Геннадий Марченко - Музыкант-2
- Почему бы и нет, Эндрю, я подумаю над твоим предложением.
- Эй, парни, - сменил тему Олдхэм, - я же вам должен за концерт! Вот, держите по десятке.
Мда, десять фунтов на рыло за концерт в прокуренном зале... Негусто, ну ничего, лет через десять их гонорары не будут идти ни в какое сравнение с сегодняшними. Москва тоже не сразу строилась, как пели Никитины... Кстати, неплохая песня, 'сочинить' ее что ли задним числом? В Союз-то все равно вернусь рано или поздно. Другое дело, что песня аккурат встала в фильм 'Москва слезам не верит', а его в это время точно не снимут, даже если я предложу идею. Может, и снимут, но получится совсем не тот, любимый миллионами фильм. Там же в тексте ведь и поется: 'Александра, Александра...' То есть муссируется имя дочери главной героини.
Пока шла раздача слонов, я, негромко перебирая струны, вполголоса запел, как бы про себя, но при этом исподволь наблюдая за реакцией окружающих:
I can't get no satisfaction
I can't get me no satisfaction
'Cause I try, and I try
And I try, and I try.
I can't get no, I can't get no...
Ага, к середине песни появилась заинтересованность, разговоры замолкли, обратили внимание на меня. А я, увидев такое, стал громче ударять по струнам и добавил экспрессии в голосе. Закончив петь, с непробиваемым выражением на лице отпил из бутылки глоток пива.
- Егор, что это была за песня? - спросил Мик. - Ты придумал?
- Получается, так, - кивнул я, внутренне расслабляясь.
Видно, Джаггер и Ричардс до ее сочинения еще не дошли. И, похоже, теперь уже не дойдут.
- Кстати, все думал, кому ее предложить... Не хотите исполнить?
Короче говоря, через пятнадцать минут мы снова были на сцене, где быстро подключили все штекеры и усилки, а затем я снова начал ее исполнять, уже под аккомпанемент 'роллингов'. За исключением Мика, который стоял перед сценой рядом с Олдхэмом, изображая слушателей.
В отличие от оригинального выступления группы, где солист просто пел в микрофон, мне пришлось опять вооружиться гитарой, но на этот раз ее электрической версией. Пока парни врубятся, что к чему, нужно же кому-то играть ведущую партию. Всего-то пара-тройка аккордов по большому счету, но ведь главное как подать! Когда мы прогоняли песню по второму разу и парням удалось не только поймать ритм, но и обозначить вполне приличный аккомпанемент, я выложился на полную, в какой-то момент бросив гитару и принявшись бродить с микрофоном по сцене, насколько позволяли ее миниатюрные размеры. Стоявшие чуть ниже Мик и Эндрю притоптывали и хлопали ладошами в такт.
- Ну как, нормально звучит в оригинале? - вытирая рукавом пиджака вспотевший лоб, спросил я Мика.
- Это то, что надо, как раз в нашем стиле. Ты согласен, Эндрю?
- Точно, думаю, публика заведется. Вроде слова и музыка непритязательные, но как-то затягивает. Эту вещь можно включить в ваш следующий альбом, Мик.
- Я тогда перепишу текст и ноты, хотя ребята и так эту простенькую мелодию выучили.
- Отлично... Кстати, Егор, где ты так здорово научился говорить по-английски? Ты вроде в Лондон перед Новым годом прилетел...
- Ну так я по условиям контракта два раза в неделю посещаю курсы, видно, хороший ученик.
Я и в самом деле похаживал на занятия, оговоренные по контракту, но откровенно там скучал. Хотя, вернее, больше забавлялся. Уроки были рассчитаны на практически полных дилетантов, я же вполне прилично владел языком, но вынужден был это скрывать, повторяя за педагогом давно известные выражения на языке Шекспира.
