Жуткая история. Кот - Ксения Горькая
– То, ради чего мы все это затеяли, – он согнул ноги в коленях и сделал то, чего бы ни за что не сделал, если бы его самоконтроль не был почти полностью разбит только что пережитым жесточайшим оргазмом и ярким возбуждением Кая: развел ноги в стороны и коснулся покрасневшего колечка мышц прямо у него на глазах. – Я хочу тебя.
– Это… разные вещи, – он сглотнул, глядя на его широко разведенные ноги. – Член больше, и ощущения от него будут совсем другими по сравнению с пальцами. Кроме того, ты кончил только что, ты просто не сможешь возбудиться…
– Ты уверен? – Хёну демонстративно приподнял футболку и стрельнул глазами вниз – его член твердел на глазах, реагируя на то, как он вставлял в себя пальцы.
Кай закрыл глаза рукой и отвернулся:
– Что за дьявол в тебя вселился? Ты полчаса назад дрожал и краснел от каждого прикосновения, а теперь вот так предлагаешь себя трахнуть?
Хёну внезапно почувствовал раздражение и потянул его за руку, заставляя посмотреть в глаза.
– Ты ведь хочешь этого? Я тоже. Так сделай это, – Хёну смотрел на него пристально, голубые глаза горели, прожигая насквозь.
Кай зажмурился, как от укола боли, а потом забрался на кровать и устроился между его разведенных ног, укладывая руки на колени.
– Хани… Ты сейчас можешь приказать мне все что угодно, и я это сделаю. В таком состоянии я совершенно не способен сопротивляться твоим силам, – Хёну обратил внимание, что его руки дрожат. – Не знаю, почему ты сейчас ведешь себя так, но это неправильно.
Хёну смотрел на него недоуменно. Как он себя ведет?
– Ты спрашивал, что будет, если я захочу остановиться, – он наклонился к его ноге и влажно поцеловал внутреннюю сторону бедра. – Я хочу прекратить это прямо сейчас. Не заставляй меня заниматься с тобой сексом приказом.
Он будто против своей воли положил ладонь на завязки спортивных штанов и начал их развязывать плохо слушающимися пальцами. Его голос в звенящей тишине комнаты прозвучал надломленно:
– Не поступай со мной так.
На Хёну как будто вылили ушат ледяной воды. Он свел ноги вместе и подскочил, шатаясь, потянулся к Каю, останавливая его руки на поясе штанов. До него только что дошел весь ужас ситуации.
– Господи… Пожалуйста, прости, – он обнял его, торопливо поглаживая по волосам. – Я сам не знаю, как это получилось. Прошу, прости меня… – он лепетал дрожащим голосом, боясь взглянуть ему в глаза. Боясь того, что он может в них увидеть.
Он разорвал петлю грубо и неровно, опасаясь, что сила инкуба все еще действует на Кая. Льдисто-голубые глаза постепенно потухли и потемнели. Кай отстранился и обессиленно сел, облокотившись на стену, опустив взгляд и массируя виски.
Руки Хёну беспомощно повисли в воздухе. От сердца как будто кусок оторвали. Он в ужасе смотрел на силуэт Кая, пока тот не начал расплываться, тогда Хёну понял, что плачет. Торопливо отвернувшись, он сел на край дивана и опустил голову. Слезы щипали его зацелованные губы и стекали к подбородку, капая на светлый ламинат.
Что произошло? Почему он сразу не понял, что делает с ним? Как он мог подумать, что будет интересно поддразнить его вот так?.. Он даже не заметил, когда отдал ему приказ. Если бы Кай не смог сказать… он бы даже не понял, что что-то не так.
Это было похоже на удар обухом по голове. Хёну открыл рот и не смог вдохнуть. «Нет, только не снова», – он испуганно схватился за горло.
Кай обнял его поперек талии, притягивая к себе.
– Я здесь, здесь, – он развернул его боком и прижался губами к виску. – Я не думал, что у тебя начнется паническая атака, мне очень жаль, – теплые руки заботливо укрывали плечи и голову.
Свернувшись клубочком и подтянув к себе колени, Хёну уткнулся в его широкую грудь, постепенно восстанавливая дыхание.
– Извини, это было жестоко, но я хотел, чтобы ты успел понять, что именно могло произойти.
– Я знаю, что виноват, – Хёну тихо подал голос. Он был подавлен.
– Цель не в том, чтобы заставить тебя чувствовать вину, Хани, – он вытер дорожки от слез на его скулах. – Большая сила – большая ответственность. Это не первый и не последний случай, когда ты теряешь контроль, поэтому тебе необходимо научиться распознавать такие ситуации и справляться с ними. Но для этого нужно хорошо представлять себе последствия ошибок.
– Я сделал это ненамеренно, сам даже не понял, как это случилось… Может, поток в петле был слишком большой…
Кай гладил его по волосам.
– Тебе не нужно оправдываться. Сделай ты это намеренно, мы бы с тобой сейчас так не разговаривали. Просто запомни то, что случилось.
– Я запомнил.
На всю жизнь запомнил.
Кай натянул на них одеяло, укрывая голые ноги Хёну, и начал задумчиво гладить его ладонь, разглядывая линии. Несколько минут они сидели в тишине, а потом Хёну горько спросил:
– Я все испортил, да?
В его голосе было столько разочарования и боли, что Кай тяжело вздохнул и обнял его крепче.
– Хани… ты ничего не испортил. Все случилось так, как должно было.
Так, как должно было.
«У него сейчас одна дорога. Как и у тебя. Это значит, что произойдет то, что должно».
Твой
– Нет, – Хёну произнес упрямо, как ребенок, который спорит со взрослым в безнадежной попытке переубедить его.
– Нет? – Кай переспросил немного удивленно.
– Я не хочу, чтобы все происходило, «как должно». Не хочу сидеть и ждать, пока твоя судьба решится сама собой, даже не попытавшись что-то сделать. Особенно после того, как ты сам решил бороться. Отказываюсь верить, что моя душа переродилась через три с лишним сотни лет только для того, чтобы быть сторонним наблюдателем.
– Ты никогда не был просто наблюдателем. Ты сделал для меня очень много, разве ты не видишь? – Кай сжал его ладонь и поцеловал пальцы.
– Я сделал недостаточно.
Если есть хоть мизерный шанс, что его способность любить вернется, – они должны попробовать. Но как можно обезопасить Кая от себя самого?
– Не взваливай на себя ответственность за мое спасение. С чего ты решил, будто что-то мне должен?
– Кто сказал, что я делаю это для тебя, а не для себя? – он отвечал почти на автомате, лихорадочно пытаясь придумать, как обойти преграду из его неспособности удержать себя в руках.
Брови Кая многозначительно приподнялись.
– Мне кажется, ты врешь себе, – он накрыл ладонью стопу Хёну, вылезшую из-под одеяла, и мягко вернул ее в тепло, подотокнув ткань. –
