Стефан Петручо - Дэдпул. Лапы
С колотящимся сердцем я взбираюсь на припаркованный поблизости фургон, чтобы лучше всё разглядеть. На поверхности серой каменной громады проступают угловатые контуры тела, как лица президентов на скале Рашмор. А крылья? Ох, мама! Они широченные, словно у исполинской летучей мыши. И довольно стильные – их острые кончики идеально сочетаются с заострёнными ушами по обеим сторонам типичной гоблинской рожи. Может показаться, что тому, кто похож на кусок гранита, одежда не нужна, но монстр натянул шорты – такие же серые и бугристые, как и его шкура, скрывающие органы, которых, может, у него и вовсе нет.
В отличие от Гума, этот парень как две капли воды похож на… как там называются те скульптуры, которые сидят на карнизах и служат водостоками? Святой Роман ещё с такой сражался в седьмом веке. И мультсериал про них был. Вертится же на языке…
– Пусть мир узрит могущество Горголлы из племени Живых Горгулий!
Я щёлкаю пальцами.
– Горгулья, точно! Спасибо! Но… Горголла? Слушай, чувак, звучит как название сыра.
То ли монстр меня игнорирует, то ли он слишком высоко и ничего не слышит. Не беда. Я ведь сама ловкость. Точно рассчитанный прыжок на пожарную лестницу, вверх по перекладинам, ещё прыжок, сальто в воздухе, приземление с кувырком – и вот я уже бегу по крыше зоомагазина, на одном уровне с машущим крыльями монстром.
– На помощь! На помощь! Спасите! – вопит беспомощная жертва.
Да, да, как скажешь. Уже звоню во все газеты.
Я прыгаю с крыши и приземляюсь на здание соседнего кинотеатра. Оно пока не достроено – и, скажу я вам, бардак тут изрядный. Я попусту теряю время, петляя между открытыми ящиками, обломками вентиляционных труб и прочим хламом. В первоначальном варианте этой главы я даже наступал на грабли, которые били меня по лбу, но все согласились, что это слишком нелепо. Конечно же, здесь есть жёлоб для строительного мусора, но разве кто-то им пользуется? Как бы не так.
– Эй, Гарги! Теперь ты меня слышишь?
Он даже не смотрит в мою сторону. Я швыряю ему в нос кирпич, и тогда он скашивает на меня глаза и поправляет:
– Я Горголла! И я голодный!
Что бы вы думали? Он действительно меня игнорировал. Видимо, я его обидел. Пока у него в руках крикун, я не могу воспользоваться спреем, так что я предпочитаю сыграть на его слабостях.
– Эгей, Га-га-о-ля-ля! Сердишься, когда ничтожные людишки коверкают твоё имя? Хочешь излучать силу, я понимаю. Но если ты и вправду желаешь, чтобы мир, как ты сказал, узрел твоё могущество, тогда я спрошу: как Живая Горгулья вроде тебя дошла до того, чтобы схватить этого мистера Монотонистера, который всё время твердит одно и то же? Что это о тебе говорит? Нас всех, хотим мы этого или нет, судят по нашим жертвам, разве не так?
Монстр приподнимает крикуна и глядит на него.
– На помощь! Помогите! На помощь!
Судя по выражению лица, горгул со мной согласен.
– На твоём месте я бы поднял ставки. Взял бы в плен кого-нибудь более заметного, кого-то, кто сумел бы приковать внимание всего мира. Кого-то… – я выпячиваю грудь, готовый сказать «вроде меня», но, не успеваю я закончить фразу, план срабатывает. Монстр бросает крикуна.
Ты просто молодец!
И настоящий умник!
Я уже сказал, вы можете остаться. Не надо подлизываться.
Так или иначе, Горгонзола улетает искать кого-нибудь более заметного, а мне приходится оставить его на десерт и сосредоточиться на пострадавшем.
Который падает с криком «На помощь! На помощь! На помощь!».
Эх. Я, конечно, не какой-нибудь там супер-пупер-герой, который из кожи вон лезет, чтобы спасти всякого неудачника, готового встретиться с асфальтом, – но этот парень до сих пор верещал бы в когтях у Горгорота и был бы в целости и сохранности, если бы я держал рот на замке. Раз это мой косяк, надо что-то предпринять.
Поскольку лучше всего я умею целиться и стрелять, я пару раз палю в жёлоб для мусора. Крепления слетают, и жёлоб услужливо ловит болвана на середине слова «Помогите». Теперь он проживёт остаток своей дурацкой жизни в относительной безопасности.
Потому что… ну-ка…
Ты молодец!
Всё правильно сделал!
Всё как по маслу. Не пострадал ни один волосок у него на…
Гм, а может, и пострадал. Удар оказался слишком резким, и теперь парень катится по земле, словно тряпичная кукла – или, точнее говоря, словно безвольный труп. Мне всё-таки кажется, что он жив, но издалека не разберёшь – он ведь перестал твердить «Помогите!».
Вот чёрт! Придётся проверить.
Зря я это затеял. Как только я шлёпаюсь в мусорный бак, болван подскакивает, обнимает меня и утыкается головой мне в плечо. И что же говорит этот парень, только что вернувшийся с того света?
– Спасибо! Спасибо! Спасибо!
Надо же, как изобретательно.
Я отпихиваю его не заслуживающие описания руки.
– Серьёзно? Больше тебе нечего сказать? Даже благодаришь ты уныло! Знаешь что, убирайся отсюда! Живее! И упаси тебя бог придумать что-нибудь оригинальное, потому что это только подчеркнёт все глубины твоей ничтожности!
Парень отступает, подняв руки, как будто перед ним грабитель.
– Ладно, ладно, ладно!
– Чёрт побери, ты даже голодному монстру надоел!
К слову, о монстрах – малыш Горголла близко к сердцу принял мой совет о новой жертве. Помните тот ипподром? Тот самый, который, как я уверял, не имеет отношения к истории? Оказывается, ещё как имеет.
– Горголла голодный!
Если голод стучится в дверь, кто я такой, чтобы делать вид, будто меня нет дома? Да, может быть, это не голод, а просто страховой агент, но откуда мне знать? Нет, леди и джентльмены, говорю вам: когда за дверью голод, я не сижу на диване – я радостно бегу на стук.
Кхе-кхе. Йонкерскому ипподрому уже сто лет, и он расположен на территории легендарного Мирового Казино. Довольно комиксовое название – и оно отлично подходит для места, похожего на свалившийся с неба кусок Лас-Вегаса. Огни всех цветов радуги, азартные игры на любой вкус, шикарные рестораны и стэндап-вечеринки в Манхэттенском духе прилагаются. Но внимание нашей горгульи привлекает вычурный навес над входом.
Разноцветные огни составляют приятный контраст с Его Серейшеством (жаль, вы этого не видите!), но я прямо слышу, как он причмокивает губами, осознав, что скрывается за этим навесом. Монстр несётся к беговым дорожкам – быстрее, чем улепётывает бойфренд гувернантки, когда слышит, как тормозит машина хозяев дома.
Что же его так привлекло? Видимо, скачки в упряжке – они уже начались.
Скачки в упряжке?
Это что-то из «Пятидесяти оттенков серого»?
Вы можете на минутку включить фильтр пошлости? Скачки в упряжке – это как гонки на колесницах в «Бен Гуре», только возница сидит, а не стоит. Для Горголлы это обед на колёсиках.
