Баронесса, которой не было - Олеся Владимировна Стаховская
– Но зачем вам меня убивать? Пусть я не Тали, но кому помешаю, если останусь жива? Или вы так сильно ненавидите меня за то, что я это я, а не она, что готовы убить беззащитную женщину?
– Ты невнимательно слушала. Когда тебя схватили, мы обязаны были сообщить командованию, передать тебя императорским следователям, которые рано или поздно выбили бы из тебя правду о том, с какой целью ты оказалась на территории империи. Ты представляла собой угрозу безопасности империи тогда, представляешь ее и сейчас. Даже теперь, живя в доме барона, ты продолжаешь преследовать свои цели. Как еще старику могла прийти в голову мысль представить тебя при дворе и пристроить фрейлиной к Хлодвиге?
Тали мотала головой, кусая губы и проклиная себя за детское желание попасть в императорский дворец, о чем отцу все уши прожужжала. Выходит, сама виновата. Не загорись она этой, казавшейся теперь безумной, идеей, жила бы себе тихо в отцовском поместье.
– В любом случае, оставь мы тебя в живых, всплывет вся правда о том дне. Так что прости, милая, но другого пути у нас нет.
Граф понимал, что проиграл, что она не признается, однако не собирался отказываться от своих планов. Лучше погубить невинного, чем выпустить в мир демона, который разрушит империю.
Виллем поднялся со стула и, сжимая в руках удавку, приблизился к девушке. Тали, холодея от мысли, что сейчас умрет (а кто хочет умирать в семнадцать лет?), начала яростно метаться по кровати, пытаясь освободить руки. Поняв, что кроме рук отбиваться можно еще и ногами, со всей силы пнула мужчину, и, видимо, удачно. Виллем согнулся пополам, хватая ртом воздух, когда же отошел от удара, поднялся с перекошенным от бешенства лицом. Злость туманила его разум, избавляя от ненужных сомнений.
– Так, значит, быстрая и безболезненная смерть не входит в твои планы? Очень хорошо. Развлечемся немного. Кроме того, ты должна мне брачную ночь.
Тали не сразу поняла, о каких развлечениях и каком долге идет речь. Но когда жених перехватил ее ногу, которой она намеревалась наградить его новым пинком, и придавил тяжестью своего тела, оказавшись на кровати, да что там на кровати, прямо на ней, она пронзительно закричала. Две сильные пощечины оборвали крик, оставив противный металлический привкус во рту и гулкий звон в опустевшей голове. Виллем стянул с нее штаны и принялся шарить под рубашкой. Когда он, расстегивая брюки, чуть ослабил хватку, Тали рванулась так яростно, что мужчина повалился на пол, и она изо всех сил, какие у нее оставались, издала истошный вопль, который должен был перебудить всех постояльцев гостиницы.
Дверь слетела с петель от первого же удара. На пороге, полуголый, с мечом наперевес, стоял недавний знакомец, Милек, взлохмаченный, но тем не менее вполне бодрый, несмотря на позднее время. Оценив открывшуюся его взору картину, он, недолго думая, подскочил к встающему с пола Виллему и со всей дури приложил того по голове рукоятью меча. Граф снова оказался на полу, но в этот раз уже не делал попыток подняться. Парень же подошел к кровати и освободил Тали от веревок. Отступив к двери, перевел взгляд с распростертого поперек комнаты мужчины на девушку, дрожащими руками натягивающую штаны и поправляющую рубаху. Поскреб затылок.
– М-да, случится же такое. Я, признаться, когда услышал голоса, решил, раз тебе Вейка не глянулась, ты другую девку привел. Я тут, в соседней комнате остановился, за стенкой. – Милек махнул головой в сторону стены, за которой, должно быть, находилась его комната. – Но кто ж мог подумать, что в таком приличном заведении найдутся любители молоденьких мальчиков? Развелось содомитов, житья от них совсем не стало! Скоро страшно будет с соседом по столу словом перекинуться. Скажешь «здрасьте», глядишь, он уже сзади пристраивается. А орешь ты хорошо, громко так, любая баба позавидует. Да не реви, все, он к тебе больше не полезет. Отбегался, похоже.
Однако, к изумлению Милека, Тали и не думала плакать. Ее скрутил приступ хохота, и теперь она, привалившись к кровати, смеялась до слез от одной только мысли, что заносчивого графа д‘Оррета причислили к лицам с пикантными вкусами. Вполне заслуженная кара.
Тали поднялась, вытирая мокрые щеки, и заметила, что народа в комнате прибавилось. Вейка, взъерошенная, в рубашке, надетой наизнанку, решительно выталкивала за дверь любопытных постояльцев.
– Куда вы рожи суете? Все, концерт окончен. Поссорился благородный господин со своей служанкой, обычное дело. Идите спать, нечего тут толпиться.
Дело действительно представлялось обычным. Не прельстившись местными красотками или не прельстив ни одну из них, благородный господин мог привести женщину с улицы. А там денег ли не додал, из-за чего скандал разгорелся, или просто до особых развлечений любителем оказался, да только не всякая девка на такие развлечения согласна даже за деньги. Кто их разберет, этих благородных господ с их причудами. Поняв, что ничего интересного не происходит, любопытствующие разошлись по своим комнатам досматривать сны.
Вейка тем временем суетилась вокруг Тали, помогая остановить кровь, лившуюся из разбитого носа. Милек же внимательно изучал лежавшее на полу тело, шарил в карманах. Нашел кошелек, подкинул его в руке, одобрительно хмыкнув.
– Жив, – прокомментировал Милек тревожный взгляд девушки. – Добить?
Тали помотала головой, отвела в сторону руки Вейки и склонилась над Виллемом. Возможно, когда-нибудь она пожалеет о своем решении. Возможно, другая она – та, что дралась не хуже мужчин и не сломалась под пытками – прикончила бы графа, пользуясь его беспомощностью. Но нынешняя Тали так поступить не могла. Она не знала той девушки, о которой
