Змеиное Море - Марта Уэллс
Утес без особого труда взвалил на себя тяжелый мешок, хотя вместе с урной тот достигал в высоту почти четырех шагов. Он сказал:
– Не дам. – С этими словами он прошел по ветви к месту, где та кренилась вниз под собственной тяжестью, и спрыгнул с нее. В полете Утес перевоплотился, расправил крылья и захлопал ими, чтобы подняться выше. Могучие взмахи понесли его прочь, в глубь леса.
Глядя на то, как он исчезает в зеленых тенях, Лун вдруг подумал о том, что даже не знает, как раксура поступают с усопшими. Он слышал от остальных, что в старой колонии погибших похоронили внутри пирамиды, вытащив перед этим оттуда тела Сквернов и бросив их на берегу реки на растерзание падальщикам, но он не знал, как поступали с ними в обычных обстоятельствах. Лун спросил:
– А что будет на прощании с Цветикой?
Он не очень удачно сформулировал вопрос, но Нефрита его поняла.
– В старой колонии мы хоронили усопших в саду. Но здесь… В летописях говорилось, что внизу, в корнях древа, есть место для захоронений арборов и воинов. Урны с королевскими окрыленными обычно закладывали прямо в древесину – я не знаю как – и заставляли древо обрастать вокруг них. Кажется, мы утратили эти знания и больше не сможем так делать.
Утес говорил что-то подобное, когда они нашли урну в коллекции Ардана. При мысли об этом Лун вспомнил, как же сильно ему хотелось вернуться в древо.
– Мне все равно, как сильно будет свирепствовать Жемчужина. Я жду не дождусь, когда мы вернемся.
Нефрита улыбнулась ему.
– Тогда буди воинов – и полетели.
Они все же не стали сильно подгонять воинов, а старались находить места для лагерей до темноты и спали до самого восхода солнца. Одним вечером они остановились на платформе исполинского древа, чтобы отдохнуть и поохотится на стадо мохнатых травоедов, которые паслись на одном из просторных лугов. Они были не слишком голодны, и потому Нефрита сказала Елее, Потоку и Флоре убить лишь трех животных, пока остальные разбивали лагерь.
Лун взлетел на верхнюю ветвь, чтобы приглядывать за ними, и потому ему было хорошо видно, как Поток попытался отпихнуть Елею и схватить травоеда, на которого она пикировала. Елея либо ожидала чего-то подобного, либо сработали ее молниеносные рефлексы, но она перевернулась в воздухе, уходя от удара, извернулась, чтобы оказаться над Потоком, и отшвырнула его в сторону. Поток, отчаянно замахав крыльями, выправился, Елея схватила свою добычу, а Флора отлетела подальше, всем видом показывая, что она не имеет к происходящему никакого отношения.
Когда воины вернулись в лагерь, никто не упомянул об этом происшествии. Лун лишь улыбнулся сам себе. Елея явно больше не собиралась позволять Потоку помыкать собой.
Шесть дней они летели без каких-либо проблем, а затем влетели под сильнейший ливень, длившийся день и ночь. Лететь сквозь стену воды было слишком трудно, поэтому они укрылись в дупле древнего, умирающего исполинского древа. Древо рассыхалось, и в дупло попадала вода, однако они выяснили это только тогда, когда ливень зарядил так сильно, что никому уже не хотелось вылезать наружу и искать укрытие получше.
Выспаться той ночью им не удалось, и на следующее утро они вышли из дупла промокшие и злые. Чтобы исправить ситуацию, Нефрита решила, что они разобьют лагерь на небольшой лесной платформе поблизости, рассудив, что набитые животы скрасят недостаток сна.
Нефрита, Елея и Песня остались в лагере, а остальные разбились на группы и отправились охотиться. Вслед за Луном и Звоном увязался Корень, и они отлетели от лагеря на приличное расстояние, прежде чем нашли достаточно большую платформу, где паслось стадо травоедов.
Они поймали большого самца, и Лун повесил тушу на ветвь, чтобы обескровить. Звон и Корень тем временем следили, чтобы к ним не подобрались хищники.
– Как думаешь, Утес уже долетел до дома? – спросил Звон. Он сидел рядом, а Корень бродил по ветви выше, рассматривая ее узлы и заглядывая в дупла.
Лун поразмыслил, прикидывая время, расстояние и огромную скорость Утеса.
– Нет, еще нет. – Они полетели от побережья к Туману Индиго напрямик, но Утес собирался остановиться в Изумрудных Сумерках. Он должен был добраться до них два или три дня назад и остановился бы по меньшей мере на ночь, чтобы поесть и выспаться. Он также наверняка рассказал бы им о семени и о том, как они его вернули, чтобы Изумрудные Сумерки поняли – Туман Индиго больше не был слабым двором на грани катастрофы. Нефрита думала, что это поможет наладить отношения между их дворами в будущем. – Ему понадобится еще где-то день.
– Остальные так обрадуются, что мы вернули семя. – Звон нахмурился. – Пока Утес не расскажет им о Цветике. – Он помотал головой. – По крайней мере, к тому времени, когда мы туда вернемся, все уже…
Лун поколебался, но Корень все еще сидел на верхней ветке, тыкал палкой в дыру и не подслушивал их. Он сказал:
– Это все равно будет тяжело. Они все захотят поговорить с тобой о ней.
– Я знаю. – Звон неловко пожал плечами. – Не то чтобы я не хотел о ней говорить, но просто… сейчас мне тяжело это делать. Мы давно знали, что она умирает, но мне все равно кажется, будто все произошло слишком быстро. Наверное, у меня слишком хорошо получалось не думать об этом и притворяться, что с ней все будет в порядке, если она только хорошенько отдохнет.
Лун перевернул тушу и сел на корточки, впившись пяточными когтями в древесину, чтобы не потерять равновесие.
– Ты успел поговорить с ней о том, что произошло внутри левиафана? О своих… – Он помахал рукой у головы. – Озарениях?
– Нет, к сожалению. – Звон посмотрел на Луна, беспокойно морща чешуйчатый лоб. – Эсом все хотел поговорить об этом. Он, похоже, думал, что я смогу чувствовать магию, как он. Я сказал ему, что я – не земной чародей и не стану им, что бы там со мной ни случилось.
– Разве стать земным чародеем так уж плохо?
Звон сердито посмотрел на него.
– Да. – Он оглянулся, посмотрев на запад. – Остальные летят сюда.
Лун встал и склонился над тушей, над которой поднимался пар, чтобы посмотреть, можно ли уже отправляться с ней в путь. Затем Звон сказал:
– Подожди. Кто это с… – Его голос стал резче. – Это не они.
– Что? – Лун посмотрел, выпрямившись. Четверо воинов… нет, пятеро воинов летели в их сторону через лес. Воины не того цвета и не того
