Лин Картер - Конан Бессмертный
Вновь последовал вычурный поклон.
— Тысяча извинений, ваша милость! Поверьте, я ни за что не стал бы вас тревожить!
— Тогда почему же ты опоздал на целых полчаса, сударь?
— Пустяк, абсолютная глупость.
Человек с выбритым по-монашески черепом вставил:
— У нас вышел скандал в таверне, мой герцог.
— Что? Скандал в питейной лавке?! Бездельники, вы что, с ума посходили? Как это вышло?
Щеки Зароно порозовели, он метнул на монашка взгляд, полный ненависти, тот же смотрел на него совершенно невозмутимо.
— Сущие пустяки, ваша светлость! Дело таково, что совершенно не стоит вашего внимания.
— Мне это решать, Зароно, — ответил герцог. — Не исключено, что наш план раскрыт. Ты уверен в том, что эта… эта неприятность… не была подстроена? — Герцог нервно сжал руки, костяшки его пальцев побелели.
Зароно хмыкнул.
— Ну что вы, мой герцог. Вы, наверное, слышали об этом болване по имени Конан — он командует зингарским капером, похоже, забыв о том, что его родила киммерийская шлюха.
— Никогда не слышал об этом мошеннике. Продолжай.
— Я же сказал вам, все это пустяки. Я пришел в гостиницу «Девять Обнаженных Мечей», для того чтобы встретиться с праведным Менкарой. Заметив отменный кусок мяса, жарившийся на вертеле, я решил убить сразу двух зайцев. Как вы, наверное, знаете, я не привык попусту тратить время и потому тут же подозвал к себе Сабрала, хозяина таверны, и приказал ему подать мне жаркое. И тут этот гнусный киммериец посмел заявить, что это, мол, его ужин. Если в человеке есть хоть капля благородства, он не станет терпеть…
— Говори короче! Что у вас там случилось?
— Сначала мы спорили, ну а затем от слов мы перешли к делу. — Зароно пощупал синяк, вздувшийся под глазом, и довольно хмыкнул: — Этот парень здоров как бык, но, думаю, и ему от меня перепало. Только я хотел преподать этому деревенщине урок фехтования, как хозяин вместе с посетителями разняли нас и растащили по сторонам — каждого из нас держало человек пять. И тут в таверне появился святой отец Менкара — он-то нас и успокоил. Так что, как видите…
— Я все понял. Похоже, это действительно случайность. И все же на твоем месте я бы избегал запаха жареного. Подобного я больше не потерплю! Ну да ладно, теперь к делу. Насколько я понимаю, рядом с тобой…
Зингарец стал теребить усы.
— Простите мне мои дурные манеры, ваша светлость. Позвольте представить вам праведного Менкару, жреца Сета, ставшего нашим активным сторонником, — и это, позвольте заметить, всецело моя заслуга.
Человек с выбритой головой вновь поклонился. Вилагро ответил ему легким кивком головы.
— Почему вы так настаивали на личной встрече, святой отец? — спросил герцог. — Я предпочитаю работать через моих агентов, таких, как Зароно. Может быть, вас что-то не устраивает? Вы хотите большего вознаграждения?
Взгляд лысого стигийца оставался недвижным.
— Золото — ничто, хотя в этом низменном плане бытия оно и потребно для поддержания бренной человеческой оболочки. В согласии с нашей верой этот мир является иллюзией — маской, скрывающей лик хаоса… Впрочем, я зря говорю все это, мой герцог. Теологическими штудиями я мог бы заниматься у себя на родине, здесь же я не для этого, не так ли? — Стигиец изобразил на лице некое подобие улыбки.
Герцог Вилагро испытующе посмотрел на него.
Менкара продолжал:
— Я говорю о вашем намерении склонить старого короля Фердруго к тому, чтобы он отдал свою дочь, принцессу Хабелу, за вашу светлость. И в этой связи мне на ум приходит речение: «Заговор и предательство в крови у зингарцев».
Шутка эта не показалась Вилагро уместной.
— Да, да, все это я уже слышал. Лучше скажи, как идут наши дела? Как настроены наши жертвы?
Стигиец пожал плечами.
— Хвастаться мне особенно нечем. Управлять Фердруго несложно, ибо он стар и дряхл. Я столкнулся с препятствием совсем иного рода.
— Хотелось бы узнать, каким именно?
— Король полностью подвластен моей воле: стоит мне захотеть, и он отдаст свою дочь за вас; но вот только принцесса — видимо, памятуя о том, что вы много старше ее, — отказывается от этого.
— Так возьми же под свой контроль и ее разум, скотина лысая! — заорал Вилагро, явно задетый тем, что был упомянут его возраст.
Холодные искры вспыхнули в тусклых глазах стигийца, но он тут же отвел взгляд в сторону.
— Сегодня ночью именно этим я и занимался, — пробормотал он. — Когда принцесса заснула, я вошел в ее сны. Она молода и сильна. Взять ее мозг под контроль было очень непросто. Когда же я наконец смог обратиться к ее спящей душе, неожиданно для самого себя я стал терять контроль над разумом короля. Я тут же оставил девушку и вернулся к ее отцу. Она проснулась в ужасе и — хотя она ничего не помнит — в тревоге. В этом-то и состоит названное препятствие. Я не могу управлять и королем, и принцессой одновременно.
Жрец внезапно замолчал, заметив гневный взгляд герцога.
— Так это был ты, паршивый пес! — закричал Вилагро.
Глаза стигийца наполнились удивлением и тревогой.
— Что вы хотите этим сказать, ваша светлость? — пробормотал он. Зароно был удивлен не меньше жреца.
Герцог еле слышно выругался.
— Как могло случиться, что мой коварный агент и мой велемудрый маг не знают того, о чем говорит уже весь город? — Герцог вновь перешел на крик: — Идиоты, неужели вы не знаете о том, что принцесса исчезла?
План Вилагро был прост. Король Фердруго был уже слишком стар и немощен для того, чтобы править страной: преемником его должен был стать супруг принцессы Хабелы. Кто же, как не Вилагро, должен был стать им — во всей Зингаре не было равных ему в богатстве и влиянии.
Своим подручным Вилагро сделал капитана капера Зароно, человека благородного происхождения, репутация которого была подпорчена темным прошлым. Он поручил Зароно отыскать колдуна, который смог бы управлять мыслями и поступками стареющего монарха. Коварный Зароно остановил свой выбор на Менкаре, последователе запрещенного законом стигийского культа Сета. Однако побег Хабелы сорвал все планы герцога. Какой толк управлять королем, если дочери его, с которой Вилагро должен был обручиться, нет?
Собрав всю свою волю, Менкара обратился к герцогу:
— Если вашей светлости будет так угодно, я, используя свои скромные познания в оккультных науках, смогу узнать, где сейчас находится принцесса.
— Чего же ты ждешь, действуй, — угрюмо буркнул герцог.
Повинуясь жрецу, Гомани принес из камеры пыток бронзовую треногу и уголь. Ковер был убран. Из-под своей мантии стигиец извлек большую сумку, в которой было множество отделений. Из нее он достал светящийся зеленоватый мелок и стремительными движениями нарисовал на полу змея, кусающего собственный хвост. В это же время раб развел на треноге огонь. Через несколько минут угли, лежавшие на ней, раскалились докрасна.
