Император-гоблин - Кэтрин Эддисон
– Граф Нетенель, – заговорил он, – благодарим вас за то, что вы согласились ответить на наши вопросы.
– Ваша светлость, – пробормотал граф и неловко поклонился.
– Вас ни в чем не обвиняют, – мягко продолжил Майя. – Мы всего лишь хотим узнать, что сказал вам сегодня вечером на балу дач’осмер Тетимар.
Нетенель сглотнул.
– Это было… это была угроза, ваша светлость.
– Угроза? – нахмурился лорд Беренар.
– Мы… – Нетенель откашлялся и начал снова. – Между домами Нетенада и Тетимада уже некоторое время существуют разногласия по поводу… гм… политических взглядов дач’осмера Тетимара. Прошлым летом мы в очередной раз отказались поддержать жалобу, с которой он собирался обратиться к императору. А сегодня вечером он сказал, что скоро мы пожалеем о своем отказе.
Он закашлялся, и Майя попросил:
– Принесите, пожалуйста, воды графу Нетенелю.
Ксевет налил воды из графина, стоявшего рядом с самоваром, и подал аристократу. У Нетенеля дрожали руки, и он не сразу смог поднести стакан ко рту и сделать глоток.
– Благодарим вас, ваша светлость. К нашему огромному сожалению, мы… мы до сих пор не можем успокоиться.
– Мы вас прекрасно понимаем, – ответил Майя.
Точно так же, как во время недавнего разговора с Идрой, намек был понят; Нетенель осмелился встретиться с Майей взглядом и даже неуверенно улыбнулся.
– Мы хотели бы поговорить с мером Решемой, если можно, – обратился Майя к своему секретарю.
– Ваша светлость, он ничего не знает об этом! – с неожиданной горячностью воскликнул Нетенель. – Пожалуйста, не допрашивайте его. Он до сегодняшнего дня даже не знал, кто такой Эшевис.
– Мы не собираемся предъявлять ему никаких обвинений, – озадаченно сказал Майя. – Но он является важным свидетелем.
Граф Нетенель, видимо, собирался протестовать, но Ксевет уже вышел из комнаты.
Мер Решема оказался совсем юношей, почти ровесником Майи. Майя узнал в нем курьера, который недавно танцевал с Вэдеро. Он не был чистокровным эльфом; несмотря на то что кожа у него была немного светлее, чем у Майи, черные волосы и оранжевые глаза выдавали смешанное происхождение. Он владел собою лучше, чем граф Нетенель, и Майе показалось, что это неспроста. Может быть, в курьеры принимали лишь тех, кто умел при любых обстоятельствах сохранять невозмутимость? Или это было частью обучения, о котором говорил Ксевет?
Мер Решема подтвердил слова Нетенеля:
– Он злорадствовал, ваша светлость. Мы сделали вывод – то есть, мы с графом Нетенелем, – что он, возможно, добился от вас каких-то значительных уступок, но не могли даже представить себе, чем все закончится.
– Мы даже представить себе не могли, – взволнованно вмешался Нетенель, – что он… что он собирался…
– Как вы могли об этом догадаться? – сказал Майя. – Конечно, наше мнение о дач’осмере Тетимаре отнюдь не улучшилось, когда мы узнали, что он, собираясь совершить убийство, не пожалел времени на злорадство… Но никто не ждал от вас, что вы прочтете его мысли. Не каждый недовольный способен перейти от слов к делу. – Он взглянул на лорда Беренара. – У вас есть еще вопросы к этим господам?
– Нет, это все. Мы должны искать ответы у друзей, а не у врагов дач’осмера Тетимара. Благодарим вас, господа.
– Спасибо, – сказал Майя. – Вы нам очень помогли.
– Мы сожалеем лишь о том, что не смогли помочь вам чем-нибудь еще, ваша светлость, – ответил мер Решема.
Граф Нетенель что-то невнятно пробормотал, оба откланялись и удалились.
