Вадим Панов - Сокровища чистого разума
И смотрит на хронометр, надёжно закреплённый перед креслом, смотрит на прекрасный хронометр лингийской работы с большим циферблатом и чётко видимой секундной стрелкой.
От её движения будет зависеть их жизнь.
«Тридцать секунд, не более, – сказал Холь, инструктируя помощника. – Я тщательно проанализировал первый эксперимент и пришёл к выводу, что катастрофа началась в Уловителях – они оказались перегружены и стали разрушаться. Взрыв Накопителя – всего лишь последствия перегрузки на входе, поэтому – тридцать секунд».
Больше времени нет.
Взрыв.
– Они хотят нас погубить! – В голосе капитана сквозит ужас. Сначала он страшился эксперимента, потом – лекрийцев, и теперь он просто боится, балансируя на грани паники. Он хочет спрятаться там, где не стреляют и не наполняют рундер страшной энергией. Он проклинает день, когда связался с Холем, и из его глаз текут настоящие слезы.
Не герой.
– Разумеется, хотят! – хрипло соглашается Тогледо.
– Нужно уходить!
– Не раньше, чем сделаем дело, – бешено рычит Мужере, бортовой астролог «Исследователя».
Он тоже фанатик… Впрочем, среди ребят, что постоянно смотрят в Пустоту, нормальные не встречаются… Мужере – фанатик, ему хочется провести эксперимент не меньше Тогледо, и поэтому на него можно положиться.
Взрыв. Несколько взрывов.
– Пожар в пятом отсеке!
Тогледо не тратит время на ненужные размышления, не вспоминает, важен или нет пятый отсек, потому что увлечён предстоящим и готовится отсчитывать секунды.
– Мужере! Начинай!
– С удовольствием!
И астролог давит на первую педаль, устанавливая соединение с далёкой Кардонией.
* * *«Ипатая Менсала! Ипатая Камнегрядка! Ипатые лекрийцы!»
Никогда! Никогда в жизни Руди не позволял себе публично выражать гнев или разочарование, громко ругаясь в присутствии цепарей. Бывало, напивался до поросячьего визга, бывало, гонялся по всем палубам за визжащими девками, многое бывало, поскольку Йорчик умел пожить на полную катушку, но никогда – никогда! – Руди не ругался при цепарях матерно. И сейчас не стал, облегчив душу, поднимаясь к «Розе Халисии» в «корзине грешника». А дальше, на борту, – обычная хмурость, лицо крайне недовольное, но и только, без лишних эмоций.
– Что происходит? – поинтересовался Йорчик, едва оказавшись на мостике.
– Эскадра бомбардирует Карузо, – доложил капитан. – Судя по маневрам рундера и «Повелителя», они собираются принять бой. – Капитан выдержал паузу и высказал мнение: – Самоубийцы.
А как ещё назвать тех, кто собирается сражаться с превосходящим по всем статьям противником?
«Самоубийцы».
Так думали защитники форта, напряжённо следящие за мритскими цеппелями, так думали ожидающие лёгкой победы лекрийцы, так думали все цепари «Исследователя» и «Повелителя».
И ещё так думали преследовавшие одинокий бронетяг ребята с «Горького».
– Посмотрим… – Йорчик знал, что наука способна творить чудеса. Одно уже было, пришла очередь следующего. Он хлебнул из фляжки крепчайшего ликёра и повторил: – Посмотрим.
* * *– Похоже, мы станем свидетелями ещё одного зрелища, – протянула Нульчик, внимательно изучая маневры эскадры и противостоящих ей цеппелей.
– Главное, чтобы не участниками, – заметил Фарипитетчик. – Я распорядился отойти ещё на две лиги и не держаться позади лекрийцев.
– Якта? – Медикус повернулась к капитану: – Ты серьёзно?
Под зрелищем Нульчик подразумевала гибель «Повелителя» и рундера – для наблюдателей их судьба была очевидна, – и медикус готовилась увидеть падение ещё двух цеппелей. Поэтому неожиданное замечание Фарипитетчика вызвало у нее удивление.
– Извини, Сада, но я действительно думаю, что рядом с лекрийцами опасно. – У капитана дёрнулась щека. – На меня произвела впечатление судьба «Горького».
– «Горький» напоролся на Гатова.
– А эскадра – на Холя. – Якта указал на здоровенный металлический цилиндр, тихонько покачивающийся под пузом рундера. – Я не знаю, что это за штука, но уверен, что от неё следует держаться подальше.
– Возможно, Холь хочет спасти оборудование, – предположила Сада.
– Возможно, – согласился капитан.
– Гм…
До сих пор Нульчик занимала только судьба Гатова, и она упустила из виду, что совсем рядом находился ещё один знаменитый учёный – Алоиз Холь. Правда, луегарский гений никогда не занимался оружием, но ведь даже микроскопом можно убить, не так ли? Если как следует размахнуться.
– Рундер не просто поднимается, он идёт на сближение с эскадрой, – вздохнул капитан. – И это неспроста.
– Возможно, капитан бублика блефует, – медленно произнесла Сада, про себя признав Фарипитетчика правым по всем пунктам. – Пытается испугать Рубена.
– Скоро узнаем, – ровно ответил Якта.
И вновь уставился в окно.
Закончив работы на месте крушения «Горького», «Доброта» пошла к Карузо, но, заметив маневр крейсеров, Фарипитетчик распорядился замедлить ход, а теперь и вовсе взял к северо-востоку, что позволило галанитам наблюдать за происходящим сбоку и с безопасного расстояния. Они видели «Розу Халисии», приземляющуюся в том самом месте, которое только что покинул «Пророк Вуучик», но не обращали на яхту внимания, полностью увлечённые столкновением лекрийской эскадры и двух мритских цеппелей.
Увлечённые сражением.
Понимая, что обладает колоссальным преимуществом, Рубен выстроил эскадру классической линией, расстреливая обречённый рундер с убойной дистанции, и не завалил его только потому, что на помощь неуклюжему «бублику» поспешил «Повелитель неба».
Чтобы в одиночку встать против пяти врагов.
Ни один здравомыслящий цеповод не рискнул бы на такое противостояние, но Вениамин распорядился прикрыть подъём рундера, и капитан «Повелителя» не посмел ослушаться. Пошёл в самоубийственную атаку, имея лишь одно эфемерное преимущество – высоту, – позволяющее обстреливать лекрийскую эскадру сверху. Победить «Повелитель» не мог при всём желании, однако его вмешательство отвлекло лекрийцев от уничтожения беззащитного «Исследователя».
– На что они рассчитывают? – спросила Сада, разглядывая флагман Мритского.
– Умереть с честью? – предположил Якта.
– На Менсале так не принято.
– Значит, они собираются бежать…
И в следующий миг слова капитана подтвердились: над рундером появилось «окно».
* * *Флагман Мритского не закрыл собой «Исследователь», как грезилось насмерть перепуганному капитану, флагман поступил как военный: принял бой. Меткий артиллерийский огонь, да ещё с позиции «сверху», что практически исключало ответ, заставил лекрийцев маневрировать, их доминаторы принялись подниматься, стремясь поскорее покончить с наглым крейсером, огонь по рундеру продолжали вести только импакто, и можно сказать, что «Исследователь» получил передышку.