Джеффри Лорд - Ричард Блейд, беглец
— Однако, сэр, Тилли и в таком виде — огромный прогресс, — заметил Блейд, но его старику не требовалось утешение.
— Еще бы! — бодро воскликнул он. — Четыре года работы нашей шотландской группы и бог знает сколько миллионов фунтов… Отличная машина, которая будет делать то, для чего она предназначена! Если, конечно, — он покосился на Блейда, — вы научитесь управляться с ней.
— Гмм… подал голос Смити. Он являлся одним из немногих ассистентов Лейтона, допущенных к святая святых — к самым секретным данным, касающимся проекта «Измерение Икс», и, как уже успел заметить Блейд, был совсем неглупым парнем. — Гмм… — он снова нерешительно прочистил горло.
Его светлость резко повернулся к своему помощнику.
— Кажется, вы что-то хотите сказать, Смити?
— Да, сэр. Я думаю… я полагаю… — нейрохирург замолк, смешавшись под пронзительным взглядом шефа.
— Ну, ну, — подбодрил его Лейтон и, обращаясь к цереброскопу, пробормотал: — Послушаем молодых. Даже в куче навоза можно найти бриллиант.
Смити снова побагровел, но, кажется, набрался храбрости.
— Я вспоминаю, сэр. что Ричард долгое время занимался этим… как его… карате!
— И что же?
— Конечно, я не специалист в таких делах, однако слышал, что восточные боевые искусства включают определенные элементы психофизической подготовки.
— Чушь! — Лейтон раздраженно вскинул голову. — Готов согласиться, что полковник Блейд — великий специалист по части вышибания чужих мозгов. Но вот совладать со своими собственными… — он пожал плечами и сообщил цереброскопу: — Пустые хлопоты с этой молодежью. Навоз, один навоз…
— Но, сэр, я имел в виду…
Лейтон развернулся, чтобы изничтожить ассистента залпом из орудий главного калибра, но тут Блейд легонько дернул его за рукав.
— Простите, сэр, парень дело говорит. Я мог бы попытаться…
— Что? Вышибить мозги самому себе?
Когда старик раздражался, переносить его было нелегко. Но Блейд имел четырехлетний опыт общения с его светлостью и знал: главное — не дать заткнуть себе рот.
— Мозги мне вышибали не раз, — спокойно заметил он и ухмыльнулся.
— Вот как! И кто же, позвольте спросить? — Лейтон сам лез в расставленную ловушку.
— Вы, сэр. С помощью своего проклятого компьютера.
В комнате повисло напряженное молчание. Наконец Лейтон опустил голову и пробормотал:
— Простите, Дик… Я был недопустимо резок.
Кажется, старик и в самом деле устыдился, подумал Блейд, но вслух сказал:
— Не будем говорить об этом, сэр. Мы все устали и несколько раздражены… — он выдержал паузу, предоставив его светлости возможность слегка успокоиться. — Так вот, я хочу вернуться к предложению Криса. В нем есть рациональное зерно, и мне самому стоило бы вспомнить о таких вещах.
Лейтон поднял седые брови.
— Однако, Ричард… Какое отношение может иметь карате к процессу управления телепортатором?
Блейд задумался; вопрос был непростым. Вероятно, Лейтон воспринимал рукопашную схватку — как и поединок с оружием — сугубо с внешней точки зрения. Он видел, как люди молотят друг друга кулаками или протыкают шпагами, но совершенно не представлял, что за этим стоит. Однако великое искусство боя заключалось не только в знании приемов, в силе и ловкости, жестокости и упорстве — но, прежде всего, в умении думать.
Мастера Востока учили, что каждый поединок происходит дважды: первый раз — в сознании соперников, и второй — на боевом помосте. Или на улице, в лесу, в поле, на дороге — смотря по обстоятельствам. Прежде, чем нанести удар или обнажить клинок, надо было проиграть всю схватку, провести ее в собственном воображении, выстроить план, скоординировать его по времени, учесть ответные ходы противника, заготовить ловушки, выбрать обманные финты, знать, какой тактики придерживаться в неожиданной ситуации. Конечно, любой такой план менялся в ходе поединка, но тот из соперников, кто соображал быстрее, кто умел предвидеть на шаг или два дальше — тот и был победителем.
Фетишами бойцов Запада являлись умение и сила; на Востоке считали иначе; там говорили: сначала подумай, потом — ударь! Но думать следовало быстро, и бить — крепко. Удар наносился не только рукой или ногой, в тот миг, когда плоть касалась плоти, каждый противник исторгал мощнейший волевой импульс: один стремясь пробить стену стальных мышц, другой — парируя выпад соперника. Именно этому учили великие сэнсеи Японии и Китая — единению разума и тела, превращавшего сильного, ловкого и умелого человека в страшную боевую машину. И Блейд был не последним в числе их учеников.
Он все еще сосредоточенно вспоминал, сравнивал, размышлял. Да, то ментальное усилие, та концентрация воли и чувств, которая требовалась в момент удара, была очень похожа на реакцию, необходимую Лейтону. Молодец Смити! Странно, что он сам не додумался до этого раньше…
Блейд поднял голову и задумчиво произнес, глядя на стрелку цереброскопа:
— Видите ли, сэр, мы пытались толкнуть, поднять, бросить… Но почему бы не ударить?
И он нанес удар. Он не шевельнул ни единым мускулом, но в то же время кулак его опустился на воображаемую доску с силой кузнечного молота, раздробив ее в щепки.
Стрелка цереброскопа метнулась в правый конец шкалы, далеко за фиолетовую риску.
* * *— Ну-с, джентльмены, подведем итог, — премьер-министр побарабанил по столу костяшками пальцев. Дж. с удивлением прислушался к знакомому мотиву Бизе! «Тореадор, смелее в бой!» Чтобы это значило? Намек? В такой момент? Как всегда, они с Лейтоном пришли просить дополнительного финансирования.
Его светлость вскинул голову, увенчанную седой гривой, словно старый кавалерийский конь, услышавший сигнал «в атаку»; видимо, он тоже был неплохо эрудирован по части музыкальной классики и понимал намеки. Раскрыв потертую кожаную папку, он достал листок бумаги и протянул министру.
— Что это? — государственный муж воззрился на листок с таким выражением на розовом холеном лице, словно видел его впервые. Но дело обстояло совсем не так — на своих нерегулярных собраниях они уже два раза изучали сей документ за последние три месяца.
— Баланс, сэр, — сообщил лорд Лейтон самым кротким голосом. — Дебит и кредит, список расходов и доходов. С положительным сальдо в нашу пользу.
Премьер посмотрел на листок правым глазом, потом — левым, словно прицениваясь.
— Я вижу, ничего не забыто, — заметил он через некоторое время. Жемчужина из Альбы, золото из Меотиды, тарниотский тексин и даже — он провел рукой по волосам. После того, как Блейд доставил из Берглиона некий чудодейственный бальзам, у премьер-министра вдруг отросла роскошная седая шевелюра ничем не хуже гривы лорда Лейтона.