Ошибка Пустыни - Мария Соловьева
Девочка уже дожевала булку и, робея перед Лалой, обратилась к Ушашу:
– А вы издалека пришли?
– Оттуда. – Ушаш махнул рукой в сторону прохода к Благим Землям.
– Специально к моей матушке? – Она широко раскрыла глаза.
– Да.
– Ой, как интересно! А зачем?
– Важное дело. Взрослое, – отрезала Лала, и Рикиша смущенно затихла.
В город они зашли молча. Жила девочка с матерью действительно в самой настоящей лачуге, разве что каменной и аккуратной. Крошечный загон для коз, кустик с неспелыми ягодами и ряд пузатых горшков для молока – вот и все хозяйство.
– Я сама тут прибираюсь! – гордо сказала Рикиша. – И коз дою. И молоко на рынок ношу.
– А мать? – спросила Лала.
– Она же не видит. Но зато шьет аккуратно и шерсть прядет. Думаю, она обрадуется вам. Гостей у нас давным-предавным-давно не было.
Рикиша открыла дверь. Крошечная темная кухня начиналась сразу за порогом. Кроме маленького окошка, печки и посудных полок там не было ничего.
– Стол у нас есть, просто он в комнате, матушка за ним рукодельничает. – Рикиша словно почувствовала удивление гостей и пыталась оправдать бедность.
Она первая прошла в узкую комнатную дверь и придержала ее. Лала остановилась, словно боялась сделать последний шаг навстречу тягостной неизбежности. Ушаш легко подтолкнул ее и вошел следом.
Ашмира, дочь Гирша, сидела за столом, на котором были разложены принадлежности для шитья. Худая, прямая, как натянутая струна, и совершенно седая. Невидящие глаза бледно-желтого цвета смотрели в одну точку.
– Матушка, я привела гостей. – Рикиша подбежала к ней, взяла сухую руку и поцеловала. – Представляешь, это Мастер Смерти. Девушка, и очень-очень красивая. И ее друг. У него нет глаза и шрамы на все лицо, но он тоже немножко красивый и добрый.
– Мастер Смерти? – Голос у Ашмиры оказался мягким, как шерсть новорожденного козленка. – А разве они еще остались в Сайшоне?
– Она пришла специально к нам, из-за гор, а до того жила в Шулае. У нее к тебе важное дело, – последнюю фразу Рикиша произнесла чуть ли не с восторгом. Девочка впервые за свою короткую жизнь оказалась в центре настоящих взрослых отношений и радовалась этому, как захватывающей игре.
Ашмира встала и чуть склонила голову, пытаясь на звук определить, где именно стоит гостья. Лала сделала несколько шагов, и Ашмира натянуто улыбнулась:
– Приветствую Мастера Смерти в нашем забытом судьбой доме. Как к тебе обращаться?
– Айлиша, дочь Ишьяры. Прости, не могу назвать имя своего отца, но ты поможешь мне, не так ли?
Ашмира пошатнулась и упала бы, но дочь удержала ее. Огромные глаза девочки, миг назад светившиеся радостью, потемнели. Она помогла матери сесть и прошептала испуганно:
– Матушка, что случилось?
– Сходи проверь, достаточно ли воды у коз, милая, – Ашмира старалась говорить спокойно, но у нее не получилось, – нам с Мастером Смерти нужно поговорить.
– Нет! Останься и слушай, – резко приказала Лала, – ты не младенец и должна знать все о своей матери.
– Лала, прошу, пусть уйдет, – подал голос Ушаш, до того молча стоявший у дверей.
– Закрой дверь с любой стороны. Пусть слушает. А если захочет сбежать, Кинжал Смерти догонит ее быстрее, чем ты сможешь этому помешать.
Ушаш закрыл дверь и встал рядом с девочкой, крепко сжав дрожащую ладошку.
– Итак, тетушка, я тебя слушаю.
Ашмире хватило времени прийти в себя, пока Лала перепиралась с Ушашем.
