Ошибка Пустыни - Мария Соловьева
Когда Лала налюбовалась водопадом, Ушаш показал ей пещеру, но по карте путь в Сайшон проходил как раз там, где они стояли. Лала отказалась тратить время, тем более что до перевала было рукой подать.
– С чего такая уверенность? Скоро сядет солнце, и нам негде будет укрыться. Никто не знает, как ашайн переживет ночь в таком месте. Это тебе не Мать-Пустыня, – попытался удержать ее Ушаш.
Лала упорно шла к перевалу, несмотря на ползущие следом сумерки. Она словно почерпнула сил от водопада и обогнала Ушаша настолько, что, когда сделала последний шаг наверх, он был слишком далеко и не услышал стона отчаяния. То, что они оба приняли за перевал, оказалось всего-навсего ступенью, за которой открывается следующая. А чуть подальше и повыше еще одна, уже замазанная темнотой ночи.
Лала сидела на холодных камнях, чуть не плача от обиды, когда Ушаш добрался до нее. Он тяжело дышал. Слишком тяжело для молодого человека. Свисты и хрипы в его груди заставили Лалу забыть про вероломный перевал.
– Что с тобой?
– Не… знаю… тяжело… пить хочу… – с трудом ответил он и сел рядом. Бурдюк с водой, который они наполнили утром перед выходом, был пуст.
Несколько капель бодродуха помогли, но ненадолго. Лала встала и протянула ему руку.
– Ладно, пошли в пещеру. Там и вода рядом.
Ушаш дышал все так же, со свистом, шагал медленно и беспокойно вглядывался в водопад. Ни входа в пещеру, ни тропинки к ней при спуске с перевала он не увидел.
– Лала, я ведь не потерял разум, ты тоже видела пещеру?
– Да. – Лала достала карту. – Водопад, перевал, дорога, тропинки не нарисовано и пещеры тоже… Ой, а это что за метка?
На втором изгибе дороги была поставлена жирная точка с еле заметной стрелкой, указывающей на водопад. Ушаш ничего не сказал, просто пошагал дальше, а когда дорога изогнулась во второй раз, остановился, посмотрел на водопад и устало улыбнулся:
– Хитро. Тот, кто идет через горы из пустыни, ни за что не увидит пещеру, если не знает о ней.
Тропа была очень старой, и если бы не заботливо выложенные камешки по ее краям, трава и осыпи давно скрыли бы ее от глаз редкого путника. Водяное облако висело прямо на тропе, и путникам пришлось шагнуть в него и некоторое время идти почти вслепую, держась за скользкую скалу, покрытую вечно мокрым мхом. Ушаш блаженно облизал влагу, осевшую на губах, и облегченно выдохнул.
Вход в пещеру казался черной пастью только издалека. Сейчас же стало заметно, что и стены, и потолок светло-серые, почти белые, с синими прожилками. Местами прожилки образовывали сложный узор, похожий на морозные картинки на стекле, которыми Лала любовалась в той земле, где бывали снежные зимы. Эти узоры чуть заметно светились, и чем темнее было вокруг, тем ярче разгорался синий свет.
Но все это они рассмотрели позже. Сначала взгляды остановились на двойном очаге. И это был не наскоро сложенный круг из камней, что не дал им замерзнуть прошлой ночью, нет. Это была печь, сложенная по всем правилам, позволяющая одновременно готовить два блюда и согревать пещеру. Однако ни утвари, ни осколков, ни черепков вокруг не было. Только чистота и тонкий слой особой горной пыли, что не остается на руках.
– Жители давно покинули эту пещеру, – то ли с огорчением, то ли с радостью сказала Лала, – но не забыли прибраться, чистюли. Интересно, кто тут жил?
– Мне интереснее, чем они топили эту печь, – поежился Ушаш.
– Наверное, ходили вниз за дровами, – размышляла Лала вслух и, повинуясь непонятному желанию, поскребла копоть на внутренней стороне камней.
Пальцы ее остались чистыми, а копоть отвалилась тончайшим слоем. Она принюхалась, потом быстро поскребла еще один камень и снова понюхала пальцы. Легкий, почти неощутимый запах сгоревшего шуларта нельзя было спутать ни с чем, но она все скребла и скребла с отчаянным остервенением и опять нюхала, будто надеялась ошибиться.
– Ты чего? – подошел Ушаш.
– Мы не растопим так, как они.
– Почему?
– Потому что жечь шуларты можно только тогда, когда у тебя есть кровь Мастера Смерти и, собственно, сами камни. У нас тут целых два Мастера Смерти, ну, пусть полтора. И совсем нет шулартов. Так что будем спать без огня.
Ушаш не ответил. Он смотрел на дальнюю стену пещеры и наконец произнес:
– Что-то не так со стеной.
– Здесь со всем что-то не так, – огрызнулась Лала, но достала Кинжал Смерти и быстро растерла его рукоятку.
Когда она поднесла светильник к стене, то поняла, о чем говорит Ушаш. Это была не стена, а заложенный камнями проход. Она постучала, кое-какие камни отозвались и пошатнулись. Скрепляющего раствора между ними не было.
– Лала, не каждая закрытая дверь должна открыться именно тебе.
– Там есть объяснение, кто топил пещеру шулартами!
– Возможно. Только сейчас придет ночь, мы все равно ничего не сможем толком разглядеть. Обещаю с утра вот этими руками полностью разобрать стену и собрать ее заново, если ответов ты не получишь.
Лала нехотя согласилась. Они поели черствеющих лепешек с сыром и немного ягод хуш, а чтобы телу казалось, что оно насытилось, выпили очень много воды, благо для этого стоило лишь немного высунуть руки из пещеры и подставить их под водопад.
На этот раз у них не было ни пышных лиан, ни горной травы, только голый и очень холодный камень. Ушаш предложил Лале свой плащ, но она сделала лучше: выложила ровным слоем все вещи, кроме книг и свитков. Потом сверху расстелила плащ Ушаша.
– Вот. Накроемся моим. Тогда точно не замерзнем.
Он замялся и хотел что-то сказать, но Лала не дала:
– Наша задача выжить сегодня ночью. И завтра. И вообще. Если тебе нужны придворные церемонии, извини, ты выбрал не того попутчика.
– Я вообще не думал про церемонии! – обиделся Ушаш и лег первым, демонстративно отвернувшись.
– Значит, ты просто меня боишься, – хихикнула Лала и прикусила язык, но слово уже было сказано.
Ушаш не встал и даже не повернулся, но вся его поза без слов говорила, что Лала отчасти права. Она забралась под плащ и сказала в спину Ушашу:
– Прости, я не нарочно. Может, все же расскажешь свой сон?
– Нет.
– А если только три словечка?
Она легонько поскребла пальцем по его плечу, он вздрогнул и попытался отодвинуться еще дальше, но уперся в стену. Казалось, некоторое время он почти не дышал. Наконец он произнес:
– Ты. Меня. Убила.
– Ха! Всего лишь? Мне тоже снился такой сон, и я рада этому.
