Ярче, чем Жар-птица - Диана Анатольевна Будко
– Так должно, Ирис. – Эмеральд выпрямился как по стойке и больше не прятал взгляд, просто смотрел мимо нее.
– Он просто обязан повысить тебя!
– Я выполнял свою работу. – На его шее выступили красные пятна. – Так должно.
– Непривычно слышать эту фразу из твоих уст.
Эмеральд промолчал и вдруг оживился. Наспех извинившись перед девушкой, он поспешил к паре зазевавшихся придворных – судя по одежде, один недавно прибыл на учебу из Аквалии, – чтобы напомнить о массе дел в замке и вреде праздности.
Ирис, стараясь оправдать все усталостью друга, медленно пошла к замку: если беседы не избежать, то можно малодушно отсрочить. Ей и в голову не могла прийти догадка, что после такой холодной строгой беседы Эмеральд, распекая юных придворных, встал подле куста жасмина именно так, чтобы она точно не заметила и не узнала, что он не может отвести от нее горящий ревностью взгляд. Он уговаривал себя: всему виной яркий цвет платья, который не мог не отвлекать, но, к своему стыду, вновь и вновь признавался – не оно повинно в его совсем не невинных фантазиях.
* * *
Волшебница не ожидала, что со вчерашнего дня единственным изменением в тронном зале окажется лишь выложенная по треснувшему полу с расплавившимися цветами кривая дорожка из грубых неотесанных деревянных дощечек, ведущая к кабинету его светлости. Как будто принц специально решил все оставить временным памятником его страданиям. Останки чаши, черная, уже источающая запах гноя лужа, грязные стены с осевшим на них пеплом, дыра в том месте, где когда-то было окно, наспех заделанная простыней, вздувающейся от каждого ветерка.
Еле удерживая равновесие и всеми силами стараясь не подвернуть ногу и не замарать драгоценный подарок (рукава пришлось скрутить в толстые свитки и, как птичка коготками, захватить пальцами), Ирис потопала на аудиенцию. Потихоньку она приноровилась и умудрилась не ступать, а скользить по доскам, практически не отрывая от них ступней. Она настолько погрузилась в процесс, что открыла дверь кабинета принца Туллия без каких-либо церемоний, даже не постучавшись.
– Правильно сделали, что не попросили никого проводить вас, – услышала она вместо приветствия. – Мало ли чьи ушки пришли бы вам на помощь.
– Ваша светлость… – вломившись внутрь, Ирис неловко застыла, а потом через силу сделала глубокий реверанс.
В кабинете был Мярр, примостившийся возле принца и по-хозяйски свернувшийся клубком. В одном из кресел грозно восседал кудесник Гульри, за прошедшие несколько лет приобретший черты волшебника, сошедшего с гобеленов и описанного в тысячах сказочных историй. Из самого дальнего угла на нее пялился Крапсан, облаченный теперь в мантию кудесника и с сияющим изумрудом в фероньерке.
– Рад вас видеть, волшебница Ирис! – Принц Туллий дружелюбно подвел ее к отведенному ей креслу и помог усесться. – У вас прекрасный вкус.
– Благодарю за… – Ирис выпустила из пальцев рукава, и они лианами разлеглись у ног. Обувь сразу показалась тесной, а платье слишком сдавливало грудь.
– Поговорим об этом чуть позже, – перебил принц Туллий. Спрятав руки за спину, он встал подле кудесника Гульри как прилежный ученик, отвечающий вызубренный урок. – Теперь все в сборе.
– А Карнеол? – с еле заметной ехидцей спросил кудесник.
– Как вы понимаете, для его же безопасности. – Его светлость залился румянцем и протараторил: – К сожалению, сын князя Адаса не обладает должной для своего статуса сдержанностью и молчаливостью. Чем меньше он знает, тем лучше для его же блага – ненароком еще навредит сам себе.
– Интересный способ воспитания наследника, аки розы в пустыне, – вкрадчиво высказался Крапсан.
– Крапсан, хотя ты и стал кудесником, но есть вещи, коих тебе пока не понять. Не понять.
Ирис впервые видела, насколько сильно было неодобрение учителем ученика. Скрывавшееся прежде недовольство, предмет домыслов и сплетен, теперь выражалось так, словно между ними началась негласная схватка.
– Вы правы, учитель. – Крапсан положил ногу на ногу и с подчеркнутой непринужденностью откинулся в кресле – дальнейший разговор его вовсе не интересует.
– Не будем далее тянуть. – Принц Туллий почесал нос и оперся боком о спинку. – Кудесник Гульри, еще раз повторю теперь в присутствии волшебницы Ирис: много лет в моем замке…
– Как ты сама до всего этого додумалась?
Ирис совсем отвыкла от глухого голоса кудесника и того, что он каждый раз, задумываясь, почесывает бороду, что невольно отвлекает неподготовленного слушателя. Сейчас же она вновь ощутила себя всего лишь ученицей волшебника, не имеющей понятия об элементарных вещах. – Почему ты молчишь? Или все это одна большая случайность?
Ирис смущенно улыбнулась и еле выдавила из себя:
– Кудесник Хабмер передал мне книжку… Я и до этого догадывалась, что дело в каком-то искривленном заклинании. Потом меня попросили помочь.
– Вытяни левую руку. – Кудесник Хабмер не поленился подойти к девушке. Задрав рукав, он провел по ее дрожащей руке от кончика указательного пальца до локтевого сгиба. – Весьма примечательно. – Для надежности он надавил на каждый бугорок ладони. – Примечательно…
– Я бы сама никогда не справилась. Мне помог придворный принца Туллия – Эмеральд. Это благодаря ему… – хвалить его оказалось проще, чем пересказывать собственные действия.
– Огорчу вас, но его заслуги здесь нет. Он придворный. Это всего лишь его обязанность – заботиться о моем благополучии, – зло отрезал принц. – Не желаю больше слышать подобных глупостей и намеков.
Мярр согласно закивал, впервые выказывая одобрение словам его светлости.
– С ним я побеседую позже, – хмыкнул кудесник Гульри, не отрывая взгляда от руки Ирис. – Айрин пыталась поговорить с тобой? Раз Экин был жив все это время, то она, вероятно, благодаря ему сохранила некие… мм… качества живого существа. – Он сжал ладонь девушки в кулачок и по-отечески потряс.
– Мне показалось, она подыскивала себе новую жертву. Все время просила меня отдать ей какую-то добычу. – Ирис пожала плечами и небрежно поправила платье. – Видимо, она решила, что я захватила в плен всех, кто был в зале. Тем более ее вряд ли интересовал кто-то, кроме его светлости.
– Видимо, видимо… – Кудесник Гульри вернулся в кресло и будто застыл. Он задумчиво поглаживал бороду, отрешившись от происходящего, и начал насвистывать под нос незамысловатую старинную мелодию о петушке и курочке.
Никто не осмеливался нарушить размышления кудесника. От Ирис не ускользнуло, как раздражен Крапсан и каких сил ему стоит сдерживать себя. Отдельным удовольствием для нее был след от ожога на его ладони, который, по-видимому, останется с ним навсегда.
– Что ж… – вдруг вернулся к действительности кудесник Гульри. – Я подумаю, Туллий, как лучше поступить. – Он хлопнул себя по коленям. – Воспользуемся предоставленной нам передышкой, а там разберемся, что к чему,
