Олеся Осинская - Знакомые незнакомцы. Мир в прорези маски
– Ты не поверишь… я их выиграл. В карты, – наконец вздохнул он, проигнорировав очередной выразительный взгляд.
Так-так-так… В карты, значит. И снова неконтролируемая улыбка расплылась до самых ушей.
– Не вижу повода для столь бурной радости, – резковато произнес мужчина.
Тем не менее его тон меня абсолютно не задел. Я улыбнулась еще шире, чуть приподняв бровь, затем отвернулась и принялась с преувеличенным вниманием рассматривать местные достопримечательности.
– Да, – добавил Джек. – Какое счастье, что Горт – никудышный картежник, зато вполне себе кудышный пьяница. Все, тише, почти приехали. Быстро переберись внутрь и пока не высовывайся. Не хочу, чтобы тебя лишний раз видели.
Я пересела в карету. Через несколько минут мы остановились у дома Горта – здесь я сегодня уже пробегала. Аккуратно отодвинула занавесочку, собираясь подсматривать. Подойдя к двери, Сорби громко постучал. Изнутри послышалась брань, а следом показался и хозяин. Возможно, когда-то этот опустившийся тип и правда был красив, однако пьянки и загулы уже давно оставили на нем свои следы.
– А‑а‑а… это вы, господин… – залебезил муж актрисы. – Минуточку. Сейчас я выведу этих оборванцев. Надеюсь, они вам хорошо послужат. Ребятки весьма миленькие, если хорошо отмыть. Крепенькие, не болеют ничем. Полностью в вашем распоряжении…
Я скривилась от отвращения – он что же, думает, что Сорби любитель мальчиков? А если так думает, то отдает такому человеку собственных детей? Просто в голове не укладывалось. Джек продолжал ожидать возле дверей. Спустя минуту Горт пинками вытолкал на улицу двух ребят, босых, одетых в нечто ранее бывшее пижамой. На улице ж зима! Ну пусть в Отане, расположенном южнее Исталии, сейчас и не так холодно, как у меня на родине, но все-таки…
– Вот, господин, они теперь ваши, сами с ними и разбирайтесь, – коротко бросил папаша, захлопывая дверь.
Старший мальчик торопливо обнял младшего, словно пытаясь защитить. Сорби мельком взглянул на детей и молча кивнул в сторону кареты. Братья чуть потоптались, затем нехотя забрались внутрь.
Не успела я прикрыть дверцу, как герцог тронул с места. Я смотрела на своих малолетних попутчиков, не зная, что сказать. Те забрались с ногами на сиденья, пытаясь согреться, и лишь искоса зыркали в мою сторону. Можно было их обнять, наверное, но я совершенно не представляла, как вести себя с детьми. Поэтому лишь молила богов, чтобы мы скорее доехали до театра.
Сорби гнал как мог. Прошло не более пяти минут, как мы обогнули главный корпус, незаметно подъехали с тыла и остановились недалеко от домика Мариам. Здесь простирался парк, относящийся к территории театра. Спектаклей сегодня не планировалось, поэтому никаких случайных зевак или, хуже того, выглядывающих из окон любопытных соседей не было и в помине. Джек выскочил на минуту на разведку, затем заглянул к нам.
– Ну что, орлы, – обратился он к мальчикам, – местность знакомая?
Мужчина качнул рукой в сторону дома актрисы. Те активно закивали.
– Тогда сейчас играем в шпионов. Быстро шуруете домой, но так, чтобы вас никто не засек. Ясно?
Джек посторонился, ребята тихо выскочили и, прячась за деревьями, побежали к дому.
– Мариам будет в шоке… – только и смогла выговорить я.
– Не будет, она и директор в курсе. Я заезжал к ним днем, лишь немного с тобой разминулся.
И правда, в домике уже царила радостная суматоха. Наобнимавшись с детьми, Мариам сунула обоих в огромный чан с горячей водой, явно приготовленный заранее. Из кухни доносились приятно щекочущие нос запахи, а господин Форстан накрывал на стол. Я тоже отправилась умываться и переодеваться. Только попав в это уютное домашнее тепло, поняла, как сильно устала и каким длинным оказался день. Ведь всего сутки назад я в Адании только готовилась к поездке… а столько разного успело произойти. И уже вторая ночь практически без сна. Надеюсь, в планах Сорби выделена пара часов, чтобы отдохнуть?..
К сожалению, моим мечтам не суждено было осуществиться. Поспать дали только детям, хотя как раз они сопротивлялись и жались поближе к матери. Едва все поели и немного пришли в себя, Джек принялся командовать, организовывая отъезд.
– Мариам, вы подумали, что хотите взять с собой на память?
– Да-да, вот, – протянула она небольшой сверток. – Это можно? Вроде здесь ничего личного или узнаваемого.
Герцог развернул узел – действительно мелочи: пестрое стеганое покрывало, несколько детских рисунков, пара самодельных игрушек и маленькая брошка.
– Мамин подарок, – объяснила женщина.
– Ладно, все нормально. Картины отдали господину Форстану? – Дождался кивка и развернулся к директору театра: – Возьмите адрес. Когда шумиха уляжется, отвезете картины господину Дронеку – он найдет способ переправить их Мариам. Теперь переходим к делу. Все сделали, как я просил?
Госпожа Невилл кивнула. Кажется, здесь только я не в курсе, что происходит. Тем временем Джек принес мешок, который тащил еще от Дронека, и высыпал содержимое на пол… Кости?.. Человеческие?.. Я посмотрела на присутствующих – ни малейшего удивления на лицах. Напротив, Джек с Мариам ловко рассортировали содержимое, перенесли поближе к лестнице и сложили фигуру человека, упавшего с лестницы. Затем актриса сняла с пальца массивное кольцо и продела в него одну из фаланг пальцев скелета.
– Вот так, – с удовлетворением заметил Джек, – сойдет. Давайте лампу.
Мужчина взял газовый светильник и разбил его рядом. Похоже, герцог и правда все успел продумать. Инсценируют гибель актрисы – мол, свалилась с лестницы, потеряла сознание, начался пожар, и так далее. А господин Форстан опознает труп и заодно отгонит любопытствующих, чтобы не слишком тело рассматривали. Правда, что-то мне кажется, пожар должен быть достаточно серьезным, чтобы от трупа одни кости остались, но, думаю, Сорби и об этом побеспокоился. Действительно – герцог уже успел принести несколько кубиков взрывчатки, а господин Форстан какое-то местное горючее.
– Пожалуй, пора. Мариам, будите детей, прощайтесь с господином директором и незаметно садитесь в карету. Гейша, проследи за этим. Когда выйдете из дома, я закончу здесь.
– Надеюсь, еще когда-нибудь увидимся, – тихо сказал Форстан, обнимая и целуя Мариам с мальчиками и пряча покрасневшие глаза. – Может, на гастроли отпустят. Берегите себя.
Мужчина ушел. Мариам смотрела ему вслед, пока тот совсем не скрылся из виду, тяжело вздохнула и принялась одевать детей. Спустя еще пять минут мы расположились в карете. Мальчики сидели по бокам от мамы, вцепившись в нее руками, словно боясь, что их снова отнимут.
