Светлана Борисова - Лживая птица счастья
Из ментала насмешливо донеслось: «Ну, знаешь! За ледяного истукана к тебе будет отдельный счёт!..»
Ник досадливо поморщился. «Крейд, становлюсь небрежен!.. Совсем достали меня перемены в Риоголизе».
Возвращение блудной дочери. Неудачный вечер в кругу старых друзей
Обедала Мари уже в родном доме в Питере и этим же вечером к ней нагрянули друзья. Необыкновенно похорошевшая и как всегда стильно одетая Соня прямо с порога с радостным визгом повисла на шее у сдержанно улыбающейся девушки.
— Господи, Мари! Как я давно тебя не видела!.. — счастливо сияя синими глазами, воскликнула подруга и набросилась на неё с упреками. — Зай, ты — редкостный поросенок! Ну, как ты могла исчезнуть и даже не предупредить никого из нас! И почему ты всё это время не подавала о себе ни весточки?! Как тебе не стыдно! Зацени мой подвиг! Чтобы выяснить, что с тобой случилось, я даже решилась пристать к Михаилу Яновичу. Заметь, мне это было нелегко, ты же знаешь, как я его панически боюсь с той самой охоты. А уж как я ловила его в институте — это вообще отдельная песня! Хорошо, что он сказал мне, что с тобой всё в порядке, и ты с Ником занимаешься какими-то страшно важными расчетами.
Внезапно Соня замолчала. Она пытливо заглянула в её лицо и тихо спросила:
— C тобой действительно все в порядке, Мари? А то я трещу как сорока и не даю тебе слова вставить…
— Конечно, всё в порядке, мon ami. Ты же видишь, что я жива и здорова, а остальное — чепуха, не стоящая внимания, — спокойно сказала девушка насторожившейся подруге. Чмокнув в щеку её и Ивана, она настойчиво подтолкнула их в направлении гостиной. — Простите, друзья мои, но в ногах правды нет. Нехорошо, что я держу вас у двери, проходите. Во время ужина обо всем поговорим. Сонечка, не смотри на меня такими глазами, а то я начинаю себя чувствовать уродом о двух головах. Клянусь, мы с тобой попозже обо всем поболтаем. Благо, теперь у меня будет масса свободного времени.
— Ну, смотри, я тебя за язык не тянула, ты сама это пообещала.
— Ладно, мой хороший, ты же знаешь, у меня нет от тебя секретов, — искренне улыбнулась Мари, и обняла разом повеселевшую Сонечку. — Не бери в голову, подруга! Я тебя люблю!
— Эй, а про меня вы не забыли, трещотки?
— Вань, ты не думай… господи, как я соскучилась по тебе! — прошептала Мари, бросаясь к другу, обиженному её холодным приемом. Уткнувшись лбом в его грудь, она постаралась справиться с подступившими слезами. Растроганный юноша прижал её к себе и ласково похлопал по спине.
— Ну, вот, Машка, теперь я тебя узнаю, а то выглядишь как расфуфыренная фифа и ведёшь себя как неродная. Мои сестрицы передают тебе пламенный привет и грозились на днях нагрянуть, так что готовься морально. Аннабель их тут избаловала на каникулах различными яствами, поэтому жди, по старой памяти они завалятся к тебе целой кодлой.
— Передай девочкам, что я буду страшно рада их визиту и жду с нетерпением. Только необходимо уточнить время, чтобы…
— Вот, чёрт! Это же невозможно слушать! Машка, прекращай нести свою нечеловеческую тарабарщину! Где ты набралась дурацкого политеса? Вроде вы с Сонькой год как не встречались…
Та тут же вмешалась и, ухватив мужа за ухо, основательно его выкрутила.
— Нет! Сколько раз тебе говорить! Не смей называть меня этим плебейским именем!
— Сонь, прекрати, неудобно же! — сдержанно отозвался Иван и, легонько щелкнув по носу свою половину, наставительно добавил: — Дорогая, нельзя так открыто демонстрировать, что я у тебя под башмаком. Это ущемляет мое мужское достоинство. Господи, надеюсь, мне зачтется на небесах, что я терплю от этой ведьмочки! Вот что значит вовремя не поставить жену на место.
— Это я-то ведьма? — не на шутку обиделась Соня и мстительно добавила: — Поговори ещё у меня! Я тебе дома и не такую ижицу пропишу на твое ущемленное мужское достоинство.
— Виноват. Беру свои слова обратно. Исправлюсь. Искуплю свои прегрешения непосильным трудом на благо семьи!
— То-то же! Будешь должен внеплановую уборку квартиры и два… нет, три похода со мной на вечеринки по первому требованию. Понял?
— Так точно, мэм! — с преданным выражением на лице Иван козырнул жене и хитро покосился на приятельницу. — Машка, видишь, что творится? Полнейший матриархат в семье! Скажи, хоть ты не обиде на меня за такое обращение? Прости, но привычка вторая натура, слетает с языка до того, как я успеваю проконтролировать мозги, — виновато добавил он. Мари улыбнулась ему и постаралась ответить с прежней беспечностью:
— Ванечка, я не переживу, если ты не будешь вести со мной по-прежнему. Ещё хуже, если ты начнешь величать меня полным именем.
— Ну, вот хоть один нормальный человек появился в наших рядах. Машка, ты не представляешь, насколько я тебе рад. Я очень надеюсь, что моя неугомонная половинка теперь отстанет от меня и полностью переключится на тебя. Она совсем задолбала меня светскими мероприятиями по выходным. Ей, богу, ты не поверишь, но в последнее время я чувствую себя каким-то карманным бобиком. Сонька таскает меня за собой повсюду как будто я её неотъемлемый аксессуар. Просто хочется взвыть от тоски. И так радости не на грош от этих дурацких посиделок с глупыми куклами, так еще благоверная все время шипит мне на ухо: то не так сделал, то не эдак положил. Я популярно объяснил ей, что нужно положить на эти вечеринки, так она, представляешь, со мной неделю не разговаривала.
Соня смерила мужа негодующим взглядом.
— За такие выражения убить тебя мало не то, что неделю не разговаривать, — воскликнула она и злорадно добавила: — Не очень-то расслабляйся, дорогой, Мари тебе не поможет, теперь мы будем втроем ходить на приемы.
Увидев, что он нахмурился, Соня сменила тактику и жалобно протянула:
— И не стыдно тебе, Иван? Неужели ты нас, слабых женщин отправишь без сопровождения на такие рискованные мероприятия?
Тот состроил недоумённую физиономию.
— Не выдумывай! Самое страшное вас ожидает не на дороге, а впереди — это куцые мозги дамочек присутствующих на вечеринке.
В глазах Сони заплясали чертенята.
— Давай-давай! Можешь не ходить с нами! Только учти, что на светских раутах присутствуют и другие мужчины! Вдруг в твоё отсутствие мы обзаведемся любовниками?.. Да, шучу я, Ладожский, шучу!
— Ты хорошо помнишь, до чего дошутилась приснопамятная жена Отелло? Думаю, в гробу ей были не очень к лицу высунутый язык и синюшные отпечатки на шее.
— Да ну тебя! Кстати, если ты надеешься опять уткнуться в свою работу, пока мы отсутствуем, то даже не мечтай. Я и так тебя вижу считанные часы в неделю и то не каждый день. Поэтому в выходные ты безраздельно мой. И не надейся увильнуть от своих прямых обязанностей!
