"Фантастика 2023-141", Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Черчень Александра
Едва я это сказал, как тут же зазвучали аплодисменты, как без них.
А когда они утихли, то с задних рядов поднялся какой-то неприметный мужичок, которого я раньше как-то не замечал.
Притом подняться он сумел далеко не с первой попытки, сразу две женщины буквально держали его за полы видавшего виды пиджака, а он что-то злобно им говорил. Наконец одна из них махнула рукой, а вторая даже закрыла лицо руками.
— Можно я скажу, товарищ председатель? — спросил он высоким и каким-то надтреснутым голосом.
— Можно конечно, но что вы будете оттуда говорить? Выходите вперёд, встаньте рядмо со мной. Так вас будет лучше видно и слышно. — ответил я.
Мужик пошёл вдоль рядов, и я понял, почему не сразу его вспомнил, вроде бы работает в Свете Коммунизма скотником, но я могу и ошибаться. Всё-таки я еще не всех там запомнил.
Пока он шёл, сразу несколько человек пытались его остановить.
— Лукич, ты куда прёшь? Охолони!
— Да что ты, Петрович, Фаддейку не знаешь? Ему как обычно жёлтая вода в голову ударила! Сейчас Фаддейка всю правду-матку нам расскажет.
Что характерно, все говорившие были из Света Коммунизма. Видать, это какой-то известный кадр там.
Когда он подошёл поближе, я сумел его рассмотреть как следует. Высокий, широкоплечий. Когда-то это был видный мужчина, он точно бабам нравился.
Сейчас же от былых статей не осталось ничего кроме роста. Худоба, блеклые растрепанные волосы посыпанные сединой и кустистые брови, из под которых злобно блестели глубоко посаженые глаза.
Мужик встал прямо рядом со мной, и, прежде чем он начал говорить, я сказал:
— Вы, пожалуйста, представьтесь. И я вас слушаю.
— Фаддей Лукич Семиручко. Я скотник в Свете Коммунизма, вернее, теперь уже в вашем Новом Пути.
— Почему это в вашем, Фаддей Лукич? В нашем, в нашем.
— Ну, воля ваша, товарищ председатель, в нашем, так в нашем, — пожал плечами он, — и вот что я хочу сказать, хоть мы тут только что и проголосовали, но я не согласен.
— Простите, Фаддей Лукич, не согласны с чем? С тем что колхозники мне доверяют? А что тогда против не проголосовали.
— Э нет, что я шалопай какой-то? С обществом я согласен, как же это идти против общества? Тут вопросов нет.
— Тогда с чем?
— А с тем что вы, товарищ председатель сейчас так хорошо говорите, вот как лектор из города, честное слово. И всё у вас на словах складно да ладно. Но я знаю чем это всё закончится.
— И чем же?
— А тем, что по осени наши амбары пустые стоять будут, а скотину вы всю уведёте со дворов. Всё, чтобы только план выполнить. Шкуру с нас со всех спустите, но наверх отчитаетесь.
— Фаддей! — Буквально закричал со своего места Фролов, — Побойся Бога! Ты что такое говоришь!
— А ты меня не затыкай, не затыкай! — Злобно отуетил старый колхозник, — у меня теперь другое начальство, не ты! И я уже своё отбоялся, вон, пусть молодые теперь боятся. Те, которые обещают там, — он со значением поднял палец вверх, — черти чего, а потом нас без хлеба оставляют. Хорошо хоть палочки эти проклятые отменили, а то по осени нашим бабам пришлось бы печь булки с корой.
— С чего вы это взяли, Фаддей Лукич? — спросил я у него.
— А с того что вы все одинаковые, начальники, хозяева. Вот ты что, председатель, — от злости Семиручко даже стал мне тыкать, — ты думаешь что ты такой первый у меня на веку? А вот хренушки! Я это всё уже проходил. И сразу после войны, и когда Сталин умер, и позже. Чуть чт,о так колхозники последнее отдают чтобы городских прокормить. Вот таких вот дармоедов, которые планы составляют!
— Это где ты, Фаддейка, такое видел? — раздался очередной женский голос с задних рядов, — я у нас в колхозе такого не помню.
— Дура ты, Васильна, пустоголовая. Тебе бы не на ферме работать, а у меня в огороде стоять заместо пугала. Вот очень ты на него похожа. В голове одна солома, а не мозги.
