Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин
Просто эталон мотиватора! Ей бы кадровое агентство открыть. От клиентов отбоя бы не было! Так зарядить бодростью и позитивом – это каким талантом надо обладать!
– Ты не сможешь управлять пророческим даром. Никто не сможет. Это редчайшее проявление силы, данное человеку. Он будет управлять тобой. Ты не оператор, а инструмент. Проводник. Слуга. Труба, по которой бежит вода. Сосуд, но не содержимое. Ты глаз, которому открывается картина мироздания, но глаз человеческий, не способный осмыслить увиденное. Прими это. Не пытайся управлять кораблем, скачущим на ладонях урагана. Отдайся во власть стихии и держись лишь за самое себя. За то, что считаешь своей личностью…
И я действительно начал проваливаться в дрему или схожее с ней состояние. Не знаю, был тому причиной мой недосып, или лишенный всякого выражения голос «мамы» и правда обладал какой-то гипнотической силой, но я все меньше чувствовал под собой кожаную обивку кресла и лакированные деревянные подлокотники. Звуки стали тише, и даже голос Ирины Олеговны доносился будто через подушку. Воздух превратился в кисель, теплый и плотный, а каждый вдох походил скорее на глоток – я даже кадыком двигал, чтобы протолкнуть его в легкие.
Сознание, напротив, стало ясным, избавившись от всего постороннего информационного шума. Мне показались пустяковыми все задачи команды, цели, поставленные князем, планы потрошителей и отношения с наместником. Яньлинь? Пустая суета, ничего общего не имеющая с истинным наслаждением – качаться в теплых потоках безмыслия. Остаться бы здесь навсегда. Слушать ласковый шепот звезд, шуршание бескрайнего космоса… И почему люди так боятся смерти?
– А теперь – ищи.
Голос сестры князя изменился. Он стал глубоким и словно обрел плоть. Он вряд ли принадлежал человеку – не мужской, не женский, – скорее существу, которое было обитателем этого странного места. Голос подхватил меня, стуча кровью в ушах: «Ищи-ищи-ищи», и понес из ниоткуда в никуда. Вспышки тьмы слепили глаза, а липкие сгустки света лизали лицо ледяными языками. Я не задавал себе вопроса, что именно я должен искать. Я просто знал, что искать нужно. И даже каким-то образом понимал, что именно. Правда, не понимал что.
Поток принес меня к пятну белого света, которое ничего вокруг не освещало. Принес и оставил там, как бы сообщая, что цель моих поисков здесь. Когда я поверил в это, вырвавшаяся из окружающей тьмы виноградная лоза пронзила мои глаза, и я рассмеялся от понимания. Вот оно! Я нашел!
Водоворот образов проносится передо мной. Я ничего не понимаю, лишь фиксирую каждую картинку.
…Человек в синем деловом костюме кричит на устало сгорбившуюся фигуру, стоящую у серых камней погасшего камина. Каждое слово – заточенное до бритвенной остроты мутное вулканическое стекло. Но слова разбиваются…
…Смуглое лицо перекошено от боли. Глаза лезут из орбит, кровеносные сосуды уже полопались, рот судорожно пытается схватить глоток воздуха, но красный шнур охватывает шею…
…Безжизненный свет люминесцентных ламп освещает бокс, похожий на гараж. В нем нет машин, только похожие на торпеды предметы из металла, пластика и стекла. Мигают огоньки, бросая отблески зеленого на спящие лица людей внутри…
…Тусклые льдинки – монах смотрит на меня удивленно. Он не понимает, что я здесь делаю, как вторгся в его обитель…
…Мужчина сидит за стойкой бара, опрокидывая в себя одну за другой стопки с водкой. Он кого-то напоминает, но я не могу зацепиться за ускользающее узнавание, смешанное с тревогой и жалостью…
…Подросток с лицом идиота. Его руки держат лезвие прямого меча, наполовину утопленное в его груди. Взгляд полон безмерного удивления и подступающего покоя…
…Старик знает, что остаток его жизни исчисляется уже не годами и месяцами. Он очень хочет успеть, он тревожится…
Поток чистой силы поднимает меня. Он несет меня прочь от образов, значения которых я не понимаю. Он спрашивает мое имя, а я не могу его вспомнить. Он требует, но я смеюсь. Так забавно – зачем ему мое имя? Что значат имена здесь?
– Игорь!
Да. Это оно. Мое имя. Кажется. Я называю его силе, и та меняет направление. Из теплой она становится арктической. Я с любопытством наблюдаю за растущими на пальцах кристалликами льда. Красивые!..
– Игорь! Возвращайся…
Куда? Я куда-то уходил? Глупо! Как же глупо уходить, чтобы потом возвращаться! Мне кажется или в этой максиме нарушена причинно-следственная связь?
– …домой!
Мама волнуется. Зачем? Я же просто гуляю с пацанами! Я не уходил со двора, я ведь обещал ей.
– Мультфильм скоро начнется!
О! Хорошо, если рисованный! Терпеть не могу кукольные! Мультики показывают один раз в день, но никто не знает, какие именно: в программе только строчка «14:25 – 14:40. Мультфильм». Пятнадцать минут в день – это нечестно! Сейчас же лето!
– Быстро!
Я бегу. Бегу! Только бы рисованный! Пусть будет рисованный! Почему я не вижу маму? Она ведь всегда зовет меня с балкона. А сейчас – откуда? Я всматриваюсь и не вижу ничего. Так у меня глаза закрыты! Почему у меня закрыты глаза? Надо открыть!
Я открыл глаза и встретился со взглядом бледно-зеленых глаз. Мама?
– Как тебя зовут? – спросила женщина.
И все, что есть я, все, чем я был и чем стал, падает в меня с огромной высоты. Без удара, очень мягко, каждая часть моей души или разума становится на свое место.
– Игорь Антошин, – ответил я, чувствуя, как слова царапают глотку. – Я в порядке, Ирина Олеговна. Что это было со мной? Гипноз?
Некоторое время наставница смотрела на меня без выражения, будто ящерица на будущую добычу. Но ответила:
– Управляемое погружение. Я погрузила тебя в инфополе, и ты… Ты видел что-нибудь?
Ох ты! А теперь эмоции в ее голосе появились. Ей интересно, и она… Кажется, она завидует!
– Видел. Но не очень понимаю, что именно. Будто осколки стекла в калейдоскопе. Там был Арцебашев, это я точно помню! И китаец! Его душили!
– Записывай. – Вновь температура поползла к абсолютному нулю. – Вот тетрадь. Каждую мелочь, каждую деталь. Незначительного нет.
– А вы этого не видели?
Мне казалось, что она была со мной рядом все это время.
– Нет, – отрезала Снежная королева, направляясь к выходу из библиотеки. – Запиши все и покажи мне. На этом занятие завершено. Повторим завтра.
А теории мне не положено, что ли? Что за инфополе, в которое она меня погрузила? Как в него входить? Как управлять? Она наставник вообще или погулять вышла? Что за манеры такие… заносчивые! Я ей виноват, что ли, что сын чудаком вырос?
– Ирина Олеговна! – позвал я «маму», когда она уже наполовину открыла дверь. – Мне нужны объяснения происходящего. И меня не устроят ваши «нет» или молчание Снежной королевы. Я понимаю, что вы меня на дух не переносите, и понимаю почему, но этот дар может служить княжеству, и