– Ишьяра умерла, я не твоя тетка! – отчаянно возразила она.
– Умерла. Но позже, чем ты думаешь. Рассказывай все.
Слепая часто заморгала, сплела тонкие пальцы и прошептала:
– Мне казалось, что я сполна расплатилась за ошибку юности.
– Ошибка? – крикнула Лала так, что все вздрогнули. – Ты называешь предательство и убийство родной сестры ошибкой?
– Матушка… – испуганно проблеяла Рикиша, но Ушаш жестом остановил ее.
– Да, ошибка! – голос Ашмиры окреп, как у человека, которому уже нечего терять. – Я любила Яруша, ее мужа. Он был красивым и веселым, пусть и не очень умным. Отец выдал Ишьяру за него, потому что она старшая и потому что так было надо нашей семье. Она повиновалась, но постоянно показывала, что презирает законного супруга. Она была высокомерной и заумной, да! А Яруш ее любил и страдал. Страдал! – крикнула Ашмира и замолчала, теребя плащ.
– Дальше, – глухо приказала Лала.
– И я страдала, когда все это видела. Я была совсем юной и не совалась в дела старших. А потом появился он, этот человек цвета крови. И сестра потеряла рассудок. Она все время проводила с ним в умных беседах, гуляла, читала книги, которые он ей привозил. А он же был ровесником нашего отца!
– Кто? – спросила Лала и не услышала своего голоса.
Ашмира тоже не услышала и продолжала, все повышая тон:
– Они думали, никто не знает. Как же! Я видела все, даже их утехи в пустыне, это было отвратительно! Бедный, бедный Яруш, он так хотел наследника и так обрадовался, когда увидел, что ее рвет прямо на стол. Глупый, он даже не умел верно подсчитать женские сроки! Я честно предупредила сестру, что расскажу отцу, если она не откажется от своего любовника. Она вроде испугалась и согласилась. Но нет! Они просто стали осторожнее. Я поймала ее личного сокола и прочитала письмо. Они планировали побег за пределы Пустыни. Бедный Яруш, какими словами она поносила его в письме к этому проклятому Мастеру!
– Как его звали? – угрожающе прошипела Лала, но Ашмира не слышала ее, утонув в воспоминаниях.
– Я сказала отцу, и он отправил сокола в Шулай, Главному Совету. Бедный Яруш… Он так рыдал, когда пришло согласование смерти для Ишьяры. Отец сделал так, чтобы никто не узнал о причинах, только мы и он, проклятый шулаец. Но когда я увидела, кто поведет сестру в Пустыню, успокоилась. Это была справедливая кара для них обоих. Я тогда была в этом уверена…
– Имя! – Лала дала пощечину Ашмире.
Та разрыдалась и стала говорить еще быстрее, словно боясь не успеть:
– Он вернулся из Пустыни постаревший, отдал нашей семье шуларты Ишьяры и ушел. А отец выдал меня за моего любимого. Только тот меня не хотел. Всегда сравнивал с ней, говорил, что я дура и гожусь в постели только вместе с вином! Двое наших детей родились мертвыми, два мальчика. Яруш обвинил меня в их смерти и сказал, что если третий ребенок умрет, то он вернет меня с позором отцу. Я долго не могла понести, всех знахарок обошла и только через пять лет родила. Но Яруш хотел сына. Он был богаче отца и в родственниках у Второго Мастера. Нас с Рикишей просто выгнали, как ненужных слуг. Отец с горя слег, и очень скоро его проводили в Пустыню. Я все время плакала, вообще всегда. И выплакала глаза. Я даже не знаю, как сейчас выглядит моя дочка.
– Моего отца звали Шай, – Лала не спрашивала, она утверждала.
Ашмира закрыла мокрое лицо руками.
– Айлиша, – робко подала голос девочка, – ты правда моя сестра по матушке?
– Ненадолго, – процедила Лала.
Липкая тьма ненависти, приправленная горем, наполнила ее по самую макушку, и даже чистый детский голосок,