В общем, разошлись чуть не за полночь, вполне довольные друг другом и договорившись о дальнейших контактах. А на следующий день всю Англию потрясла новость о смерти Уинстона Черчилля. Похороны бывшего премьер-министра были назначены на 30 января, и по случаю траура все увеселительные и спортивные мероприятия отменили. Понятно, что и нас, игроков 'Челси', освободили от тренировок, и мы всей командой ранним утром отправились смотреть прощание с Черчиллем.
Похоже, у Вестминстерского зала собрался весь Лондон, если бы мы пришли чуть позже - черта с два удалось бы протолкнуться в первые ряды. Мое отношение к персоне Черчилля было неоднозначным. Да, фигура в мире политики считалась весьма значимой, но его нелюбовь к русским - особенно большевикам - была общеизвестна. То есть и ко мне отчасти тоже. Поэтому особой печали я не испытывал, пребывая лишь в роли стороннего наблюдателя. Кстати, многие в толпе отнюдь не выглядели грустящими, то и дело слышались смех и оживленные разговоры. Для кого-то это так же было очередное шоу.
В девять сорок пять гроб с телом Черчилля был вынесен из Вестминстерского зала и водружен на лафет, после чего траурная процессия двинулась по Уайтхоллу через Трафальгарскую площадь, а затем по Стрэнд-стрит и Флит-стрит в сторону Собора Святого Павла. Мы двигались параллельно, толпа подхватила и сама несла нас. Невольно подумалось, что в такой сутолоке карманникам было бы настоящее раздолье. Хотя, может, и у них траур, кто их знает.
В Соборе, как мне подсказали, присутствовала королева Елизавета II. Может, удастся глянуть на нее одним глазком? Удалось, когда вполне еще моложавая монархиня появилась на ступенях Собора, следом за гробом с телом Черчилля. По пути к тауэрской пристани мы разделились. Кто-то из команды решил сопровождать процессию до конца, то есть увидеть момент погружения гроба на катер, а часть вместе со мной отправилась в 'Старый чеширский сыр', почтить память деятеля прошлого парой пинт хорошего пива.
А спустя несколько дней в моей квартире раздался звонок, и на том конце провода прозвучал забавный акцент Хелен-Лены:
- Добрый вечер, Егор!
- А, Хелен, привет! Как дела?
- У меня послезавтра дебют на сцене театра 'Олд Вик' в спектакле 'Антоний и Клеопатра', хотела тебя пригласить. Придешь?
- Так, завтра мы играем с 'Астон Виллой'... Тебе повезло, у нас будет как раз выходной. Слушай, а давай тогда ты завтра на нашу игру, а послезавтра я на твой дебют.
- Здорово! Я не против.
- Тогда подходи к служебному входу на стадион где-то за час до матча, я выйду и проведу тебя.
Клуб из Бирмингема мы одолели 3:1. Я, зная, что на Западной трибуне в 8-м ряду сидит будущая звезда кинематографа, носился как угорелый. Даже гол забил, и во время своего обычного празднования с проездом на коленях по жухлой февральской траве косился на Хелен.
Блин, влюбился я в нее, что ли?! А вдруг это, как в шпионских романах, какая-нибудь 'медовая ловушка'? Завлекут парнишку, у которого гормоны играют, в свои сети, перевербуют... Да ну на фиг, какая к черту вербовка! Во-первых, меня и в Союзе еще никто не вербовал, я простой сержант милиции и футболист. Ну и песенки до кучи сочиняю, здесь это для меня как бы хобби, за которое пока мне никто не платил. Надеюсь, пока... И какой я вообще могу представлять интерес для западных спецслужб? Если бы они, конечно, знали, что в теле парня затаился пришелец из будущего - другой вопрос. Но ведь этого не знает никто в мире, и я никому не планировал об этом рассказывать. Разве только случайно под гипнозом проболтаюсь, или по пьянке. Да и по пьянке вряд ли, это в той жизни я сорвался и едва не стал законченным алкоголиком, а в этой еще меня жизнь вполне радует и без спиртного.
