Б-11 - Олег Юрьевич Рой
– Я помогу, – вызвалась Таня.
– Справишься? – спросил Игорь, указывая на коробки с аккумуляторами. – В каждой батарее по пуду, а у нас их две.
В ответ Таня, не говоря ни слова, взяла одну из коробок, подбросила высоко вверх и с легкостью поймала. Игорь посмотрел на нее с уважением:
– Вопрос снимается. Сейчас, я возьму, что нужно, и пойдем.
– А мы с вами пока займемся обустройством лагеря, – продолжил Макс, когда Игорь и Таня ушли. – Олег, конечно, обещал доставить сегодня нашу бытовку, но береженного Бог бережет. Полагаю, лагерь лучше всего будет устроить под самым камнем.
– Это что же, душа сегодня не будет? – глаза Ирочки вновь испуганно округлились. «Интересно», – подумала Даша, – «Она что, думала, что едет в санаторий с all inclusive?» Сама Даша изначально готовилась к лишениям походной жизни, но…
Прикосновение к тайне в равной мере будоражит воображение мужчин и женщин, молодых и старых. Особенно, если тот, кто посвящает тебя в тайну, во-первых, умеет рассказать о ней так, чтобы разжечь интерес, а во-вторых, не безразличен тебе. Как Макс Даше или Мишка Ире. Даша еще раз подумала о том, какие они не похожие между собой – ее брат и его избранница. Хотя…
Может быть, в этом и заключается секрет долгих и прочных отношений? Говорят, что противоположности притягиваются. Может, именно поэтому Мише было интересно с Ирой… а у Даши с Максом, несмотря на все предпосылки, ничего не складывалось?
Кто знает…
* * *
– Под камнем должна быть база, – сказал Макс. – Но осталось ли от нее что-то – неизвестно.
– База? – удивился Мишка. – Под камнем?
– Да, – подтвердил дотоле молчавший Македонский. – Камень покрывает большую площадь, примерно, как довольно крупный стадион, а почва продолжает понижаться под ним к шахте. В центре перепад высот с краем может быть метра три-четыре, можно обустроить неплохую базу, чем наши предшественники и воспользовались.
– Я бы не стал рассчитывать на то, что база сохранилась, – сказал Макс. – Потому и заказал для нас самую современную и комфортабельную бытовку. Поставим ее на площадке, рядом с контейнером. Только бы погода не испортилась, тут такое бывает. И воду бы найти.
– С той стороны, – Кулешов махнул в сторону густых зарослей у подножья одного из камней, на который опирался монолит, – есть ключ с очень чистой водой. Поверхность кратера под тонким слоем плодородной почвы покрыта чистейшим кварцевым песком, прекрасно фильтрующим воду…
Макарыч, который все это время в сторонке портил легкие дешевым табаком, откашлялся и сказал:
– Кстати, прежде, чем идти дальше, хотелось бы послушать мнение нашего светила о месте, где мы находимся. Например, наша Ирочка считает, что все это – рукотворный артефакт некой древней цивилизации. А что по этому поводу думает официальная наука?
Кулешов приосанился, и сказал:
– Древний философ Оккам говорил: не стоит плодить сущностей сверх меры. Конечно, без долгих и кропотливых исследований с помощью специальной аппаратуры сказать что-то затруднительно, но кое-что мы можем установить уже сейчас….
И Павел Петрович пустился в пространные и несколько запутанные рассуждения о тектонических процессах, горообразовании и вулканизме. Команда, однако, слушала его, в основном, затаив дыхание, только Макарыч слегка усмехался, попыхивая папироской, да Генка пару раз зевнул.
– Итак, – подвел итог Кулешов, – мы с вами находимся в весьма интересном тектоническом образовании, именуемом по-научному маар, то есть, в вулканическом кратере без видимого конуса.
– То есть, Чоккаперкальм – вулкан? – удивленно спросил Мишка.
– В том-то и дело, что нет, – ответил Павел Петрович. – Конечно, без специального оборудования мне судить трудно, но могу с уверенностью сказать, что сейчас под нашими ногами находится монолитная скала из плотного базальта. Эта порода могла сформироваться только на большой глубине и при большом давлении.
– Тектоническое вытеснение? – предположил Мишка.
– Нет, – вновь возразил профессор. – Нет никаких следов вулканической деятельности. Правда за три миллиона лет (а, примерно, столько времени назад сформировалась плита, на которой мы сейчас) их могло стереть выветривание или движение тех же ледников. Я сперва даже, было, подумал, что валун – это сильно сглаженный конус вулканического выброса, но нет – и сам валун, и его опоры – из все того же базальта. Кроме того, есть еще одно «но». Тонкий слой минералов извержения – пемзы, туфа – все-таки присутствует, но залегает вовсе не так, как привычно. Обычно такие породы формируют «лавовые поля», и направление стекания лавы – строго параллельно оси кратера.
– Я вот лично нихера не понял, – тихо сказал Генка, но Кулешов его услышал.
– Представь себе стакан с молоком, – пояснил профессор. – Или лучше с кефиром. Вот, ты выпил полстакана, часть жидкости осела на стенках и, со временем, стекла вниз, правильно?
– Ну, – согласился Генка.
– А тут движение лавы было просто уникальным! – торжествующе сказал Кулешов. – Она стекала по спирали, как будто кефиром наполнили круглую ванну, а потом на дне открыли крышку.
– Я Вас правильно понял? – спросил Макарыч, – такое движение лавы означало, что ее было много, но потом она стекла в некую дырку в самой нижней точке кратера?
– Отверстие, милый мой, – Кулешов скривился, как любитель грамматики при слове «вообщем» или «калидор». – но да, так оно и есть. Предваряя ваш следующий вопрос – значит, штольня, которую мы ищем – это вулканический желоб. Раньше он был заполнен мягкими породами извержения. Машина Верховцева не вгрызалась в скальный монолит, она шла по ранее проделанному самой природой каналу, заполненному относительно мягким туфом…
– То есть, – настойчиво спросил Макарыч, – Верховцев, выходит, заранее знал об этом месте?
– По-моему, это очевидно, – отрывисто сказал Кулешов, с подозрением глядя на Макарыча. Тот удовлетворенно кивнул.
– В конце концов, не суть важно, что такое Чоккаперкальм, – примирительно сказал профессор, – вулкан, рифтовый разлом, остаток старинной горной системы, которую стерло время и ледники…
– Простите, профессор, – на сей раз, в разговор вмешалась Ира. – Я, конечно, не ученый, и в геологии не разбираюсь от слова совсем, но все это выглядит странно. Оставим в покое кратер, но откуда здесь взялся этот камень?
– Камень – определенно местного происхождения, – ответил Кулешов. – Он состоит из того же базальта, что и все нагорье. Вот здесь я действительно предположил бы магматическое вытеснение: сам камень образовался на глубине, а потом был поднят столбом лавы наверх…
– Это же нонсенс! – возразил Мишка. – Как такую громадину могло поднять
