По его просьбе из Руси прибыли каменных дел розмыслы, которые внимательно исследовали остров, и лишь после того выдвинули на утверждение свой проект. Но прежде чем новый город засиял над волжскими водами, прошло немало времени, так что первые годы своего правления хан Махмуд провёл в старом и полупустом Хаджи-Тархане.