Железное пламя - Ребекка Яррос
Его ухмылка так бесила, что я сжала кулаки, – просто так, лишь бы чем-то заняться.
– Эй, не хотелось бы портить такой важный момент, – громко прошептал Боди где-то слева от меня, – но это был последний звонок. То есть сигнал для нас, что пора начать этот кошмар.
Ксейден бросил на кузена выразительный взгляд, но кивнул. Восемь человек одновременно вышли к центру ротонды.
У меня перехватило горло, когда со двора донесся голос, зачитывающий список погибших.
– Я не умру сегодня, – прошептала я себе.
– Очень надеюсь, что ты прав, – сказал Гаррик Ксейдену, когда мы застыли перед открытой дверью. – Было бы прискорбно проучиться все три года, а потом сдохнуть в день выпуска.
– Я прав.
Ксейден шагнул наружу, и мы все последовали за ним на солнечный свет.
– Гаррик Тэвис. Ксейден Риорсон. – Голос капитана Фитцгиббонса, который зачитывал список погибших, разносился над головами построившихся кадетов.
– Мне очень неловко, но! – воскликнул Ксейден.
И все повернулись в нашу сторону.
Глава 4
Поскольку драконы свирепо охраняют как своих детенышей, так и любую информацию об их развитии, о периоде Сна-без-сновидений известно всего четыре факта. Во-первых, это важный период быстрого роста и развития. Во-вторых, его продолжительность варьируется от породы к породе. В-третьих, как следует из названия, это сон без сновидений, и, в-четвертых, они просыпаются голодными.
Полковник Каори. Полевое руководство по драконам
В тот момент, когда мы шли к помосту – Ксейден на два шага впереди всех, – мое сердце стучало быстрее, чем колибри машет крылышками. Ксейден двигался без страха, его плечи были расправлены, голова высоко поднята, но гнев виделся в каждом целеустремленном шаге, в каждой напряженной линии его тела.
Я тоже подняла подбородок и сосредоточилась на помосте впереди, гравий хрустел под моими ботинками, и этот звук заглушил не один вздох удивления от кадетов по левую руку от меня. Может, я и не обладала уверенностью Ксейдена, но вполне могла ее изобразить.
– Вы… не умерли.
Капитан Фитцгиббонс, писец квадранта всадников, поглядел на нас широко раскрытыми глазами из-под серебряных бровей и выронил список погибших, а его обветренное лицо стало такого же бледно-кремового цвета, как и его форма.
– Очевидно, что не умерли, – ответил Ксейден.
Комендант Панчек, с раскрытым ртом повернувшийся к нам, выглядел почти комично. А через несколько секунд моя мать и полковник Аэтос поднялись, загораживая ему обзор.
Есиния шагнула к списку погибших – даже отсюда было видно, как широко распахнуты ее глаза под кремовым капюшоном. Наклонившись, она потянулась к свитку и быстро сложила пальцы в несколько знаков.
«Я счастлива, что ты жива».
«Я тоже», – ответила я, и тут меня охватило тошнотворное чувство. Знает ли Есиния, чему на самом деле учит ее квадрант? За те месяцы и годы, что мы учились вместе, никто из нас не имел ни малейшего представления об этом.
С каждым нашим шагом щеки полковника Аэтоса все больше краснели. Он внимательно оглядывал нашу группу из восьми человек, несомненно, отмечая, кто здесь есть, а кого нет.
Генерал Сорренгейл на мгновение задержала на мне взгляд, и край ее рта при этом дернулся чуть вверх. Это выражение чувств я со страхом определила как… почти гордость, но затем она вновь профессионально скрыла все эмоции, вернувшись на дистанцию, которую безупречно соблюдала в течение последнего года. Открывшись лишь на один удар сердца. Однако мне хватило этого, чтобы понять: я была права. В глазах моей мамы не было гнева, страха или шока. Только облегчение.
Она не участвовала в плане Аэтоса. Теперь я точно это знала.
– Не понимаю, – сказал Фитцгиббонс двум писцам, стоящим позади него, а затем обратился к Панчеку: – Они не мертвы. Почему их имена передали для списка погибших?
– Почему они были внесены в список погибших? – спросила моя мать полковника Аэтоса, сузив глаза.
Мимо пролетел холодный ветерок, и хотя он принес кратковременное облегчение от удушающей жары, я знала, что он означает: генерал в ярости. Я непроизвольно посмотрела в небо, но там все еще царила мирная синева. По крайней мере, мать не вызвала бурю. Пока что.
– Они пропали шесть дней назад! – прорычал Аэтос, и с каждым гневным словом его голос становился все громче и громче. – Естественно, мы объявили их погибшими, но, очевидно, нам следовало бы обвинить их в дезертирстве и неисполнении обязанностей.
