Дмитрий Янковский - Аллоды. Большая игра
За Эльвином закрыли люк, после чего маг опечатал его заклинанием и занял место за решеткой вместе с охранниками. Видно было, что эльфу не очень нравится делить скамью отсека с канийцами. Но в Городской Страже с этим неизбежно приходилось мириться.
Эльвин поспешил занять место на неудобном сиденье, протянувшемся вдоль борта до самой решетки. Летающий экипаж качнулся и начал набирать высоту.
Почему-то вспомнился самый первый выход в астрал, когда молодой кадет Эльвин ди Гран и не думал, что менее чем через десять лет ему поручат командовать кораблем. Поначалу трудно было привыкнуть к отсутствию твердой земли под ногами, к тому, что палуба все время немного покачивается вместе с кораблем, влекомым астральными течениями и ветрами. Но потом, через годы, все стало наоборот, и непривычной уже казалась твердь аллода, когда ступал на нее после долгих походов.
Вот и теперь, стоило экипажу подняться повыше, Эльвин ощутил знакомое чувство отрыва от пристани. Чувство близкой, неизбежной свободы, которое ждет вдали от аллода, в таинственном, изменчивом тумане астрала. Но ощущение было ложным. Не свобода ждала впереди, а короткое, бесславное путешествие до Офицерской Башни, где в одиночном заточении придется провести пять лет. Половины всего срока службы.
Окон в арестантском отсеке не было никаких, поэтому взгляду Эльвина доступны были лишь хмурые канийцы, маг, с едва заметным неудовольствием на лице, и крохотный кусочек неба, видимый через боковую бойницу за решеткой и спинами стражников. В Башне, скорее всего, тоже не будет видно ничего, кроме неба. Вряд ли там предусмотрен балкон с балясинами.
Понимание того, что пять лет придется провести в заключении, навалилось с новой силой. Эльвин даже глаза закрыл, настолько острым был приступ отчаяния. И за что? За то, что хотел спасти Лигу от неожиданной атаки Империи.
Внезапно волна отчаяния сменилась в душе Эльвина волной горькой иронии. А ведь не факт, совсем не факт, что получится отсидеть весь срок! Раз Совет проигнорировал донесение капитана патрульной эскадры и упек его в тюрьму за «трусость и дезертирство», значит, у Империи есть все шансы попросту смять Лигу новым оружием. Наверняка нападение на эскадру являлось чем-то вроде испытания новой силы. И это испытание прошло для хадаганцев с оглушительным успехом. Теперь они будут строить множество таких крейсеров, причем в обстановке полной секретности, так как единственный выживший свидетель сидит в тюрьме. И они нападут. Совершенно точно. Вне всяких сомнений. Вопрос лишь один: когда? И чем это кончится для аллода Ди-Ардер.
Мысль о заключении на пять лет приводила в отчаяние, но Эльвин отдавал себе отчет, что предпочел бы отсидеть его полностью, а не выйти из разрушенной хадаганцами тюрьмы.
Внезапно пол под ногами качнулся, а через миг экипаж заложил столь суровый крен на правый борт, что Эльвин, не успев схватиться за решетку скованными руками, на полном ходу шарахнулся головой в бронированную переборку отсека. Не успев даже толком осознать, что случилось, бывший капитан потерял сознание.
Очнулся он от того же неприятного ощущения, какое каждый моряк испытывает, вернувшись на берег. Пол под ногами хотя и располагался под приличным углом к направлению силы тяжести, но держался незыблемо, как сама земля. Значит, экипаж приземлился. Но почему? Что произошло в воздухе?
Глаза залило кровью из рассеченного лба. Она еще не запеклась, значит, времени от удара прошло не много. По отсеку начал распространяться запах гари и разогретого металла. Пришлось наспех протереть веки скованными руками, открыть глаза и оглядеться.
Взгляду Эльвина открылась пугающая картина. Пол был густо залит канийской кровью, она стекала вдоль борта и уже образовала приличную лужу у люка. Оба стражника лежали спинами на решетке, одежда их промокла от крови, а чуть выше виднелось подломленное крыло эльфийского мага. Самого его разглядеть не получалось – мешали широкие тела канийцев. В борту кабины, за решеткой, зияла внушительная пробоина, какую могло оставить лишь боевое заклинание магии Огня, причем внушительной силы.
Но одним лишь пробивным заклинанием летающий экипаж не свалить. Нужно было еще несколько заклинаний, нейтрализующих магию Воздуха. То есть, кто бы ни напал на конвой, в его распоряжении были сильные маги. И точно не один.
Стоило Эльвину оценить характер повреждений и их результативность, у него тут же возникло предположение о том, кто и зачем мог напасть на тюремный конвой. Собственно, ответ на вопрос «кто» был достаточно очевидным. Кто мог в таком масштабе оперировать силами на эльфийском аллоде, если не сами эльфы? Причем, скорее всего, по указанию Совета Восьми Домов, так как без его ведома ничего тут не делалось.
А ответ на вопрос «зачем» сам собой напрашивался, уже на основе логики. Если это подстроили сами эльфы, значит, они попросту хотели убрать Эльвина, не ограничиваясь заточением в башню.
Но тут возникала масса неувязок.
Во-первых, эльфы не склонны к «некрасивым», по их мнению, методам, вроде устранения соплеменника, даже ради всеобщего блага. Вот люди да. Люди на это идут с легкостью, что канийцы, что хадаганцы. Но эльфы… Это было очень необычно.
Во-вторых, какой вообще смысл в физическом устранении Эльвина? Если ему не поверили, то зачем устранять? А если устранять, значит, ради сохранения очень уж важной тайны! И что получается? Что капитану эскадры все же поверили?
Эльвин ди Гран окончательно запутался. С одной стороны, судя по вердикту суда, бывшего капитана просто, что называется, слили. С другой просматривались признаки Большой Игры, затеянной Советом Восьми Домов. Но в этот раз настолько тонкой игры, что от Эльвина ускользала не только ее суть, но и сам факт, была она затеяна, или не была, играл в ней какую-то роль опальный капитан, или нет.
От верного ответа на эти вопросы зависело многое, в том числе и жизнь Эльвина. Нужно было срочно принять решение, из какой версии исходить, планируя дальнейшие действия.
Если это игра, то нужно сидеть тихо и ничему не мешать. Другими словами, не предпринимать вообще никаких активных действий, чтобы не навредить интригам Совета. Если же хотели убрать свидетеля, то стоило попробовать подраться за собственную жизнь. А это, наоборот, предполагало самые активные действия.
Две разных концепции, два кардинально разных подхода. Но, как это часто бывает, победил инстинкт самосохранения. Большая Игра большой игрой, Совет Советом, а погибать неизвестно за что показалось Эльвину совсем уж бездарным занятием. И он принялся лихорадочно искать пути выживания.
Главный вопрос – захотят ли напавшие на летающий экипаж вскрыть его? Или просто бросят? В первом случае еще были шансы на спасение, но во втором уже никаких. Потому что если пленника оставят в запертом отсеке, через некоторое время кандалы на руках начнут сжиматься и неизбежно отрубят запястья полностью. А дальше – потеря крови из лопнувших вен, и скорая смерть.
