Дым на солнце - Рене Ахдие
Оками сухо рассмеялся.
– Ты можешь спросить обо всем, о чем хочешь, но я не обязан тебе отвечать. – Слегка подавшись вперед, он поставил ногу и оперся на колено локтем, его цепи зазвенели.
– Справедливость, – начал Року.
Глаза Оками почти незаметно сузились.
Року продолжал:
– Мужество и сострадание.
Хотя он и не опустил катану, Райдэн вопросительно покосился на своего младшего брата.
– Почтение, искренность, честь. – Року сделал паузу. – Верность.
Оками пошевелился, грязная солома под ним зашуршала о цепи.
Замешательство, исходившее от людей со всех сторон, казалось, наполняло молодого императора силой, словно ему нравилось играть роль загадки. Он выпрямился, его взгляд заострился.
– Ты сын знаменитого самурая. Какой принцип бусидо является твоей слабостью? – Року сделал пять шагов к одной стене камеры, прежде чем остановиться и направиться в другую, будто он вышел на послеобеденную прогулку. – Какой из твоих многочисленных изъянов внушает тебе страх глубокой ночью?
Оками не ответил.
– Ох, тысяча извинений. – Року сцепил руки за спиной, но в его голосе не слышалось ни капли сожаления. – Оками. Волк Хонсё. Пес леса Дзюкай, – мягко, но язвительно сказал император, – с грязной конурой и стаей сук за спиной.
Тени на лице Оками обострились, когда его губы поджались, – первый признак того, что слова императора хоть как-то повлияли на него.
– Что ж, хорошо, – продолжил Року, – Оками… Я обменяю свою слабость на твою. Я скажу тебе, чего я больше всего боюсь, а ты в обмен сделаешь то же самое.
После минутного молчания последовало веселое фырканье:
– Я так не думаю.
– Отказываешься торговаться со своим врагом? – Року подарил ему еще одну улыбку, не показывая зубов.
– Нет. Я отказываюсь торговаться с тобой.
Император остановился и обернулся, встречаясь взглядом со своим пленником.
– Я слышал, как многие говорили, что твой отец был таким же своенравным человеком. Это стоило ему жизни, но ничего не принесло. Мой отец часто отмечал, что господин Сингэн был величайшим из всех дураков. Тем, кто считал принципы ценнее, чем действия.
– Оскорбление моего отца не выбьет из меня ответа, равно как и обмен улыбками, будто мы старые друзья. Я ожидал от тебя большего, Минамото Року. – Оками вернул ему ту же тонкую улыбку, ирония изгибала кончики его губ. – Почему бы тебе просто не убить меня? Твой отец поступил бы так. Так поступают все люди вроде тебя, когда сталкиваются с трудностями. – Он скрестил руки на груди. – Убей меня, и покончим с этим. – В его тоне звучала насмешка. – Тогда ты сможешь беспрепятственно править империей Ва, как настоящий повелитель. Разве это не твоя мечта, Року-тян? Навечно стать ребенком, за которым никто не будет следить?
Яростный рев сорвался с губ Райдэна, услышавшего оскорбление его младшего брата. Своего императора. Райдэн сжал свои покрытые броней пальцы в кулак и с размаху ударил Оками, отчего тот упал на посеревшую солому.
Пока его старший брат пинал пленника ногой в грудь, Року терпеливо ждал, и на его лице отразилось странное недоумение.
С лицом, перекошенным от ненависти, Райдэн продолжал обрушивать на Оками дождь ударов, пока Року наконец не поднял руку, приказывая своему брату остановиться. Оками сплюнул кровь на солому и тяжело выдохнул, прежде чем снова сесть. Он кашлянул, прочищая горло. Некоторое время он смотрел на императора, признаки задержавшейся насмешки не соотносились с его разбитым, окровавленным лицом.
– Похоже, оскорбления действуют и на твоего брата. Как предсказуемо.
– Оскорбления действительно являются простейшей формой устрашения, – ответил Року, похоже, не волнуясь о пренебрежении, которое продемонстрировал этими словами к своему брату. – Я согласен, что они меньше всего эффективны в подобных ситуациях. Но не часто я встречаю врага с похожим умом. – Он жестом подозвал человека в тени, держащего сундук, сделать шаг вперед. – И поскольку мы пришли к согласию по этим вопросам, больше нет нужды тратить время на такие низменные средства устрашения.
Оками не сопротивлялся.
– Я не боюсь боли.
Улыбка, которая расплылась по лицу императора, началась с нервирующей мягкости. Та разрослась во что-то зловещее, наполнив воздух странным приторным запахом.
– Но я говорю не о твоей боли, Оками.
Мгновение ответом ему была лишь тишина. Затем Оками наклонился вперед, и его голос понизился до шепота:
– Ты ничего не выиграешь, причиняя боль любому из тех, кому не посчастливилось называть меня своим другом.
– Об этом уже буду судить я. – Року снова зашагал по камере. – Любой человек, которому не посчастливилось назвать тебя другом, также имеет несчастье обладать жизненно важной информацией.
– Какой информацией? – резко хохотнул Оками. – Хочешь узнать, на каком камне я сплю в лесу? Или, возможно, тебе важно узнать, как я предпочитаю пить чай?
– Или, может быть, я хочу знать, нравилась ли тебе твоя еда, – прервал его Року. – Я слышал, что у вас был превосходный повар – настоящая находка семьи твоего отца, не так ли? Жаль, что мне не довелось с ним встретиться. Я как раз нахожусь в поисках верных слуг. Но, увы, я также слышал, что этот конкретный слуга уже никому не будет полезен, – намеренная пауза, – больше никогда.
На этот раз тишина, воцарившаяся вокруг них, была другой. Она стала тяжелее, низкий гул собирался в воздухе.
– Если бы он был здесь, это все равно не имело бы значения, – сказал Оками, тон его голоса балансировал на грани сдерживания. – Ёси никогда ничего бы тебе не сказал.
Року поднял палец, подчеркивая свое мнение:
– Возможно, это правда. Мое упущение. Нет необходимости воскрешать мертвых поваров. В нашем распоряжении – в этот самый момент – есть кое-кто, кто может ответить на все эти и другие вопросы. Кто-то гораздо более… податливый.
– Ах, конечно. – Оками опустил голову, позволяя волосам упасть на лицо и скрыть его выражение. – Никчемная дочь Хаттори Кано. Наверное, это будет забавно.
Року посмотрел на брата.
– Брат, – начал он, – твоя невеста жила среди всех этих мужчин, не так ли?
С мрачным выражением лица Райдэн спрятал клинок в ножны.
– Моя невеста? Я не собираюсь брать эту грязную воробьиху в ж…
– Чепуха. – Император развернулся на месте, подол его блестящего шелкового халата волочился по грязи. – Мы не можем взять назад свое слово. Мы также не можем игнорировать последнюю волю нашего почившего отца-императора.
Райдэн с отвращением выдохнул:
– Даже если товар испорчен и не подлежит починке?
Хотя Оками весело хмыкнул, услышав это, цепи возле его кулаков мягко звякнули.
– Хаттори Марико поклялась в верности тебе и нашей семье, так? – продолжил Року.
Райдэн кивнул, выражение его лица все еще было нечитаемым.
– Тогда, – сказал Року, взглянув на своего пленника, – ваш союз следует