– Вы хотите обвинить нас в дезертирстве? – Ксейден поднялся по ступенькам на помост, и Аэтос отступил на шаг, в его глазах мелькнул страх. – Вы послали нас в бой и собираетесь вменить нам дезертирство?
Ксейдену не нужно было кричать, чтобы его голос разносился над всем строем.
– О чем он говорит? – спросила моя мама, переводя взгляд с Ксейдена на Аэтоса.
Ну что ж, погнали…
– Понятия не имею, – пробурчал Аэтос.
– Мне было поручено вывести отряд за пределы чар в Альдибаин и сформировать там штаб для Военных игр Четвертого крыла, что я и сделал. Мы остановились передохнуть на ближайшем к границе озере, и на нас напали грифоны. – Ложь слетала с языка Ксейдена так же легко, как и правда, что одновременно впечатляло… и бесило, потому что мне он врал ровно так же.
Мать моргнула, а густые брови Аэтоса сошлись в линию.
– Это было внезапное нападение, и они застали Деи и Фуэл врасплох. – Ксейден слегка повернулся, как будто разговаривал с крыльями, а не докладывал ситуацию руководству. – Они умерли. У них не было ни единого шанса.
В моей груди разрасталась боль, перехватывая дыхание. Кадеты вокруг нас зароптали, но я не отводила глаз от Ксейдена.
– Мы потеряли Лиама Майри и Солейл Телери, – добавил Ксейден, а затем посмотрел на меня через плечо. – И мы чуть не потеряли Сорренгейл.
Генерал повернулась и где-то секунду смотрела вниз, на меня, так, будто она не просто мой командир. В ее глазах плескались беспокойство и ужас. Она смотрела так, будто была просто… моей матерью.
Я кивнула, и боль в груди усилилась.
– Он лжет, – обвиняюще перебил полковник Аэтос.
Уверенность, прозвучавшая в его голосе, заставила меня на мгновение поплыть от мысли, что мы можем не справиться с задачей, что нас могут убить на месте, прежде чем мы успеем убедить мою мать.
«Я рядом, за линией хребта», – сказал мне Тэйрн.
– Дыши, – шепнул Гаррик. – Или ты потеряешь сознание.
Я медленно втянула воздух и сосредоточилась на том, чтобы выровнять сердцебиение.
– Какого я должен врать? – Ксейден наклонил голову и посмотрел на полковника Аэтоса с чистым, неприкрытым презрением. – Но если вы не верите мне, то генерал Сорренгейл может узнать правду от собственной дочери.
А теперь время моей реплики.
Я неспешно поднялась по ступенькам на массивный деревянный помост и встала по левую сторону от Ксейдена. По моей шее стекал пот: утреннее солнце безжалостно нагревало черную кожу летного костюма.
– Кадет Сорренгейл? – Мать сложила руки на груди и посмотрела на меня, ожидая объяснений.
Тяжесть пристального внимания от всего квадранта была почти невыносимой, и я дважды кашлянула, прежде чем сказать:
– Это правда.
– Ложь! – закричал Аэтос. – Не может быть, чтобы двух драконов уничтожила стая грифонов! Это невозможно! Мы должны разделить их и допросить по отдельности.
Я судорожно сглотнула.
– Вряд ли в этом есть необходимость, – ответила генерал, ледяным дуновением отбрасывая назад пряди моих волос, растрепавшихся в полете. – И я бы пересмотрела ваше предположение о том, что Сорренгейл лжет.
Полковник Аэтос ощутимо напрягся.
– Расскажите мне, что именно там случилось, кадет Сорренгейл. – Мама качнула головой из стороны в сторону и посмотрела на меня взглядом, знакомым мне с детства. Именно этот взгляд я встречала, когда объединялась с Мирой и Бреннаном, чтобы скрыть какую-нибудь шалость.
«Выборочная правда, – напомнил Ксейден. – Не говори неправды».
Он, блядь, говорил так, будто это офигеть как просто.
– Мы вылетели к Альдибаину как и было приказано. – Я смотрела генералу Сорренгейл прямо в глаза. – Как сказал Риорсон, мы остановились у озера примерно в двадцати минутах полета от границы чар, чтобы напоить драконов, и разделились. Я видела только двух грифонов, появившихся со своими всадниками, но все произошло слишком быстро. Я даже не успела понять, что именно происходит… – Держи себя в руках. Я провела рукой по карману, ощущая гребни маленькой резной Андарны, над которой Лиам работал перед смертью. – Дракон Солейл был убит, а Деи просто выпотрошили. – На глазах навернулись слезы, но я быстро поморгала, пока зрение не прояснилось. Мама
