Пол Андерсон - Фантастическая сага

Не дав исходящему из могилы ужасу возобладать над собой, он промолвил:

Не боюсь твоих угроз.Пришел я за советом.Я задам тебе вопросы,Ты ж мне дай ответы.И не вздумай мне перечить,Даже и не мысли.Не то, поселятся навечноВ твоих ребрах крысы.

И снова донесся, как будто из какого-то далекого далека, голос Орма:

А ты знаешь ли, волшебник,Как глубок у мертвых сон,Как ужасно пробужденье,Как их гнев тогда силен?В том неистовстве безумномМесть они свою вершатТем, кто их от сна пробудит,И любого сокрушат.

Фрида выступила вперед.

— Отец! — крикнула она. — Ужели не признал ты свою дочку?

Орм обратил на нее горящий взор, и гнев в его глазах сразу же погас. Он склонил голову, но остался стоять на прежнем месте. Вокруг него, как и раньше, бушевало пламя. Тогда заговорил Кетиль:

Рады, рады мы, сестренка,Рады свидеться с тобою.Ты всегда смеялась звонко И носилась стрекозою.Золотым своим сердечкомТы согрела души намА ведь тяжко в хладе венномБыть, не ведая тепла.

Эльфрида медленно подошла к Орму. Взоры их встретились в свете беснующегося холодного пламени. Она взяла его руки в свои. Они были холодны, как земля, из которой он вышел. Орм проговорил:

Ты не думай, мертвых сонСновидений нелишен.Знаю я, что ежечасноЛьёшь ты слезы обо мне.И от этого вдвойнеЯ в разлуке той несчастлив.Верь мне, ни один палачВ этой, новой мне, юдолиНе сумел бы столько болиПричинить мне, как твой плач.Кабы ты могла, утешась,Злую скорбь свою избыть,Сердце радости открыть,Так и я б был счастлив, грешный.Доля мертвых хороша,Коли не болит душа.

— На это мне не достанет сил, Орм, — проговорила она и коснулась его лица. — На волосах твоих иней, а во рту плесень. От тебя веет таким холодом!

— Я мертв. Между нами могила.

— Так пусть же ничто нас больше не разделяет. Возьми меня с собой, Орм.

Орм наклонился и поцеловал ее в губы.

Скафлок же обратился к Кетилю:

Поведай, павший витязь, мне,Где нынче Бёльверк грозный?В каких краях, в какой странеОн держит свою кузню?Как мне добраться до него,Короткий путь иль длинный?И как добиться мне того,Чтоб Бёльверк выковал мне вновьРазбитый мен старинный?

Кетиль ответил:

Хочу тебя предупредить:Безумна та затея.Нельзя о помощи просить Бёльверк-лиходея.Опомнись же, оставь скорейСвой замысел ужасный.Не может он нести успех,Надежды те напрасны.Когда ж ты пренебречь решишьСоветом сим разумным,Большое зло ты сотворишь,Сам будешь им погублен.Еще скажу: коль ты своеюЖизнью дорожишь,Минуты не промедли здесь,Скорее прочь спеши.

Скафлок покачал головой. Тогда Кетиль промолвил, опершись на свой меч:

Обитает Бёльверк злойВ пещере темной под горой.В Ётунхейме, близ Утгарда,Что у света на краю,Держит кузню он свою.Челн же, чтоб туда доплыть,У сидов надо попросить,Они тебя уважатИ в просьбе не откажут.Чтоб Бёльверк выполнил заказИ долго не раздумывал,Скажи, что в том мече нуждаЕсть Локи хитроумному.А коли спросит Бёльверк,Зачем ему клинок,Скажи, что к битве новойГотовится тот бог.

Тут скорбным голосом заговорил Асмунд, чье лицо по-прежнему скрывал сумрак:

Сестра и брат, горька судьба,Что Норны вам готовят.Я знаю, что мои словаВ вас отзовутся болью.Когда б не знали тайных чарЧтоб мертвых разбудить,Вы век не ведали бы тайныУжасной, может быть.

Фриду охватил ужас. Она прижалась к Скафлоку, и они стояли теперь рука об руку перед грустноглазым Асмундом, который продолжал свою речь среди полыхающих в ночи белых языков пламени.

Я принужден вам все сказать,Поскольку и в могилеПовиноваться должен яМогучей высшей силе.Знай, Скафлок, та, что любишь ты, —Сестра твоя родная.Кровосмешенье ты свершил,О том и сам не зная.Мне самому ты тожеЕсть брат единокровныйПоверь, к тебе я полонЛишь братскою любовью.Любовь же ваша с Фридой Увы, обречена,Хоть в том и не повинныНи ты и ни она.

Курган закрылся с ужасным каким-то звуком, похожим на стон. Пламя погасло, и окрестность была озарена теперь одним лишь бледным светом луны.

Фрида отпрянула от Скафлока, как будто он вдруг обернулся троллем. Он пошел к ней, то и дело оступаясь, как слепой. Рыдания душили Фриду. Она повернулась и побежала прочь от Скафлока, повторяя чуть слышно:

— Мама, мамочка!

Но залитый лунным светом курган был пустынен. Никому из смертных не суждено было вновь увидеть Эльфриду.

Над морем разливался рассвет. Низкие тяжелые тучи неподвижно висели над заснеженной землей, как будто примерзнув к небосклону. В воздухе кружились редкие снежинки.

Фрида сидела на кургане, глядя прямо перед собой. Плакать она отчего-то не могла.

Укрыв коней в лесу, воротился Скафлок. Он опустился на курган подле Фриды и проговорил голосом таким же бесцветным, как нарождающийся рассвет:

— Я люблю тебя.

Она не ответила. Тогда он сказал:

— Я не могу тебя не любить. Что с того, что мы по случайности оказались одной с тобой крови? Это ничего не значит. Во многих землях, заметь землях людей, а не Дивного народа, такие браки — обычное дело. Идем со мной, Фрида, забудь про заповедь эту проклятую…

— Это Божья заповедь, — проговорила она таким же лишенным всякого выражения голосом. — Не могу я сознательно нарушить ее. И так уж довольно согрешила.

— Я не стал бы слушать бога, что хочет разлучить людей, которые так много значат друг для друга, как мы с тобой. Пусть только посмеет приблизиться ко мне. Я ему покажу, где раки зимуют.