— Товарищ Семиручко. Попрошу вас не выражаться, мы всё ж таки на собрании а не у вас на завалинке семечки лузгаем.
— А что она лезет во что не понимает. Да, не здесь так было. Что правда то правда. А вот в моём старом колхозе такое было, и не один раз. И сейчас будет всё тоже самое!
Мда. Надо бы узнать откуда у нас взялся этот карбонарий недоделанный. Тоже мне правдоруб.
Но по существу он к сожалению прав, было такое и не единожды. Но вслух я этого говорить не стал. Вместо этого я глубоко вдохнул и ответил.
— Даю Вам слово, Фаддей Лукич, что приложу все силы, чтобы ничего подобного не случилось. Врать не буду, по-всякому дела пойти могут. Но я наизнанку вывернусь, а постараюсь не допустить, чтобы мои люди голодали и нуждались. И вы, товарищи, — я обвел взглядом колхозников, — должны мне в этом помочь. Все вместе как один!
Глава 4
— А ты всегда такой смурной, Саша? — услышал я за обедом вопрос Зинаиды Петровны, моей тёщи, высокой худой женщины со строгим лицом, но был настолько погружен в свои мысли, что даже сначала не понял, что она обращается ко мне.
Маша успела ответить первой:
— Нет, конечно! Мама, я же тебе объясняла, что сейчас в колхозе очень трудный период.
Тёщу явно не впечатлил её довод, так что она недовольно пробухтела:
— Проблемы надо оставлять на работе. А дома с семьёй быть поприветливей.
— Мама, перестань, — тут же снова вмешалась Маша.
И, как ни странно, Зинаида Петровна действительно больше ничего не сказала.
Я тоже решил промолчать, тем более, что ни спорить, ни, тем более, оправдываться мне не хотелось.
В целом, с момента приезда тёщи к нам в гости, мы уживались мирно. Хотя дом резко стал казаться каким-то маленьким и тесным. Но, правды ради, Зинаида Петровна нам здорово помогала с Викой. Даже не знаю, как бы мы без неё справлялись.
Да и с Витей они начали больше общаться, что тоже важно. Мне хотелось, чтобы у мальчика была полноценная семья, состоящая не только из родителей, но и бабушек с дедушками тоже. Да и тогда, при необходимости, он будет с гораздо большим удовольствием ездить в Ульяново.
К слову, в лагерь в этом году мы всё-таки решили его не отправлять. Слишком уж сложное лето выдалось, да и лагеря ведь почти всегда за городом, а повсюду пожары и дым.
Так что общим семейным советом, поездку было решено отложить на следующий год. Тем более, что Витя и сам очень хотел остаться, чтобы помогать беременной Маше по дому и не только.
А вообще, моя тёща в чём-то и права. Если подумать, в последнее время только семья меня и радует. Возможно, и правда не стоит превращаться в вечно загруженного трудоголика, который даже за совместным обедом думает о делах.
Хотя, конечно, Витя с Машей, всегда относились к этому с пониманием. Тем более, что сейчас и правда с поводами для беспокойства натуральный перебор.
Всю последнюю неделю я провёл в экономических подсчётах. И не я один. Ребята проходившие у нас практику зимой и весной, приехали окончательно устраиваться на работу.
К моему удивлению, приехали они в полном составе, все пятеро. Даже Жанна, которая любила поспорить по разным поводам и вообще, как мне казалось, была не слишком впечатлена работой в колхозе.
Но, узнав, как у нас обстоят дела этим летом, все немного приуныли, хотя и понимали, что у нас ещё не так плохо, как во многих других местах.
И вот, как бы не крутили мы расчёты и планы, как бы не сводили и высчитывали, пытаясь сэкономить каждую копейку, но по всему выходило, что старик Фаддей был прав. Нам никак не выполнить планы, не раздев колхозников. И это вгоняло меня в глубочайшую тоску. Я даже подумывал начать воровать песни из будущего, чтобы претендовать на авторские гонорары.
Но в конце концов, решил попытаться добиться справедливости ещё раз. И мы с ребятами из планово-экономического отдела подготовили целый доклад-презентацию о том, что в условиях прошедшей засухи выполнить скорректированный в большую сторону план просто не реально.