– Граф Нетенель сильно нервничает, – заметил Майя.
– Ничего удивительного, – хмыкнул лорд Беренар. – Новогодний Бал и танцы со слугами – это одно, а приглашать на праздник в тронный зал своего друга из простолюдинов – это совершенно иное.
– Как вы сказали? – изумился Майя.
– Вы не знали, ваша светлость? Нам казалось, что это известно всему Унтэйлейанскому Двору. Связь графа Нетенеля является предметом грязных сплетен со дня весеннего равноденствия.
– Мы не нашли ничего грязного и непристойного во внешности и поведении мера Решемы.
– Мы не слышали о нем ничего дурного, – согласился Беренар. – Это Нетенель выставляет себя на посмешище. Но, по правде говоря, это не имеет отношения к делу. От безрассудной влюбленности далеко до государственной измены, а члены клана Нетенада всегда были преданы императору, часто вопреки здравому смыслу.
– Извините, – с притворным негодованием воскликнул Майя, и Беренар рассмеялся.
– Мы не имели в виду вас, ваша светлость. Предыдущие императоры… ну, например, Варевесена… он обходился с ними так, что они должны были его возненавидеть. Но это дело прошлое. Сейчас важнее решить вопрос о том, что делать с Соличелем и Убеджаром – разумеется, если Убеджара удастся найти.
– Нам кажется, – произнес Ксевет, склонив голову набок, – что его уже нашли.
Майя тоже услышал шум, доносившийся из коридора – звон оружия, скрежет металла о камень, неразборчивые выкрики. Ксевет открыл дверь, и в Зал Совещаний ввалились два стражника, которые волокли за собой упиравшегося мужчину в одежде придворного. При виде столь явного нежелания предстать перед императором Майя заключил, что мужчина – не кто иной, как неуловимый дач’осмер Убеджар. Последним в зал вошел капитан Ортема.
– Ваша светлость.
Солдаты отдали честь – несколько неловко, потому что им приходилось держать извивающегося пленника. Капитан Ортема с брезгливостью на лице обошел их, Ксевет запер дверь и прислонился к ней спиной. Дач’осмер Убеджар неожиданно затих и принялся сосредоточенно поправлять одежду.
– Ваша светлость, – заговорил капитан Ортема, – дач’осмер Убеджар был обнаружен в южных конюшнях; он пытался подкупить конюха, чтобы тот открыл ему ворота. Мы рекомендуем вам Кхевера – это конюх, который решительно отказался выпускать изменника, и наш капрал говорит, что он угрожал разбить дач’осмеру Убеджару нос.
– Нам нечего сказать, – объявил дач’осмер Убеджар.
Майя нашел это заявление интересным, поскольку никто пока ни о чем его не спрашивал. Убеджар не обладал примечательной внешностью и властными манерами Эшевиса Тетимара, поэтому его попытка принять надменный вид не удалась. С другой стороны, трудно изображать высокомерного аристократа, когда растрепанные волосы падают на лицо.
– Я думаю, скоро вы найдете, что сказать нам, – возразил капитан Ортема. Неформальное «я» не обмануло никого из присутствующих: капитан был настроен отнюдь не дружелюбно.
– Капитан, – нахмурился Майя. Это был не упрек, скорее, предупреждение. Ортема неохотно кивнул и, обойдя стол, остановился у кресла Беренара. Но ни капитан, ни Майя так и не приказали солдатам отпустить задержанного.
Дач’осмер Убеджар презрительно усмехнулся:
– Вы здесь играете роль буки, которым пугают детей, капитан? Мы – не ребенок.
Он слишком явно копировал Тетимара. Майя решил, что, несмотря на дерзкие речи, он сильно напуган.
– Дач’осмер Убеджар, – обратился к аристократу Майя и подождал, пока тот не повернет голову в его сторону. Он отметил, что Убеджар старается не смотреть ему в глаза. –
