Юрий Никитин - Башня-2

— Ну, ты уж совсем… Как думаешь, он способен повернуть галактики вспять?

Олег вздрогнул, побледнел.

— Не думаю, — ответил он хрипло. Голос дрогнул. — Пока Сверхсущество его только знакомит… показывает… дает резвиться… Он везде бывает, ни черта не понимает, не запоминает, но трогать ему не дают. Разве что занозу выдернуть… Видимо, сама Вселенная с этим справиться не в состоянии, нужен кто-то изнутри. Однако это сейчас ему не дают ничего трогать! У меня мороз по коже, когда подумаю, что этот дурак может в самом деле повернуть разбегание галактик!.. Просто так, чтобы посмотреть, как они все бабахнутся в одну кучу.

Он с яростью ударил кулаком в ладонь другой руки. Звук получился сочный и одновременно гулкий, словно тараном ударили в пропитанные водой городские ворота.

— Ты чего? — спросил Мрак.

— Но почему? Почему — Тарх?.. Будь я бы… Да я бы…

Он задохнулся от прилива чувств и нахлынувших возможностей.

Мрак покачал головой. Голос от обычного рыка упал до рева, а затем зазвучал непривычно тихо, словно шум большой реки, что из горных теснин вырвалась на простор, где можно не ломать скалы:

— Во-во!.. Ты бы — да. Младенца заставил бы чинить трансмиссию, учить свою анатомию. А вот Тарх — в самый раз. Он выдернул занозу из задницы — и забыл. Что ты хочешь от младенца?.. Не понял? А еще книжки читаешь!

— А что не так? — огрызнулся Олег.

— Вспомни… из нас троих только Таргитай по своей дурости никогда ничего не боялся. И ничему не удивлялся! Он принимал мир таким, каким зрел. А мы с тобой принимали таким, каким понимали. Ты понимал, в отличие от Таргитая, что можешь погибнуть, скукоживался, как улитка… Мы жили в простом понятном нам мире. Покажи мне тогда, что мир из атомов, что каждый из нас — это пустота, где трясутся редкие атомы, связанные определенным образом, что звезды — это не серебряные гвоздики на небесной тверди — а далекие солнца… настолько далекие, что даже сейчас у меня поднимаются волосы дыбом, если только попытаюсь хоть на миг представить эти расстояния…

Он в самом деле если не побледнел, с его рожей это немыслимо, но как-то посерел, а оспины стали заметнее. Олег буркнул:

— Ты умнеешь.

— Становлюсь болтливее? Сам замечаю… Так вот, я или ты, мы бы сошли с ума… издохли бы от шока, если бы нам показали мир… какой он на самом деле! Не тот, который видим сейчас, он тоже такой же правильный, как и плоская земля на черепахе, а настоящий…

Он побледнел еще больше. Олег спросил тоскливо:

— Потому нам и не показывают?

— Ни нам, ни другим, — отрубил Мрак. — Человечеству надо показывать постепенно. По мере роста горизонт отодвигается, начинаешь видеть дальше. Сперва, смутно, затем яснее, яснее, без шока… А Таргитаю можно сразу. Он все принимает, ничему не удивляется.

Мрак подошел к окну, огромная лапа с силой рванула жалюзи. Выдержали, с ужасом ускользнули под потолок. Открылось бескрайнее звездное небо. И бесконечное.

Плечи Мрака закрывали полнеба, он сжал кулаки, будто готовился к схватке.

Олег спросил настороженно:

— Что там?

— Все вроде бы на месте, — прорычал Мрак, не поворачиваясь. — Сколько себя помню, все всегда вот так… Только вон та крохотная вроде бы чуть сдвинулась… так, на полпальца. Хорошо! А то боялся и подумать, что же там за иголку Таргитай из звездного зада выдернул! Вышел бы сейчас, а на небе ни одной звезды! Помнишь, как этот дурень муравейник по дороге расковырял?

— Мрак, — сказал Олег с досадой. — Это только кажется, что звезды как муравьи — кучей. Они настолько далеко друг от друга, что никакому Таргитаю…

Он внезапно умолк. Мрак сочувствующе пощелкал языком, повернулся. Лицо Олега белело в полутьме, освещенное звездным светом, как мятое полотно.

— Пойдем, — сказал Мрак. Он силой повернул Олега и толкнул в комнату. — Брехня все это! На самом деле Земля — плоская, а Солнце встает на востоке и заходит на западе. Я все это вижу своими глазами. И знаю, что Юлия уже сварила крепкий кофе. Даже сливки разлила в чашки.

— А мясо, что держала для тебя сырым, уже заправила в гриль, — сказал Олег со злорадством. — На завтра. Целую тушу баранчика.

— А я и жареное есть умею, — ответил Мрак хладнокровно. — Я уже человек. А вот ты — пока нет.

— Все равно, — сказал Олег, — все равно!

Желваки играли под кожей. Зеленые глаза потемнели, а нижняя челюсть воинственно выдвинулась вперед.

— Что все равно?

— Все равно, — ответил Олег, — он помог.

— Да? — спросил Мрак саркастически. — Чем? Что чужую комету из своей вселенской задницы выдернул?

— Он сказал… по-своему, по-дурацки, что мы там, во Вселенной. Потом. Как человечество!

Мрак скривился:

— Это не значит, что нас не прихлопнут прямо через минуту. А что живем и через миллион лет, так не значит, что идем по твоему пути. А если по пути других Тайных?

Олег покачал головой:

— Он явился к нам. Понимаешь? Значит, этот миг для Вселенной важен. По крайней мере — заметен. А еще, что наш вариант — правильнее. Для Вселенной правильнее — безболезненнее.

Мрак вздрогнул, вспомнив, как Таргитай выдергивал занозу из задницы.

— Чем помог? Что сожрал половину гуся? Ты заметил, что он жрал в три горла, но пояс не расстегивал, как прежде?

— Он не вмешался! Значит, идем правильно. Конечно, могут прихлопнуть, как говоришь, еще на выходе из этой квартиры… но наш путь правильнее.

Мрак буркнул:

— Твой путь. Я ни черта не разбираюсь в ваших умных спорах. А слова Таргитая… да и как он жрал, можно толковать как угодно. Тоже мне Ностердатмус!

Олег вздохнул, плечи приподнялись и опустились.

— Ты прав, — сказал он с кривой усмешкой, — Таргитай теперь настоящий бог.

— Как это?

— Ну, ни во что не вмешивается. Ничем не помогает. Даже по земле не ходит, как в старину ходили все боги… и как он сам ходил. Так… где-то в космосе… А что нам явился… Так и всяким там монахам в видениях являлись! И монашкам, кстати, тоже, что больше похоже на прежнего Таргитая. А если серьезно, то Таргитай в этой огромной живой Вселенной стал чем-то вроде нервного сигнала… сигнала, что бежит по нервам. В то время как, скажем, кости скелета или даже плоти практически неподвижны, другие — подвижны пассивно, я говорю об эритроцитах, третьи наделены способностью двигаться сами, это лейкоциты и прочие профессиональные борцы с преступностью и спасатели человечества, то наш Тарх стал чем-то вроде сигнала, что мгновенно переносится по нервам из одного места огромного организма в другой…

Мрак морщился в течение длинного объяснения, нетерпеливо прервал:

— Олег, у меня от твоих речей зубы болят. Как ты можешь все испоганить, утопить в болоте!