Подземный мир и живая вода - Алексей Вячеславович Зубков
— Может, чтобы Его Величеству свое почтение выразить?
— Или так.
— И немцы будут?
— Благородные будут.
— Думаю, что и мне, московскому дворянину, невежливо будет не засвидетельствовать свое почтение Его Величеству, — сказал Ласка, — Я же не мужик какой, чтобы мимо пройти, когда всех дворян за открытый стол зовут. Переоденусь в чистое и пойду. Ты со мной?
— По материнской линии я происхожу из литовского бедного, но шляхетского рода, — сказал Вольф, — И с моей стороны тоже бы было невежливо проигнорировать открытое приглашение короля для всех шляхтичей. Воровать я там ничего не собираюсь, и в волка оборачиваться тоже.
— Возьмите меня, — сказал Доминго, — Я тоже хотел бы посмотреть на королей Старого Света.
— Как мы тебя возьмем?
— Посади на луку седла перед собой. Вы сами по себе недостаточно нарядные для того, чтобы ехать к королю в столице, а со мной будете в самый раз.
— Там же и Твардовского встретим, раз уж он пан, — сказал Вольф.
— Поехали, — согласился Ласка.
Пир начался торжественным шествием, или процессией, к которой на ходу присоединялись все новые гости. Ласка с Вольфом удачно заняли место в переулке, и мимо них проследовала вся процессия.
Впереди шли все музыканты, каких только можно было достать в Кракове, которые играли поочередно. За ними ехали верхом герольды и знаменосцы с гербовыми знаменами. За герольдами следовали оба короля на лучших в Польше конях.
Сигизмунд Старый выглядел действительно старым. И не особенно здоровым. И любителем выпить. Но на коне сидел не хуже многих молодых.
Сигизмунд Август выглядел на свои двадцать лет. Темноволосый, стройный, по-королевски статный. На лицо умный, но как-то несколько нерешительный.
За королями ехала королева Бона с тремя дочерьми на выданье в открытой карете. Вот королева — тетка строгая и решительная. Она на четверть века моложе старого короля и наверняка займет после его смерти при младшем то же место, которое заняла во Франции Луиза Савойская при своем сыне Франциске.
У Старого и Боны Сфорца четыре дочери. Три золотоволосые красавицы пока ждут своих женихов, а старшая, Изабелла, в прошлом году выдана за венгерского короля Яноша Запольяи, а сейчас уже вдова и сидит с младенцем Яношем Вторым в осаде в Буде.
За королевской семьей ехали представители знатнейших родов Польши, иноземные послы, придворные от старших к младшим, а далее к процессии присоединялись конные шляхтичи. Так, длиннющей колонной, высшее общество Кракова въехало в замок Вавель. Придворные бросили поводья конюхам, которые отвели коней в замковые конюшни. У прочих же гостей лошадей приняли заранее посланные к замку слуги, а у кого слуг не нашлось, у тех стражники. Слуги и стражники вывели лошадей к устроенной за стенами замка коновязи.
Крепость на Вавельском холме как укрепление на господствующей высоте стояла с незапамятных времен. Казимир Великий в середине XIV века достроил крепость до замка и добавил к архитектурному ансамблю Вавельский собор. Лет сорок назад замок сильно пострадал от пожара и стоял обгорелым, пока Сигизмунд Старый не поручил его восстановление итальянским архитекторам. Начал работы Франческо Флорентино, его сменил польский мастер Бенедикт Сандомирский, а закончил строительство Бартоломео Береччи. Общими усилиями мастера создали достойный короля трёхэтажный дворец.
Как и в Истанбуле, дворец предназначался не только для отдыха правителя, но и для работы. На первом этаже находились канцелярия, судебная палата и королевская сокровищница. В подземелье — арсенал. На втором этаже — Тронный зал, который называли залом «Под головами». Краснодеревщик Себастьян Тауэрбах увековечил память королевских придворных в резных деревянных головах, которые разместил на потолке тронного зала строго смотрящими вниз.
Внутри периметра появился прекрасный внутренний двор, подходящий, чтобы принимать больше гостей, чем влезает в самые просторные палаты.
Стена к стене с замком стоял собор святых Станислава и Вацлава, где короли короновались и где они находили свой последний приют. С Часовой башни собора строго смотрели механические часы с двадцатичетырехчасовым циферблатом, а в башне Серебряных Колоколов находилась звонница с пятью большими колоколами, включая огромный «Сигизмунд», от густого баса которого разбегались тучи на небе.
С утра армия слуг накрыла столы. Замковая кухня и подрядчики наготовили скоромных кушаний из нескольких десятков свиней, быков и баранов и множества домашней птицы и дичи. Испекли несколько телег пирогов и хлебов. Привезли и расставили бочки с вином, медом и более крепкими напитками. Простому же народу молодой король распорядился раздавать выпивку и закуску на других городских площадях.
Шляхтичей рассадили за столы. Королевская семья — за королевский стол. Магнаты со свитами — за отдельные длинные столы. Шляхтичи, которые на ступеньку уступают магнатам, отдельно. Богемцы и моравцы отдельно. Немцы отдельно. Вольф нашел знакомых и посадил Ласку к ним за немецкий стол.
Епископ прочитал молитву, гости перекрестились, выпили по первой и взялись за кушанья.
Вот пяток разновидностей колбасок. Вот тушеные свиные ребра, судя по запаху, предварительно замаринованные. Печено вепрево колено, которое чехи тушат в пиве. Свинина, которую тут же жарят в кипящем масле и разносят по столам еще горячими кусками.
Цыплята по-польски, фаршированные потрохами и белым хлебом. Гуси в яблоках. Свиные языки в тесте. Зразы из говядины с грибами.
Кому тяжко питаться одним мясом, для тех стоят котлы с тушеной капустой, соленые огурчики, сладкие пироги и блины. Однако же, пост начнется завтра, а сегодня на столах мясное практически все.
За немецким столом огромная яркая птица сразу оказалась в середине всеобщего внимания. Доминго поддерживал светскую беседу совершенно как человек. Даже как благородный человек. Как образованный благородный человек. Поминал Господа, рассказывал забавные истории, смеялся над чужими шутками и шутил сам.
— Господа! Чья это удивительная птица? — спросил нарядно одетый шляхтич.
— Наша, — ответил Ласка.
