Свет, ставший ядом - Елена Инспирати
– Как глупо, Брайен, влюбляться, заводить друзей в мире, где на каждом шагу смерть. Зачем же ты обрек себя на эти муки? Зачем тебе эти слабости?
– Если хоть один волос упадет с головы…
– Опять эти угрозы. Мальчик мой, незаменимых людей нет.
– Но меня и Ребекку вы никогда не сможете заменить, а поэтому вы будете держаться подальше от…
– Хватит. – Мужчина снова его перебил. – Ребекка, безусловно, великолепна. Она лучшая из лучших. Но я буду готов убить ее, чтобы ты беспрекословно слушался меня. А пустить кровь светловолосой мне будет только в радость.
– Ложь. – Брайен отчаянно смеялся, ощущая себя психом. – Очередные манипуляции.
– Брайен, я правлю совместно с девушкой? Нет. А ты глупо надеялся, что у тебя под боком будет Ребекка, которая займет пост твоей личной няньки? – Правитель с удивлением посмотрел на Брайена. – К чему такая наивность? Она просто будет пожизненным инкубатором. Но я гарантирую тебе, что она будет жива, пока ты покладистый. А светлая, – мужчина задумчиво перебрал все яркие сценарии жизни блондинки, – все равно никогда не будет с тобой. Она падет вместе со всеми своими идеальными друзьями. Наслаждайся последними мгновениями с ней. Это мой тебе подарок.
Захлестнувшее чувство ненависти к стоявшему напротив ничтожеству сорвало Брайена с места, и он впился руками в края вычищенного пиджака, желая видеть алые блики крови на нем.
– Тварь, – рычал он. – Сучье отродье!
– Не вини меня. Это из-за тебя Ребекка сейчас лежит распластанная перед толпой мужиков, тебя она спасала, каждый раз принимая удар. И только из-за тебя рано или поздно светлая распрощается с жизнью. Она просто пока не знает, что любить тебя и быть любимой тобой опасно для жизни. Ты рассказал ей про Эйми?
Рука темного неосознанно нашла шею Правителя и сжала ее со всей возможной силой, а затем несколько раз ударила затылком о несчастный стол.
– Гнида! Просто сдохни!
Слепая ярость окутывала глаза, вызывала жжение. Брайен видел только краснеющее лицо и забавляющие его конвульсии, а в ладони приятно пульсировала артерия. И замедляющийся ток крови дарил необъяснимое чувство.
– Теперь твоя жизнь в моих руках, – дикий оскал, как у зверя. И не было больше никакого покоя в его глазах, только желание пролить кровь. – И я буду рад наблюдать за тем, как ты медленно умираешь.
Неожиданное сопротивление в районе запястья: мужчина собрал все свои силы и попытался убрать от своего саднившего горла руки преемника. Но несмотря на то, что он сам когда-то был лучшим среди темных, Брайен превосходил его во всем.
– Хочешь жить? Хочешь? – Брайен на секунду ослабил хватку, позволяя сделать Правителю глубокий вдох. Игра с его жизнью, с его пульсом и дыханием стала центром всех мыслей Брайена.
Он хотел отомстить. Показать, что чувствует сейчас, потому что даже без рук на горле он постоянно задыхался.
Устал. Но не ломался. До последнего держался за шанс снова быть с Авророй в мире, где ей ничего не грозит. А сейчас он отпустил это, потерял свои чувства среди оживших демонов. Это было необходимостью, чтобы не стать слабаком, чтобы не принести погибель.
И даже если это будет концом для него, он хочет знать, что она будет жить.
– Т-ты, – начал кряхтеть Правитель, задыхаясь от вновь медленно и мучительно сжимающейся руки, – будешь мной. Будешь один. Будешь всем и одновременно пустым местом. Ты будешь в центре смертей, а сам останешься жить. Как король на куче трупов. И величие твое будет окрашено кровью тех, кого ты так глупо полюбил.
Рев раздался из самого дна его души, как крик о помощи, болезненный вопль, вырывающий остатки надежды с корнем. Он чувствовал: еще чуть-чуть, и порвется последняя нить того, что он считал собой.
«Тряпка, не сдавайся! Ты должен спасти Ребекку, должен вернуться к Авроре. Ты. Им. Нужен!»
И вновь он поднял голову Правителя, ударил ее о стол со всей силы и с удовольствием посмотрел на лужу гнилой крови. Ему казалось, что она прекрасно отливала бордовым цветом на темном дереве.
Крик, пронзивший его сознание, заставил очнуться и остановить помешательство. Он отпустил Правителя, и тот упал на пол, закатывая глаза.
Мгновение, и Брайен осознал, что чуть не убил Правителя. Из-за своей животной ярости он мог допустить ошибку, которая была бы непростительной. Если бы он был уверен, что наказание понесет только он, добил бы без сомнений.
Тяжело дышал, все еще был напряжен, смотрел на потерявшее сознание тело. И знакомый крик вновь ударил по ушам, вибрацией прошелся по черным стенам.
Ребекка. Это точно была она. И паника, подкрадывающаяся со спины, мешала сосредоточиться, понять, откуда идет звук.
Брайен кинул последний взгляд в сторону Правителя и сказал тихо, словно для себя:
– Только попробуй сдохнуть. Твое время еще не пришло. Я сделаю это тогда, когда уже буду у власти.
И покинул кабинет, который ненавидел всем сердцем, который должен был стать его в скором времени.
Лабиринт коридоров встретил прохладой и тишиной, пока очередной крик не пронесся между стен. Это не крик отчаяния или боли. Она боролась.
Бездумно он открывал двери, пока за одной не обнаружил скопление людей и почти полностью обнаженное тело девушки. Черное обтягивающее платье было разорвано вдоль груди, а подол задран аккуратно, словно они издевались, медленно поднимая платье вверх.
Она понимала, что больше не может сопротивляться. Их было слишком много, ей не вырваться. Но стержень внутри, который она строила годами, заставлял ее брыкаться, кричать, пытаться спастись.
Насильно они подвели ее к какой-то тумбе, щекой приложили к холодному дереву, а затем лезвием ножа провели прямо по позвонку, разрывая ткань и специально немного задевая кожу. Вскрикнула, а потом заставила себя замолчать. Она никогда не покажет свою слабость.
На спине каплями выступала кровь, но она продолжала воинственно смотреть сухими глазами куда-то перед собой.
И когда она почувствовала грубые руки на бедрах, когда вдруг захотела умереть на время, услышала голос. И силы прилили к покалеченным рукам.
– Отпустили ее!
Это Брайен. Она не верила своим ушам, думала, это галлюцинации, отвлекающий маневр ее сознания, чтобы не было так унизительно и больно. Но возникшее вокруг нее напряжение говорило лишь о том, что каждую мразь в этой комнате от страха прибило к полу.
Ребекка улыбнулась. Это было совершенно необъяснимо, странно и неестественно, но она улыбалась. От нее отступили, и она позволила себе слабость, позволила сесть
