Ожерелье дракона - Татьяна Андреевна Бердникова
Арчи чуть слышно вздохнул. Можно подумать, он когда-то не был настороже! Да только тем и занимается, что подозревает всех и каждого, ждет подвоха каждую секунду! Эх, хоть бы раз довелось попасть в компанию людей, рядом с которыми можно расслабиться…
Сейчас явно не тот случай. От наемницы можно ждать всего, чего угодно – она вроде бы боится, но вдруг это не более, чем игра? От Джона Кэмпбела, известного также, как Джон Барракуда и вовсе каждую секунду можно получить нож в спину. Не за красивые же глаза он получил такое хищное прозвище! Да еще и призраки эти, или что тут за нечисть…
– Эй, Барракуда… – мужчина решительно шагнул к картине. Молодой человек замер, глядя на него с изумленным недоверием.
– Что еще?
– Вы обратились ко мне, как к капитану Рику… – Джон неловко улыбнулся и, мотнув головой, несколько раз кашлянул. Арчибальду хотелось надеться, что молодой дурак сам понял, насколько не ко времени он высказал свою радость.
– Так, э… думаете, ее все-таки стоит сдвинуть?
Хищник вновь не сдержал вздоха.
– Я думаю, – медленно проговорил, почти процедил он, – Что картину следует снять. Если из-за нее веет воздухом – существует вероятность обнаружить проход. Кроме того, мне все-таки не очень приятно смотреть на портрет без портрета… или тебе это нравится?
– Мне так точно не нравится! – вступила Нэйда, не спеша, впрочем, приближаться к картине, – Будь моя воля – я бы не только сняла ее, я бы ее еще и сожгла… Эй, красавчик! Ты говорил, надо сжечь кости?
Джонни, явно удивленный таким к нему обращением (Арчибальда оно тоже изумило – с объективной точки зрения мужчина полагал молодого Кэмпбела совершенно обычным), с растерянным видом указал на себя пальцем, и тотчас же закашлялся.
– Я… ну, я… я же не эксперт в таких делах! – наконец, нашелся он, – Я говорю, что видел в кино, не более. Да и в любом случае – картина не кости.
Нэйда скривилась, но говорить ничего не стала. Арчи, шагнув ближе к картине, в раздумье скользнул кончиками пальцев по ее раме. Ничего особенного, дерево, как дерево, ничего странного или подозрительного. Вот только темное пятно на том месте, где должен быть изображен человек, немного смущает.
Откуда-то дохнуло холодом, и Хищник машинально запахнул плотнее пальто. Тут же вновь заскрипели доски над головой, и закапала незримая капель. Вспомнив, чем этот невинный звук обернулся в прошлый раз, мужчина незаметно куснул себя за губу. По коже побежали мурашки, которых показывать он не хотел ни под каким видом, предпочитая и дальше разыгрывать карту холодного, бездушного убийцы. Этот образ за столько лет стал ему настолько привычен, так слился с его существом, что сам Молле уже затруднился бы определить, где заканчивается маска и начинается он сам.
Не дожидаясь Джона, он легко сжал раму картины снизу и немного приподнял ее. Парень поспешил на помощь, спешно ловя наклонившееся полотно и тоже поддерживая его. В какой-то момент, опуская картину вниз, Арчибальд глянул на него и заметил что-то нехорошее в светлых глазах. Подозрения превратились в уверенность. Поворачиваться спиной к этому молодому человеку мужчина бы не стал.
– Вообще, я ожидал проход.
Кэмпбел-младший, хмурясь, уставился на небольшое отверстие в стене, из которого явственно тянуло свежим воздухом. Именно его скрывала все это время картина, именно к нему они надеялись пробраться… и разочаровались, достигнув цели.
– Паршивенько… – девушка тяжело вздохнула, поднося колеблющееся пламя свечи ближе, – Может, надо как-то стенку сломать, а?
Арчибальд собирался что-то сказать, хотел приблизиться к стене и внимательнее изучить отверстие в ней, но сумел сделать только шаг. На втором его правую ногу пронзило острой болью, и мужчина, не сдержав слабого стона, склонился, цепляясь за нее.
Что происходит, он не знал. Этого не знали и его спутники – на лицах обоих отобразилось самое искреннее беспокойство, немного удивившее его. Разве не жаждали они расправы над ним? Разве не готовились в любую секунду броситься и… сделать что-то. Что – он не знал, но был уверен, что хорошего ни от наемницы, ни от старого врага ждать не стоит.
– Что с тобой? – Нэйда, хмурясь, опустила свечу ниже. Молле рефлекторно опустил взгляд на свою ногу, ожидая увидеть кровь, как бывало уже не единожды, ожидая обнаружить пулевую рану, пронзившее ногу копье, зубы хищного зверя – да что угодно, могущее оправдать боль! Но нога казалась целой. Штанина не была повреждена, кровь на ней не выступила, да и по некотором размышлении Арчи сообразил, что не ощущает иных следов ранения. Нет, на него никто не нападал, никто не пытался ранить… все было гораздо хуже – боль шла изнутри. Это случилось с ним впервые, но причины мужчина понял мгновенно, а поняв, мрачно подумал, что, должно быть, с этого и начинается старость.
Это не была рана, по крайней мере, не сегодняшняя, не сиюминутная рана. Это была только память о прошлом ранении, память удивительно сильная, словно кто-то сжал конечность холодными пальцами.
– Старые раны, – буркнул Арчи, надеясь, что иных вопросов не последует.
Надежды опять не оправдались. Молодой Барракуда, шагнув вперед, нахмурился, сам вглядываясь в ногу своего неприятеля.
– Старые раны так не болят… – медленно выговорил он, – Они ноют на погоду, напоминают о себе… но боль от старых ран не бывает резкой. Вас… как будто ударили.
– Ударили?..
В этом Молле отнюдь не был уверен. Удар он бы ощутил, тут сомневаться не приходилось, даже если бы нанесен тот был призрачной рукой, но ничего похожего не было. Была только боль, острая и холодная, исключительно неприятная.
– Надо… – он попытался мыслить разумно, – Надо все-таки пробить стену. Вдруг за ней нас ждет что-то… обнадеживающее?
Нэйда нервно огляделась. Они находились, вне всякого сомнения, в кладовке, где могли бы храниться подсобные инструменты, но ничего подходящего в пределах досягаемости свечного света не наблюдалось.
– Хотя бы швабру, – Джон, тоже озираясь, пожал плечами, – Или ведро – им есть шанс пробить стену.
Девушка без особой уверенности кивнула и на всякий случай отступила
