Локон с Изумрудного моря - Брендон Сандерсон
Прихватив вязанье, Локон шла к прибрежному обрыву, чтобы наблюдать за приходящими и уходящими кораблями. Ульба теперь устраивалась вязать носки за столом возле пристани. По вечерам мать и дочь обсуждали добытые сведения, а Лем слушал и высказывал собственное мнение.
Локон всегда интересовалась судовождением, а теперь появилась возможность вникнуть в нюансы этого ремесла. Разумеется, в первую очередь она выясняла поведение моряков. Высадившись на берег, те шли за покупками или оседали в тавернах. В этом отношении Скала ничем не выделялась, разве что пиво, которое варил Брик, славилось в окрестных морях. Когда щедро зальешь этого пива в брюхо, прочие радости жизни доставят куда больше удовольствия.
Кроме моряков, право регулярно покидать Скалу имели королевские чиновники. К их числу принадлежали не только герцог со всей семьей, но и другие администраторы, такие как сборщики налогов, посланники и инспекторы. Аристократы, посещавшие Скалу, тоже могли уплыть в любой момент. Обычно они так и поступали, едва осознав, насколько опрометчивым было решение заявиться на Пик Диггена.
Самую большую проблему представляла собой инспектор портового контроля. Эта суровая женщина проверяла грузовые декларации и осматривала трюмы на наличие зайцев. Хотя мало кому нравилось жить на Скале, остров мог кое-что предложить жителям других морей. Соль из шахт, отменное пиво и даже пух и перья чаек.
Островитяне имели право продавать все это только морякам с кораблей, получивших особое королевское разрешение. Его наличие и проверяла портовый инспектор. Обладательница сей должности приступила к своим обязанностям в начале года. Она категорически отказывалась открыть свое имя, требуя, чтобы ее называли просто инспектором. Женщина была уверена, что не задержится на Пике Диггена, а потому не видела смысла в разглашении личной информации.
Не было на памяти Локон более строгого инспектора в порту. Эта особа всегда носила палку и пускала ее в ход по малейшему поводу. Сущая мегера. Как будто ее не родили, а выродили, и потом она не росла, а метастазировала.
Локон вместе с матерью часами украдкой изучала работу инспекторши: как та взвешивала мешки с перьями и в поисках безбилетников прокалывала до дна содержавшуюся в бочках соль. Но не любую тару можно вскрыть без риска испортить товар. Что, если человек спрячется в бочке с пивом? А оставшийся объем заполнит солью или чем-нибудь, по весу и плотности похожим на жидкость?
К сожалению, инспекторша предусмотрела и такой вариант. У нее имелась штуковина, похожая на стетоскоп. Поговаривали, что она обладает феноменальным слухом и способна уловить даже сердцебиение нарушителя.
Существует ли вообще способ сбежать с острова при таком строгом досмотре?
Однажды ночью, спустя две недели после того, как Локон решила отправиться на поиски Чарли, она перелистывала свой блокнот, полный безумных идей. В небе ярко светила Изумрудная луна, как всегда стоически неподвижная. Где-то вдалеке падали споры – как будто светящиеся кристаллы сыпались с небесного тела.
Лем, прихрамывая, подошел к дочери, сел рядом и дал знак показать записи. Внимательно прочитав, он сказал:
– Может получиться.
– Мочь-то оно может… – Локон протяжно зевнула, – но, скорее всего, не получится. Допустим, я обману толпу моряков, но мне нипочем не провести Брика, Гремми или Сора. Они обязательно заподозрят неладное.
Девушка потерла глаза. Она готовила план побега, не тратя времени на сон, презрев усталость и беспокойство. (Беспокойство можно назвать падальщиком среди эмоций. Другие, более положительные эмоции, притягивают его, как поле боя притягивает ворон.)
– А зачем их обманывать? – спросил Лем. – Возможно, они захотят помочь.
– Я не могу просить их о помощи, – возразила Локон. – Что, если инспекторша меня разоблачит? Тогда моим помощникам не избежать неприятностей.
Лем понимающе кивнул. Разумеется, его дочь не могла ответить иначе. Он предложил ей лечь спать. У нее слипались глаза, и это кое о чем говорило, если учесть, сколько болтовни она выслушала от Чарли, даже ни разу не зевнув.
Когда Локон поднялась к себе, Лем взял трость, надел пальто и вышел из дому. Отцу предстояло доказать, что он достоин такой дочери.
7. Отец
Лем не был беден.
Вы можете возразить: «Хойд, но ведь все, что ты нам поведал, говорит об обратном. Семья Лема вечно экономит, чтобы свести концы с концами». И я вам отвечу: «Пожалуйста, не перебивайте».
Лем не был беден. У него просто было мало денег.
Когда Локон отправилась спать, Лем, прихрамывая, спустился по длинной дороге к таверне Брика. Он точно знал, что застанет там Гремми и Сора. Ведь таверна открыта до двух часов ночи.
Было еще достаточно рано для привычного шума и веселья. Вечера в таверне, как вы знаете, подобны огню в очаге. Эти заведения живут двойной жизнью.
В одной жизни они полны шума и веселья, в них царит атмосфера праздника. Но на исходе вечера таверна наполняется холодом, темнотой и тишиной. Обитателям этой второй жизни нужно общество – но не общение.
Вторая жизнь должна была начаться еще не скоро, так что Лем увидел в таверне шахтеров, оживленно болтающих за игрой о своих будничных делах. Заметил он и Гремми с Сором – эти сидели вдвоем, как обычно. Портовый рабочий и начальник порта, два конца одного гвоздя. Гремми был приземист и плоскоголов; волосы подстрижены на самый дешевый манер. Сор редко упоминал о своем высоком статусе – опасался, как бы ему не пришлось платить за двоих. В отличие от Гремми, он был высоким и стройным. В таверне он всегда потягивал пиво, чтобы никто не догадался, что он может позволить себе вино.
Брик, конечно же, трудился за стойкой: чтобы ловить взгляды посетителей, ему приходилось забираться на табурет. Локон нуждалась в помощи всех троих, но Лем не подошел ни к одному из них. Вместо этого он встал рядом с мишенью для дротиков. Джул, собравшийся бросить дротик, предложил это сделать Лему. Тот с радостью согласился.
Дротик вонзился на несколько футов ниже мишени в доску, рядом с двумя сучками, где уже имелась тьма дырочек от таких же промахов.
Джул одобрительно хмыкнул и метнул, попав в доску рядом с дротиком Лема.
– Слышал, ты снова выручил Гремми, – сказал Лем перед своим вторым броском. – Очень правильный поступок.
Джул признательно кивнул.
Следующая игра была против Рода, старого тавернщика. К сожалению, Лему не удались два броска. Первый дротик полетел так плохо, что даже попал в мишень. Однако третий вновь воткнулся около сучков.
– Недурно, Лем, – прокомментировал Род. – Должно быть, это трость помогает тебе не шататься. Сдается, после аварии ты стал играть намного лучше.
– Трости не помогают
