По серебряному следу. Дворец из стекла - Корнелия Функе
– Когда ты касаешься цветов или нитей, ольховый эльф знает, что ты здесь. Попроси Джекоба рассказать, каково это – быть его пленником. Игрок воткнул ему в висок серебряную булавку и выдерживал в одном из своих застенков как свежее мясо. А может, у этого Воина тоже есть парочка зеркальцев вроде Шестнадцатой, которые всех превращают в серебро.
– Будет уже! – набросился на нее Неррон. – Я не чертов оборотень и не вижу ничего из того, что ты описываешь. И что теперь?
– Иди по моим следам. – Она так ловко спрыгнула с обшарпанной статуи, что трава под ее лапами почти не зашуршала. – Ловушки не везде. Наше счастье, что ольховый эльф здесь недавно. Пока будешь идти след в след, ты в безопасности.
Такая бесшумная. Ржаво-красная среди всей этой зелени, она все же умела сделаться невидимой. Прижавшись к земле, Лиса кралась к дальним стенам.
Неррон испытывал сильное искушение пренебречь наставлениями Лиски и искать свой путь, но чувствовал колдовство, которое она описывала, хоть и не видел его. И вот он, скрипя зубами, вслед за ней выделывал все эти кажущиеся бесполезными петли, пока Лиса наконец не остановилась между крайних могил, пригнувшись за одним из серых камней. Неррон снова насчитал четверых стражников над воротами и еще троих – перед ними. Непросто концентрироваться на них, сидя среди могил. Надгробий было точно больше сотни, и некоторые, похоже, совсем свежие.
Ворота стояли открытыми, а стражники перед ними, казалось, очень устали и скучали. Из крепости им что-то крикнули, они обернулись на голос, и Лиска шмыгнула к одному из каменных фонарей, высотой в человеческий рост, стоящих недалеко от ворот на обочине дороги из Какеи. Неррон последовал за ней, один стражник оглянулся, но фонарь вовремя скрыл гоила от его глаз. Свежая копоть на сером камне говорила о том, что фонарь прошлой ночью горел.
– Жди здесь, – шепнула ему на ухо Лиска. – Я помогу тебе пройти мимо стражников. – Когда она была в лисьей шкуре, голос ее обжигал как крапива. – А потом каждый займется разведкой сам по себе.
Отлично. Я уже сыт по горло твоим петлянием. Слова вертелись у Неррона на языке, но Лиска приняла человеческий облик раньше, чем он успел их произнести. Затем она вышла из-за фонаря и направилась к открытым воротам, и Неррон даже не спросил, что она, задери ее все черти в недрах земли, задумала.
Стражники были одеты как самураи: в шлемах с воинственными мордами, кожаных защитных нагрудниках и в рубахах и штанах с красно-черным узором. Ремесленники войны.
И все же.
Пройти мимо них для Лиски оказалось проще простого. Как только один из них на ломаном альбийском велел ей остановиться, она обернулась зверем:
– Кицунэ!
Лица стражников застыли от страха, как железные гримасы на их шлемах. Даже рабочие, побросав инструменты, в ужасе таращились с бамбуковых лесов.
Лиска миновала стражников раньше, чем они выхватили мечи из ножен. Все трое, когда прошел первый испуг, спотыкаясь, бросились за ней, и Неррон, прошмыгнув в ворота, впервые увидел всю роскошь главного здания. Это был громадный четырехэтажный дворец, каждый этаж был у́же предыдущего и венчался сильно изогнутой, как у пагоды, крышей, опирающейся на посеребренных драконов. Стражники, которых Неррон видел на крыше, неотрывно глядели только в сторону исчезнувшей Лиски, и никто не преградил дорогу Неррону. Тишина за стенами, несмотря на затеянную стройку, по-прежнему отдавала упадком, и гарнизон крепости, похоже, действительно был небольшим. Затаившись под отсеком строительных лесов, Неррон поискал взглядом Лиску, но она как сквозь землю провалилась, словно и правда была злым духом в лисьем обличье. Многие охотники за сокровищами утверждали, что Джекоб Бесшабашный так успешен только благодаря Лиске, и на долю секунды Неррон поймал себя на мысли, что не отказался бы от подобной тени, но не в ржаво-рыжей лисьей шкуре, а с переливающейся чешуей, как у ящериц, которых гоилы держат у себя вместо собак.
Лиска направилась налево, где у конюшен и хозяйственных пристроек ей было легче оторваться от стражников. Это давало ему фору в исследовании главного здания, и будет удачей, если на прислуге ольховый эльф экономит так же, как и на стражниках.
Четыре парящие одна над другой, как у пагод, крыши выглядели так, словно по ним можно вскарабкаться к самому небу, а когда Неррон увидел подпирающих крыши драконов, недавно покрытых серебром, в нем заговорил охотник за сокровищами. О, исследовать это здание будет увлекательно! И Бастард найдет зеркало раньше Лиски.
8
Очень давние враги
Лиска искала не зеркало. Она никогда их не любила, эти стеклянные двери между мирами, хотя они и привели к ней Джекоба. Но они же своим ненасытным стеклом и отнимали его у нее снова и снова. Нет, она собиралась найти ольхового эльфа, о котором рассказывала Шестнадцатая. Она взяла его след еще у ворот, такой же явственный, как в другом мире, когда она искала Джекоба на запустелом острове Игрока. Серебряный след привел ее мимо конюшен и мастерских во двор, откуда открывался вид далеко за окрестные горы. Из-за недавно посеребренных заново зубцов до нее донеслись два голоса – мужских голоса, отдающие серебром, как и след, на который она вышла. Лиска пошла на эти голоса вниз по крутым ступеням в обнесенный высокими стенами сад, чья красота на миг почти заставила ее забыть, зачем она здесь. Лису поразило, что в месте еженощного убийства обнаружился сад, где все воспевало жизнь и рост. Однако увядающие цветы, мимо которых она кралась, быстро напомнили ей о том, что смерть присутствует и здесь.
Двигаясь от камня к камню, ища укрытие среди аккуратно подстриженных кустов азалии, под тихо шелестящим на ветру бамбуком, Лиса ощущала под лапами корни кедров, а на шерсти – лепестки пионов. Те, на чьи голоса она шла, ничего не знали ни о смерти, ни об увядании. Их выдавали ладони, шестипалые, как у всех бессмертных. Собеседники сидели на коленях в тени вишневого дерева у покрытого черным лаком столика. Когда Лиса подкралась ближе, старая служанка наполняла стоящие перед ними керамические чашки бледно-золотым чаем. Приникнув к земле под кустом хризантем, растущим меж педантично уложенных в определенном порядке камней всего в нескольких шагах от столика, Лиска уловила аромат жасмина.
Да. Они действительно вернулись. Лиса затаилась под ветками, усыпанными белыми цветами. Навострив уши, направив взгляд на бессмертных, она так беззвучно слилась с тенями, что ее не замечали даже птицы, которые выклевывали насекомых из трещин в камне в паре метров от нее. Бессмертные говорили на альбийском, хотя старший из них был в золотом кимоно и выглядел так, будто родился на этих островах.
– Я так и не понял, зачем ты здесь, – услышала голос Лиса. – Чтобы снова напомнить мне, что без твоих зеркал мы бы не ускользнули? За прошедшие века ты ни разу не упускал возможности напомнить нам об этом, и все мы за спасение так или иначе тебе заплатили. – Он был плотного телосложения, лет пятидесяти, если по наивности верить внешности с коротко стриженными седыми волосами, узкими бесцветными губами и глазами, наблюдающими за собеседником из-под
